Дарья ЕФРЕМОВА

29.03.2016

В продолжение серии публикаций, посвященных отечественным модельерам, «Культура» побывала в шоуруме дизайнера Юлии ДАЛАКЯН. «Одежда для независимых, энергичных женщин», — так позиционирует свой бренд ученица Славы Зайцева, постоянная участница выставок в Дюссельдорфе, Берлине, Нью-Йорке и Недель моды в Москве, Милане, Кейптауне, Пекине. 

культура: Ваша новая коллекция «SOFT BUT SURE», представленная на Mercedes Benz Fashion Week, адресована городским интеллектуалам. Классический крой жакетов, свободные брюки, узкие юбки, из декора — популярная в нынешнем сезоне бахрома, сдержанные цвета: черный, горький шоколад, бордо, серебристый металлик. Похоже, этот тренд — ваша визитная карточка? 
Далакян: Да, работаю в этой стилистике с первых дней. Я очень городской человек, привыкла жить в круглосуточном ритме и хорошо понимаю, какая одежда нужна тем, у кого нет возможности часами крутиться перед зеркалом. Мои линейки «собраны» так, чтобы не приходилось бежать домой переодеваться к вечернему мероприятию: достаточно сменить один предмет или просто снять жакет, и уместный на деловом обеде костюм превращается в вечернее платье. В общем, моя одежда — и в пир, и в мир. Русские модельеры обожают романтику, яркость, пафос: много подчеркнуто нарядных вещей, с кружевом, парчой и даже кринолинами. Такое обычно носят барышни, ведущие вольный образ жизни, а деловым женщинам это не очень подходит. 

культура: Описывая Ваши коллекции, фэшн-критики упирают на практичность. Имеется в виду упомянутая сочетаемость предметов? Но ведь total look сейчас не в моде. 
Далакян: Сегодня вряд ли кто-то станет покупать всю коллекцию дизайнера, одеваться в вещи одного бренда не принято: надо миксовать, искать свой стиль. Тут важна комбинаторика, решение каждого комплекта в отдельности. Можно купить одну блузку или платье — скорее всего, они отлично впишутся в ваш гардероб. Стремлюсь делать крой таким, чтобы человек чувствовал себя максимально свободно. А еще придирчиво подбираю ткани: одежда не должна мяться, электризоваться, быть маркой — множество практических требований приходится учитывать, хотя главное, конечно, креатив. Я и по образованию, и по складу мышления — конструктор. Мне интересно искать пропорции, сочетать линии и формы совершенно по-новому. Может быть, поэтому мои вещи становятся модными чуть позже, чем я их показываю. Плюс два, три сезона. 

культура: То есть Ваши показы опережают время? 
Далакян: Не только мои. Это случается со многими дизайнерами. Коммерческая мода (то, что мы встречаем в магазинах) и подиумные тренды — совершенно разные явления. На дефиле мы видим будущее, едва намеченные тенденции, которые на улице еще не прижились. Это создает определенные трудности для модельеров: люди мыслят себя «здесь и сейчас», им хочется носить то, что принято в их среде, социальной группе. Зато хорошо для покупателя: взял что-то после показа и будешь еще долгое время на острие моды.

культура: Тогда расскажите, что будут носить через год, два, пять лет?
Далакян: На подиумы возвращается женственность, но не карамельно-сусальная, а сдержанная, отточенная. Это совсем не про рюшечки-цветочки или платья с белым воротничком. Настоящая сексапильность в форме, посадке на фигуру. Даже если это мужской костюм. Облегающий силуэт наконец-то вытеснит oversize. Вечерняя мода пойдет по пути демократизации, приблизится к стилю casual. Я обыграла эту тему в новой коллекции, ввела мохер в вечернюю линейку. Получилось неплохо: декорированные бархатом и вышивкой платья смотрятся очень современно и чуть-чуть неформально. Разумеется, на заказ приходится шить как свадебные, так и полноформатные бальные платья. Но сама я не люблю пафоса. Мне хочется предложить что-то более свежее — даже для женщин элегантного возраста. 

культура: Не любите «возрастной» одежды? 
Далакян: А кто ее любит? Взрослость у нас ассоциируется с чем-то некрасивым, неудобным, с тем, что надо скрывать. Достигнув определенных лет — кто сорока, кто пятидесяти, — женщины обычно впадают в крайности: одни начинают слишком ярко себя украшать (красное платье, обилие декора, броский макияж), другие хватаются за молодежную, спортивную одежду: майки с надписями, джинсы, парки, короткие юбки. А ведь и то, и другое — ошибка. С возрастом необходимы вещи, подчеркивающие достоинства, выразительные и лаконичные. Кричащих цветов лучше избегать, переходить на полутона. Делать ставку на цельность образа, а не выпячивать комплексы. Унифицировать одежду «сорок плюс» я бы не стала. Тут важен индивидуальный подход.  

