Весной 1945 года правительство Германии взбадривало соплеменников мифами о сулившем победу чудо-оружии. Реальные расчеты были иными: нацисты хотели затянуть войну и расколоть антигитлеровскую коалицию. Велись тайные переговоры с США и Англией, и те с готовностью двурушничали. Немцы снимали с позиций стоявшие против союзников Красной Армии войска, а американский радиообозреватель Джон Гровер сообщал: «Западный фронт фактически уже не существует». Вопреки договоренностям о разграничении зон оккупации Уинстон Черчилль 1 апреля телеграфировал Франклину Рузвельту: «С политической точки зрения нам следует продвигаться в Германии как можно дальше на восток, и в том случае, если Берлин окажется в пределах досягаемости, мы, несомненно, должны его взять».

Все основные силы гитлеровцев сконцентрировались именно на востоке. В группы армий «Висла» и «Центр» влились 200 тыс. ополченцев фольксштурма. Вооружались отряды полиции, связистов, железнодорожников, гитлерюгенда. Чтобы покончить с войной и прекратить чреватые возобновлением мирового противостояния интриги, Советскому Союзу был необходим решающий удар. Нанести его выпало 1-му Белорусскому фронту Георгия Жукова, 1-му Украинскому Ивана Конева и 2-му Белорусскому Константина Рокоссовского. По живой силе и авиации они превосходили врага примерно в 2,5 раза, по танкам и артиллерии — вчетверо, что неудивительно: оборону предстояло одолеть невиданную. По Одеру и Нейсе протянулись три полосы мощнейших укреплений. В Берлине оборудовали три кольцевых крепостных обвода, окна сделали амбразурами, улицы забаррикадировали.

Немцы распределили войска неравномерно. Против 1-го Белорусского полосу в 175 км занимали 23 дивизии, множество отдельных бригад и полков, больше половины из них — у Кюстринского плацдарма, захваченного Красной Армией еще во время предыдущего наступления. 1-му Украинскому противостояли 25 дивизий, растянутых гораздо шире, на 390 км. Сопротивление 2-му Белорусскому оказывали рассредоточенные на 120-километровом рубеже 7 дивизий и 13 полков. Главный удар кулаком из семи армий Жуков нацелил с Кюстринского плацдарма, где плотность обороны была максимальной, но до Берлина оттуда оставалось пройти всего 60 км. К тому же это позволяло перемолоть основную группировку противника на подступах к германской столице, не допустить отхода немцев в город-крепость. Еще четыре армии 1-го Белорусского наносили удары на флангах, окружая тем самым «логово», а соседи, 1-й Украинский и 2-й Белорусский, должны были отсечь южные и северные области Германии.

14 апреля 32 наших батальона начали разведку боем: поднимались в атаки, выявляя огневые точки противника. 16-го, за два часа до рассвета, на Кюстринском плацдарме взревели 9000 орудий и 1500 «катюш». Началась величайшая в мировой истории битва.

Неприятельские позиции артиллерия перепахала за 25 минут. Включились 143 зенитных прожектора, которые освещали дорогу своей пехоте, слепили и вгоняли в ужас оборонявшихся. Правда, эффект оказался несколько смазан: взрывы подняли массы пыли, ослепительный свет вызвал панику лишь на переднем крае. Зато удалось обезвредить германскую новинку — приборы ночного видения. Так наши воины взяли первую полосу обороны.

Многоопытные германские военачальники оставили на передовых позициях сравнительно мало войск, основные силы развернули на второй полосе, вдоль Зееловских высот, по обратным, укрытым от артиллерии скатам. Здесь советские части были остановлены лавиной огня и вражескими контратаками. Жуков был вынужден бросить на помощь пехоте 1-ю и 2-ю танковые армии, хотя первоначально их планировалось ввести после прорыва обороны. И все равно вражеские позиции прогрызались буквально по метрам, в жесточайшей борьбе.

