Когда-то Александр Городницкий написал красивую песню со стихами и мелодией, навеянными путешествием на старом заслуженном барке: «Расправлены вымпелы гордо, / Не жди меня скоро, жена. / Опять закипает у борта / Крутого посола волна. / Под северным солнцем неверным, / Под южных небес синевой / Опять паруса «Крузенштерна» / Шумят над моей головой». Воображение начитанного романтика при звуках этой композиции рисует скользящий по волнам корабль: разыгравшийся ветер гулко дует в паруса, со скрипом гнет мачты, а на капитанском мостике стоит высокий, голубоглазый блондин в осыпаемых пенистыми брызгами камзоле и ботфортах. Это — возглавивший первую русскую кругосветку капитан Иван Крузенштерн.

Он родился в крохотном эстляндском поселке Хагуди, став седьмым ребенком в небогатой семье остзейских дворян. В юные годы был отдан в петербургский Морской кадетский корпус, где Адам Йоханн по обыкновению того времени получил русское имя Иван Федорович. Преподаватели наперебой хвалили молодого человека, проявившего образцовое усердие, дни и ночи корпевшего над учебниками, часами примагниченного к телескопу местной обсерватории. На экзаменационных испытаниях Крузенштерн не робел, отвечал четко, уверенно, и его ведомость запестрела отличными оценками.

Пройти полный курс наук Ивану и его товарищам по кадетскому корпусу не довелось. 21 июня 1788 года шведские войска перешли границу с Россией и начали бомбардировку русской крепости Нейшлот в Финляндии. Весть о войне скоро дошла до Петербурга, горячо обсуждавшие ее гардемарины желали немедленно показать свои храбрость и выучку. С учебой было покончено, юные моряки пополнили состав русского флота.

Крузенштерна откомандировали на 74-пушечный линейный корабль «Мстислав» под начало капитан-лейтенанта Григория Муловского. Известно, что во время сражения при острове Гогланд вчерашний курсант, на тот момент мичман, сумел обеспечить максимальную скорострельность пушек — залп следовал через каждые три минуты. Адмирал Самуил Грейг в своем донесении особо отметил мужество экипажа: разбитый неприятельскими ядрами, залитый кровью, полузатопленный «Мстислав» не только не вышел из боя, но и бросился преследовать шведскую эскадру.

Участвовал Иван Крузенштерн и в других сражениях — Эландском, Ревельском, Выборгском. Истории известен еще один эпизод из его боевой биографии: однажды ему довелось сопровождать попавшего в плен вражеского адмирала.

В 1793 году лейтенанта Крузенштерна и еще нескольких способных офицеров, включая внука знаменитого капитан-командора Витуса Беринга Якова, отправили в длительную командировку в Англию. За это время Иван Федорович успел побывать в Северной Америке, Индии, Китае, завести знакомство со многими известными людьми. По одной из версий, встречался даже с первым президентом США Джорджем Вашингтоном.

Получив солидную практику, отважный мореход начал строить долгосрочные планы, подолгу размышлял о будущем, мечтал о масштабной кругосветной экспедиции и небывалых открытиях. В одном из плаваний, уже будучи в звании капитан-лейтенанта, осуществляя командование бригом «Нептун» и фрегатом «Нарва», он набросал проект такого путешествия, дав ему имя «Начертание». Затем отправил императору Павлу I, которому сей замысел был неинтересен. Зато приглянулся сыну Павла Петровича Александру I, давшему добро на осуществление проекта Крузенштерна. Государь отчетливо видел возможные выгоды подобного предприятия.

От такого царского подарка 32-летний капитан, казалось бы, должен был прийти в восторг, его грезы обещали стать явью, однако он растерялся, начал сомневаться: справится ли со всеми предстоящими трудностями? К тому же его молодая жена готовилась родить первенца. В конце концов все-таки согласился участвовать в экспедиции: «Чувствования мои воспрещали принять сие лестное поручение... Я чувствовал обязанность к Отечеству в полной мере и решился принести ему жертву».

Предприятие не только сулило небывалые приключения, но и диктовалось экономическим расчетом: американским владениям России было необходимо регулярное снабжение продовольствием, прежде осуществлявшееся долгим и трудным путем — через дебри сибирской тайги и дальневосточный Охотск, где груз переносили на корабли и переправляли в Новый Свет. Экспедиция Крузенштерна была призвана открыть более выгодный путь.

Корабли для плавания хотели вначале купить в Гамбурге, но подходящих там не оказалось. Требуемые фрегаты приобрели в Англии, перегнали в Санкт-Петербург, дав им имена «Надежда» и «Нева». Заполнили трюмы продуктами, питьевой водой, парусиной, канатами, порохом, ружьями, саблями. Захватили с собой подарки для императора Японии. Вместе с исследователями в путешествие отправился камергер двора его величества, дипломат Николай Резанов, назначенный посланником России в далекой азиатской, тогда еще неизведанной стране.

В середине лета 1803 года оба корабля вышли в море. «Надеждой» командовал Иван Федорович, «Невой» — другой опытный моряк, капитан-лейтенант Юрий Лисянский.

Руководство экспедицией было возложено на Крузенштерна и Резанова, хотя до сей поры не вполне понятно, кто из них имел больше полномочий. Одни историки полагают, что главенствовал первый, другие считают, что ведущая роль отводилась второму.

Их неприязненное отношение друг к другу выявилось уже в начале плавания, доходило до откровенной вражды. Впоследствии бывалый моряк утверждал: «Господин Резанов в присутствии областного коменданта и более десяти офицеров называл меня бунтовщиком, разбойником, казнь определил мне на ешафоте, другим угрожал вечною ссылкою в Камчатку».