культура: К Вам можно заскочить, проходя мимо, и быстренько сшить платье? 
Далакян: Разумеется. Только у меня существует запись, бывает очередь, так что если вещь нужна к какому-то событию, лучше спланировать визит заранее. В любом случае сделаю все, чтобы клиент остался доволен. 

культура: А цены кусаются?
Далакян: Совсем дешево не получится. И хотя ценовая политика у меня сравнительно гуманная, все-таки это индивидуальный пошив или выпуск малыми сериями, что не предполагает повторения изделий больше, чем в трех-четырех экземплярах. Вечерние наряды, конечно, дороги: 100–150 тысяч рублей, а повседневная одежда чуть выше среднего сегмента: платье на подкладке будет стоить 18–20 тысяч, в зависимости от того, какая ткань. Я работаю только с натуральными материалами. Никаких эквивалентов, неопрена, искусственных кож не приемлю. Хотя они совсем не плохи и очень модны, особенно в молодежных коллекциях. Но так уж повелось. 

культура: Почему-то наши дизайнеры так внимательны к тканям, а западные кутюрье запросто выпускают капсульные линейки для масс-маркета пусть и в синтетических материалах. Валентино для GAP, Карл Лагерфельд, Стелла Маккартни, Александр Вонг для H&M. Zara и вовсе копирует тренды европейских Недель. Ее даже называют разрушителем мира высокой моды.
Далакян: На самом деле, подобный опыт у нас есть. От стародавнего перестроечного «Панинтера» до Игоря Чапурина, работавшего для Incity, и Валентина Юдашкина, сотрудничавшего с сетью «ЦентрОбувь». Примеров много, просто на фоне таких гигантов, как Zara и H&M, это не очень заметно. С другой стороны, западный сегмент из-за курса доллара и евро сейчас проседает, так что, может быть, это откроет новые перспективы для отечественных модельеров. 

культура: Сами не пробовали создать что-то для масс-маркета?
Далакян: Пыталась, но пока из этого ничего не вышло. Вступая в этот сегмент, дизайнер вынужден быть вторичным, ведь все диктуется вкусом улицы. Сидишь, придумываешь, а заказчик говорит: ну-ка нарисуй платье в пол с кринолином. Зачем, — спрашиваю, — этого добра и так навалом. Но рынок есть рынок. Нужно то, что продается. 

культура: Вы состояли в команде Роберто Кавалли, удавалось делать что-то самостоятельное? Не похоже, чтобы стиль Just Cavalli (стразы, блестки, принты под леопарда) оказал на Вас большое влияние. 
Далакян: Мои кумиры — Валентино и Ив Сен Лоран, а еще Йоджи Ямомото, который делает совершенно незаурядные вещи. Из более современных дизайнеров — Альбер Эльбаз, до недавнего времени трудившийся в доме Lanvin, трудяга, настоящий художник. У Кавалли я работала именно что в команде. Но это хороший опыт — серьезный труд, вкалывали с утра до ночи, а когда готовился показ, то и без выходных. Русских вообще охотно берут в европейские дома — знают, что фантазии у наших ребят хоть отбавляй и мы не ленимся. 

культура: Начинали Вы у Славы Зайцева. Что взяли от него? Он ведь совсем другой — фантазийный, многоцветный, часто а-ля рюс. 
Далакян: Если бы все существовали в стилистике своих преподавателей, не было бы разных дизайнеров. Учеба заключалась в другом: в подходе к делу. Шел 1983-й год. Поступить в Текстильный институт без опыта было невозможно. А мне посчастливилось сразу после десятилетки попасть к Зайцеву. Это была настоящая школа жизни. Как Вячеслав Михайлович работал и работает до сих пор, заслуживает только восхищения. Начинал рано утром. Не было ни одной комнаты в огромном девятиэтажном здании, куда бы он не зашел, чтобы лично все проконтролировать, подсказать, помочь. Он внедрялся во все сферы производства: от нитки, которой прострочен шов, до постановки шоу. Стараюсь делать так же. Если бы я этого не видела, наверное, профессия так бы и осталась для меня детской мечтой — такой игрушечной и эфемерной, как у многих молодых дизайнеров. А ведь это жесткая и высококонкурентная сфера. 

культура: Трудно было пробиться? 
Далакян: Главное — состояться, а «пробиться» для меня сродни «подсуетиться». Дарить подарки нужным людям, найти спонсора, платить за рекламу, показы, нанять хорошего пиарщика. Если денег много, в течение трех — пяти лет можно забраться в самый топ. Но успех такого рода меня не впечатляет. Настоящий триумф можно ощутить только в том случае, если стал востребованным, нашел свою клиентуру без чьего-то покровительства. Я ни у кого ничего не прошу, не занимаю денег — зарабатываю сама. И тут же пускаю прибыль в производство: закупаю ткани, мех, декоративные материалы. Это постоянно оборачиваемый бизнес. Однако если хочешь открывать магазины по всему городу, нужны существенные спонсорские деньги, ни один дизайнер сам этого не потянет. Впрочем, на популярность это никак не влияет — имя делается на качестве и интересных решениях.