Анна ЧУЖКОВА, Московская область

14.06.2013

Солнечные ванны среди атакующих комаров, похороны картошки на шести сотках, шашлыки — традиционные летние забавы в разгаре. А для кого-то просто летная погода: самое время расправить крылья и разнообразить свой досуг острыми ощущениями.

Сегодня жителям столицы предлагают научиться летать на вертолетах, самолетах, гидросамолетах, паралетах, парамоторах, парапланах, дельтапланах, аэрошютах, автожирах, планерах, воздушных шарах, дирижаблях... Однако среди самых популярных небесных развлечений упорно держатся прыжки с парашютом.

Максимум, что вам предложат в Москве — полет в аэротрубе, на худой конец — курсы левитации или контролируемых сновидений. Небо над столицей закрыто, Тушинский аэродром парашютистов уже лет восемь не принимает. Ведь промахнуться мимо поля в Москве смертельно опасно — кругом провода. Зато унесенным ветром с городского аэродрома случалось добираться к месту старта на метро — это вам не пешком по полю тащить двадцать килограммов снаряжения. Как говорят сами парашютисты, «три минуты ты орел, остальное время — лошадь».

Если сердце все-таки рвется в небо, начать подготовку, так и быть, в столице можно — прослушать теоретическую часть в одном из авиаклубов. А чтобы оказаться действительно на высоте, езжайте за город. Ближайший аэродром находится в 60 километрах от МКАД. Я же отправилась подальше, в подмосковное Ватулино — проверить, как обстоят дела на местах.

О том, что мы на верном пути, возвестил шум двигателей. Ближе к аэродрому можно ориентироваться не по навигатору, а по небу: «Кажется, только взлетел, значит, нам туда», — рассуждает мой приятель за рулем. И действительно, вскоре оказываемся на месте: среди влажной зелени белеют ангары, под тентом работают укладчики «спасительного шелка», а между складами вырос небольшой палаточный лагерь — многие приезжают сюда на выходные. Вот только спортсменов не видно. Из громкоговорителя доносится: «Команда — дождь!» Как уверяют профессионалы, дождь для парашютиста не опасен — все равно под «зонтиком» лететь. Другое дело — кучевые облака. И как назло на небе что-то скучилось, нахмурилось и капризно захныкало — самое время пообщаться со знатоками.

Нас встречает молодой человек с космическим именем. Юра помог встать на крыло шести тысячам учеников. А на свой первый прыжок скопил, экономя на обедах.

— В восемь лет знал, что буду парашютистом. Меня тогда папа водил на тушинские воздушные парады. До сих пор вызывает восхищение все, что летает.

— И что же, в восемь лет прыгнул?!

— Позже. Но восьмилетних детей сейчас сам «катаю». С этого возраста юридически разрешено прыгать в тандеме. Младше нежелательно — с ушками проблемы бывают. А к самостоятельному прыжку готовим четырнадцатилетних, с разрешения родителей, конечно, — улыбается Юра.

В его аэроклубе около ста человек — тех, что в любую погоду, на праздники, выходные и в отпуск приезжают сюда. На земле они — врачи, коммерсанты, преподаватели, а в небе все равны. Недаром в местном сувенирном магазине продают майки с предупреждающей надписью: «Прыжки с парашютом — как наркотик». И несмотря на то, что спорт этот не из дешевых, интерес к нему неуклонно растет.

— Приезжает в основном молодежь, и по большей части девушки. Девчачий спорт! — вздыхает Юра.

Может быть, эти выходные стали исключением, но мне на аэродроме чаще попадались парни. Кстати, ровно сто лет назад впервые в истории прыжок совершил парашютист в юбке — выше колена и с оборочками, судя по фотографии. Экстремальный спорт для женщин открыла американка Джорджия Томпсон, легкая девушка с тяжелой судьбой.

В Советском Союзе прыгать с парашютом можно было бесплатно, но обязательная подготовка составляла 40 часов. Сегодня цена вопроса колеблется в районе двух тысяч рублей за одиночный прыжок с десантным куполом. И около пяти-шести — стоит полет с системой типа «крыло» в тандеме — когда тебя пристегивают к инструктору, как кенгуренка. Шагнуть в небо можно уже после трех-четырех часов инструктажа — это не только лекция, но и занятия на тренажерах.

Напротив поля приземления — горка с песочницей, впрочем, юные спортсмены, кажется, больше любят играть на тренировочных матах. Неподалеку — будто бы еще одна детская площадка: с низенькими лавочками, выкрашенная в ярко-красную полоску. Вот только ее оккупировали карапузы побольше — в комбинезонах, с рюкзаками и забавными брюшками, набитыми запасными парашютами. Играют с упоением: вот один выпрыгивает из маленькой двери и, запрокинув голову в небо, начинает считать. Это учебная площадка, имитирующая самолет Ан-2. Рядом студентов тренируют приземляться — они тянут воображаемые стропы и энергично прыгают на пятках. «Набиваем синяк планете Земля!» — живо командует инструктор.

На перекур с аэродрома выходит группа перворазников:

— А что за медицинский осмотр? — спрашивает друзей девушка.

— Гинекологический! — в голос гогочут парни.

Конечно, доктор на аэродроме осматривает тщательно, но не настолько. Повод не допустить к прыжку — болезни сердца, гипертония и даже банальный насморк. Не берут в парашютисты дюймовочек, не дотягивающих до 45 килограммов, и здоровяков под 120. Откажут и принявшему на грудь для храбрости. А желающих прыгнуть после перенесенной операции или перелома, наверное, и так немного найдется.

Наконец, построение. Отвлекаю молодого человека в конце шеренги:

— Первый раз?

— Ага.

— Боишься?

— Вроде нет, — храбрится парень.

«Страшно прыгать с парашютом — прыгайте без», — ободряют инструкторы. Как ни странно, паникеров здесь встретишь редко, а отказники — случай и вовсе исключительный. Ведь на аэродром люди приезжают сознательно, с мечтой и азартом. На взлетную полосу отправляются внешне спокойные — возвращаются такими же. Где ожидаемые мной крики ужаса и радости, целующие землю счастливо «спасшиеся»? Видимо, то, что происходит там, в воздухе, не передать ни словами, ни победным танцем.

Как говорят тандемные инструкторы, в полете человек показывает истинного себя.

— Чтобы хорошо прыгнуть — нужно иметь доброе сердце. А бывает, приезжает дядька с осознанием, что он начальник отдела, серьезный и взрослый. И открыться небу не может, — сетует Юра.

Наверное, там, наедине с облаками, становишься ближе к Богу. Летать — дело ангельское.