В составе экспедиции было немало ученых — ботаников, зоологов, географов, астрономов. Они по мере возможности сходили на сушу, пополняли гербарии и коллекции. Крузенштерн руководил многими научными работами, сам нередко становился участником исследований. Офицеры занимались астрономическими расчетами, съемкой местности, промерами глубин и на основе этих данных составляли морскую карту.

Первое русское кругосветное плавание продолжалось три года. За это время экспедиция побывала у мыса Горн, Островов Зеленого Мыса, на Канарах и Гавайях, в Бразилии, Чили, Китае, Японии, Макао, на Камчатке и Сахалине. В пути их ждало немало опасностей и препятствий, которые моряки, впрочем, удачно преодолевали.

У Крузенштерна было забот по горло, но он неизменно выкраивал время для физических упражнений, каждый день, изумляя матросов и офицеров, играл с двухпудовыми гирями. Капитан, с молодости приобретший атлетическое телосложение, был чрезвычайно силен, что нередко демонстрировал. Это качество наряду с его отвагой, решительностью и знанием морского дела снискало всеобщее уважение команды.

В те времена Япония была совершенно закрытым от всего остального мира государством и крайне редко шла на контакты с другими народами. В 1793 году русская экспедиция под началом Адама Лаксмана смогла договориться с японским правительством о заходе одного нашего корабля в гавань города Нагасаки. Команде Крузенштерна и Резанова надлежало развивать с этой страной торговые отношения.

Когда «Надежда» встала на якорь близ Нагасаки, на ее борт поднялись подданные микадо. Они вели себя надменно, требовали сдать все находившееся на корабле оружие. Морякам не разрешили даже сойти на берег.

Тем не менее русское посольство в Японии было создано — на крохотном, огороженном глухим забором участочке берега. Наши визитеры долго пребывали в неведении, ожидая начала переговоров. Азиаты отвергли подарки русского императора и передали Николаю Резанову грамоту, в которой указывалось, что их страна с Россией торговать не желает. Нашим морякам было настоятельно рекомендовано немедля покинуть порт.

Возможно, в срыве переговоров отчасти был виноват Николай Петрович, во всяком случае на это косвенно указывает фрагмент из дневника офицера «Надежды» Макара Ратманова, писавшего, что «фарсы господина действительного камергера Резанова то наделали, что мы потеряли те права, которые были в 1793 году Лаксманом получены».

Спустя почти столетие Чехов в своем очерке «Остров Сахалин» отметит, что русский посланник «вел себя крайне бестактно... Если верить Крузенштерну, то Резанову на аудиенции было отказано даже в стуле, не позволили ему иметь при себе шпагу и «в рассуждении нетерпимости» он был даже без обуви. И это — посол, русский вельможа! Кажется, трудно меньше проявить достоинства».

Вернувшись на корабль, дипломат узнал, что император освободил его от дальнейшего участия в кругосветной экспедиции, приказав провести инспекцию русских поселений на Аляске.

В августе 1806 года путешествие было завершено, «Надежда» пришвартовалась в Кронштадтском порту. («Нева» вернулась из похода двумя неделями ранее.) Оба судна посетил государь, который вскоре принял Крузенштерна, уже награжденного орденом Святого Владимира III степени, в своей резиденции на Каменном острове.

Во время церемонии было сказано: «Совершив с вожделенным успехом путешествие кругом света, вы тем самым оправдали справедливое о вас мнение, в каком с воли нашей было вам вверено главное руководство сей экспедиции».

Ее итоги Александр I провозгласил полным успехом. Отныне Россия стала полноправной участницей мировой торговли.

Иван Федорович ушел в бессрочный отпуск, занявшись созданием «Атласа Южного моря». За него впоследствии был удостоен Демидовской премии. Открытия этого моряка стали поистине бесценными: был найден новый путь к русским владениям на Камчатке и Аляске, проведены глубоководные исследования Мирового океана. В бортовом журнале капитан тщательно фиксировал данные о культуре и быте виденных мест, десятков этносов.

В 1811 году он был назначен инспектором классов Морского кадетского корпуса, в коем когда-то учился. Верхом преподавательской карьеры Крузенштерна стало его директорство в этом славном учебном заведении. Он вывел его в лидеры тогдашних морских училищ страны, из стен корпуса вышла целая плеяда русских моряков и ученых. На посту директора руководитель первой отечественной кругосветки трудился более полутора десятков лет.

В память о мореплавателе его именем назвали остров (в центре Берингова пролива), а также пролив, риф-призрак в Тихом океане и лунный кратер. В Санкт-Петербурге, на берегу Невы, напротив здания бывшего Морского корпуса, ныне Военно-морского института, установлен гранитный постамент с бронзовой фигурой путешественника и надписью на латыни: Spe fretus — «Живущий надеждой».

В 1946 году в Советском Союзе появился названный в честь Ивана Федоровича барк. «И дома порою ночною, / Лишь только раскрою окно, / Опять на ветру надо мною / Тугое поет полотно. /И тесны домашние стены, / И душен домашний покой, / Когда паруса «Крузенштерна» / Шумят над моей головой», — эти строчки Городницкого вот уже много десятилетий популярны не только в среде любителей авторской песни.

В прошлом году в московском издательстве «Паулсен» вышла весьма примечательная книга «Иван Крузенштерн. Мореплаватель, обогнувший Землю», написанная потомком легендарного морехода Эвертом фон Крузенштерном. Автор собрал и систематизировал сведения об адмирале, создал «биографию человека, а не только моряка», предложил вниманию читателей не парадный образ исторической знаменитости, а рассказ о горячо преданном своему делу исследователе, истинном патриоте России.