23.01.2015
Сначала — грандиозные проекты 30-х. Мощные турбины ДнепроГЭС, продукция юного советского автопрома («Наши первенцы» — назвал снимок 1933 года Борис Игнатович). Эти фото делались под влиянием визуальных экспериментов 1920-х. Здесь царствует геометрия: круги и линии металлических конструкций создают особый ритм, до сих пор характерный для многих производственных снимков.
Подобное направление — одновременно эстетское и героическое — постепенно начинает сосуществовать с другим, ориентированным на рекламные приемы. Пышная блондинка в черных очках и обтягивающей блузке, напоминающая Мэрилин Монро, сидит на капоте авто. И лишь силуэт МГУ за ее спиной подсказывает, что перед нами — советская, а не американская версия 1960-х.
В 2000-е наступила иная реальность. На видео, сделанном Святославом Пономаревым в 2013–2014-х годах, показан заброшенный ЗИЛ — зловещие, заваленные мусором пространства. На полу — груда настенных часов. Художник, похоже, хотел сказать, что время индустриального подъема и гигантских строек безвозвратно ушло. Еще недавно заводы были важным элементом жизни, почти сакральным, требовавшим жертв в виде трудовых рекордов. Об этом свидетельствует фотография Владимира Антощенкова «Молох» (1999), на которой запечатлено сплетение труб, напоминающее диковинного осьминога. Однако каким в итоге окажется будущее — с 3D-принтерами вместо фабрик, способными создать что угодно, от туфель до самолета, или с чистенькими заводами, где вместо рабочих будут сновать туда-сюда бездушные роботы, — может сказать лишь время. Жизнь порой обманывает самые смелые ожидания.