Конечно же, каждый солдат и офицер понимал: скоро войне конец. Все надеялись дожить, но, исполняя долг, себя не щадили. Уже будучи раненным, связист Георгий Харламов девять раз сращивал перебитые пулями и осколками телефонные провода, пока новое попадание не оборвало его жизнь. Рота Юрия Шандалова встала на пути германских танков, отбила четыре контратаки и полегла почти вся. Сержант Иван Зайцев пополз к бившему бесконечными очередями доту, был ранен, не сумев подавить огневую точку связкой гранат, закрыл амбразуру телом...

Перед 1-м Украинским лежала река Нейсе, и Конев подготовил врагу сюрприз: по всему фронту во время артподготовки поставили дымовую завесу, тысячи шашек вкупе с тучами пыли и дыма от разрывов полностью закрыли видимость. Однако наши артиллеристы, саперы, пехотинцы знали свои цели. Бойцы тащили к берегу понтоны, лодки, мгновенно навели 133 переправы. Вылетели бронекатера Днепровской флотилии. Ошеломленные немцы еще не пришли в себя после бомбардировки, а русские уже форсировали Нейсе, забрасывали их гранатами. Здесь германскую оборону проломили на всю глубину. Гитлеровцы задергались, стали перекидывать сюда резервы, а Конев ввел в прорыв 3-ю и 4-ю танковые армии, которые, разметав двигавшиеся навстречу части неприятеля, устремились вперед.

Изначально перед 1-м Украинским ставились вспомогательные задачи. Штаб Конева с разрешения Ставки разрабатывал запасной вариант: если понадобится — повернуть на Берлин. Этот план пригодился. Учитывая тяжелейшие бои на Зееловских высотах, в ночь на 18 апреля Сталин приказал перенацелить обе танковые армии на германскую столицу. Бронированный кулак развернулся на 90 градусов, на север. Не ввязываясь в бои за населенные пункты, покатил по вражеским тылам, преодолевая до полусотни километров в сутки. В тот же день, 18 апреля, войска 1-го Белорусского наконец-то прорвали второй рубеж обороны, преследуя немцев, не дали им как следует закрепиться на третьей полосе и вклинились в нее. Разгорелись сражения за пригороды Берлина.

Фронт Рокоссовского начал наступление позже. Войск противника тут было меньше, зато какие природные препятствия! В устье Одера три русла при весеннем половодье слились, ширина достигала 6 км. Солдаты говорили: «Два Днепра, а посередине Припять». Западные генералы сравнивали эту операцию с форсированием Ла-Манша. Но в районе устья, где разлив напоминал море, немцы вообще не ожидали нападения. Наши отряды по ночам на лодках захватили мелкие островки и дамбы. 20 апреля, опираясь на эти клочки суши, две армии перемахнули через Одер. Работавшие по горло в ледяной воде саперы за день навели переправы. Через реку пошли орудия, танки. Северный фланг германской обороны рухнул.

В свой день рождения Гитлер в последний раз вышел из бункера рейхсканцелярии, чтобы принять «в дар» батальон мальчишек из гитлерюгенда. Советские артиллеристы преподнесли ему другой подарок, послали первые снаряды по Берлину. 21 апреля 3-я танковая армия Павла Рыбалко ворвалась в Цоссен, где располагались германский генштаб и центры связи. Управление немецкими войсками рухнуло.

22 апреля клинья 1-го Украинского и 1-го Белорусского встретились. 9-ю вражескую армию Теодора Буссе, которая должна была защищать Берлин, отсекли от города и окружили к юго-востоку от него. В столицу сумел отступить лишь 56-й танковый корпус. Его командира генерала Гельмута Вейдлинга впавший в прострацию фюрер сперва приказал расстрелять, а потом назначил возглавлять оборонявшихся.

Ставка Гитлера рассылала приказы: окруженной армии Буссе, группе армий «Центр» Фердинанда Шернера — спасать город; стоявшей на западе против англичан и американцев 12-й армии Вальтера Венка — бросить фронт и идти к Берлину. Последняя столкнулась с выдвигавшимися для окружения столицы Рейха 4-й танковой и 13-й общевойсковой армиями. На поддержку советских танкистов и пехоты поднялась авиация. Венка остановили.

25 апреля произошли два события. Наши части вышли к Эльбе, где встретились с союзниками, и замкнулось кольцо вокруг Берлина. Для сражений на подступах немцы выдергивали подкрепления из города, и русские врывались там, где оборона оказывалась оголенной. 1-й Белорусский и 1-й Украинский фронты стиснули врага с двух сторон на полосе 15–20 км длиной и 2–3 км шириной.

Накал боев не спадал. 1-му Украинскому пришлось драться «на все стороны». С юга его отчаянно контратаковала группа армий «Центр», с запада — армия Венка. Другие советские соединения в это время брали Дрезден, добивали окруженные части Буссе, штурмовали сам Берлин. В городе находились 200 тыс. гитлеровцев, 3 тыс. орудий, 250 танков. Огнем плевался каждый дом. Труднопреодолимыми рубежами обороны оказались речки и каналы.

Через Шпрее отправились на двух лодках два десятка бойцов командира роты Петра Гниды. Одну разбило снарядом, но уцелевшие бойцы захватили плацдарм, отразили контратаки, способствовали наведению переправы. О присвоении звания Героя Советского Союза комроты узнал в госпитале. Там же, на Шпрее, смертельно раненный командир катера Михаил Сотников под ливнем пуль сумел довести судно до берега, высадить десант. У штурвала его сменил матрос Николай Баранов, продолживший перевозки. 17-летний артиллерист Иван Кузнецов прямой наводкой снайперски уничтожал огневые точки врага и стал самым молодым полным кавалером ордена Славы. Сержант Дмитрий Петров также удостоился всех трех степеней высокой солдатской награды. В битве за Берлин он в одиночку подобрался к доту и перебил весь гарнизон.

Опыт взятия больших городов у наших воинов имелся солидный. Штурмовые отряды из пехоты, саперов, нескольких танков и орудий зачищали квартал за кварталом. Дорогу им прокладывала артиллерия всех калибров. По городу было произведено за время штурма 800 тыс. артиллерийских выстрелов. К 30 апреля под контролем нацистов остались лишь Тиргартен и правительственный квартал. Кипел бой за Рейхстаг.

Когда водруженное над ним знамя Победы затрепетало на ветру, нацистское руководство уже пыталось связаться с советским командованием по рации, но это было совсем непросто: эфир забивали переговоры частей, танков, самолетов. Выйти с белым флагом оказалось невозможно, всюду хлестали пули и осколки. Лишь ночью установили контакт. На командный пункт 8-й гвардейской армии Василия Чуйкова прибыл начальник генштаба сухопутных войск Германии Ганс Кребс, который сообщил о самоубийстве Гитлера и передал предложение о перемирии. Жуков позвонил Сталину, а тот отреагировал на новость так: «Доигрался, подлец! Жаль, что не удалось взять его живым». Ответ на предложения немцев был однозначный — только безоговорочная капитуляция. Жуков указал: если до 10 часов ее не последует, то «мы нанесем удар такой силы, который навсегда отобьет у них охоту сопротивляться».

Нацистских лидеров подобный вариант не устроил. Не получив ответа на ультиматум, в 10.40 наша артиллерия открыла ураганный огонь по последним очагам вражеской обороны. Гитлеровцы понимали: шансов нет. Одни, как Борман с отрядами эсэсовцев, пытались вырваться из города. Другие, как Геббельс и Кребс, сводили счеты с жизнью. Командующий обороной Берлина Вейдлинг утром 2 мая сдался и подписал приказ о капитуляции. Его передали через громкоговорители, стрельба постепенно прекращалась, выжившие немцы складывали оружие...

Все еще продолжались бои в Чехии, Прибалтике, Германии, но это уже была агония убитого в сражении за Берлин зверя. Основные силы врага оказались уничтожены. Около 400 тыс. человек перебили, примерно столько же попало в плен.

Далась Победа очень тяжело. 78 тыс. наших воинов отдали жизни накануне Победы, около 280 тыс. были ранены. Но как только утихли выстрелы, грозная в сражениях советская армия принялась из собственных скудных запасов спасать немецкое население от голодной смерти, кормить из полевых кухонь. И вовсе не случайно символом Берлинской битвы стал памятник русскому солдату на кладбище героев в Трептов-парке.

Материал опубликован в журнале Никиты Михалкова «Свой».