Выставка «ЧелоВек сурового стиля» камерная, занимает всего три зала в «Мезонине» ГМП, но 70 представленных в экспозиции картин, рисунков, дневниковых записей отразили все этапы творческого пути художника.

Родился Петр Оссовский 18 мая 1925 года на Украине, вскоре семья переехала в Нижний Новгород. Потом была Московская средняя художественная школа для одаренных детей, которую основали Грабарь, Юон и Кончаловский (сейчас это МЦХШ при РАХ), эвакуация в Башкирию в годы войны, учеба в Суриковском институте у Сергея Герасимова — крупнейшего мастера соцреализма, которого при жизни ругали за либерализм и «импрессионизм».

Именно картина Оссовского «Три поколения» (1959) дала название целому художественному направлению в послевоенной советской живописи — «суровый стиль». Полотно находится в Пермской картинной галерее, на выставке в Музее Пушкина за «суровый стиль» отвечает «Портрет бригадира» (1964). Брутальный мастер или, скорее, докер (на заднем плане изображены река и портовые краны) далеко не красавец — маленькие глазки на красном, обветренном лице, упрямо сжатые губы; физически ощущаешь страшную мощь рабочего класса...

А рядом буйство красок: синее море, белые облака, пальмы, яркие одежды, смуглые лица — Оссовский одним из первых познакомил советского зрителя с экзотикой Латинской Америки. Вот, например, картина «Набережная Гаваны»: небо, море, солнце, сидящие на парапете набережной нарядные люди, а рядом — артиллерийское орудие. Это набережная Гаваны за три месяца до высадки кубинских «контрас» в заливе Свиней (советские люди назубок выучили это название: Плайя-Хирон). Случилось так, что в январе 1961-го Петр Оссовский и его товарищ Виктор Иванов (однокашник по художественной школе, единомышленник по «суровому стилю» и друг на всю жизнь) посетили Кубу. И проделали это путешествие за свой счет. «Мой товарищ устроил нас с Петром Оссовским в группу туристов. Мы поехали за свои деньги на Кубу, Кюрасао и в Мексику. И когда уже должны были возвращаться домой, Рауль Кастро пригласил нас к себе, и мы на Кубе прожили еще больше месяца на его содержании», — вспоминал впоследствии народный художник СССР Виктор Иванов.

Об Оссовском писала в те годы газета «Советская культура». Так, один из стендов украшает вырезка из статьи «Образ Мексики» от 30 июля 1964 года: в преддверии выставки в ГМИИ имени А.С. Пушкина корреспондент «СК» посетил мастерскую художника на Юго-Западе. «Люди Мексики проходили перед нами в рисунках, названных просто, без многозначительности: «Юноша», «Мексиканец», «Молодая мать», «Продавец сувениров». В них ставилась несложная задача — портретная точность и, насколько это возможно в спешке переездов, трактовка типажа, характера... Десять дней поездки — срок, казалось бы, слишком небольшой, чтобы успеть сделать фундаментальную работу или хотя бы подготовить себя к ней. Результатом такого путешествия вполне законно может стать камерная выставка путевых набросков, какие у нас обычно устраиваются в Доме дружбы, залах Союза художников. Но Оссовский обладает счастливой способностью вынести из поездки действительно самое существенное, и тогда материалом для творчества начинает служить не количество привезенных этюдов, а сумма впечатлений, художественных образов, возникших на основе этих впечатлений».

За серию «Куба и Мексика» Оссовский получил Серебряную медаль Академии художеств СССР (1963). Потом будут другие награды: Золотая медаль РАХ, Государственная премия СССР за цикл картин «Московский Кремль», орден «За заслуги перед Отечеством». Но больше всего художник ценил звание почетного гражданина Пскова. И не случайно: объехав едва ли не всю Россию, Оссовский свое «место силы» нашел на Псковщине, там он «задержался» на сорок лет. Писал псковские озера («Золотые лодки», 1979; «Тишина», 1986; «Грозовой день», 1993), псковские белые храмы... «Найдя свой Дом, свою духовную Родину на Псковщине, я трудился денно и нощно, стараясь выразить свое глубокое уважение и любовь к нему... Над землей древнего Пскова вечно витает дух великого искусства — древних строителей, иконописцев и подвигов русских ратных людей, помогавший мне глубже осознать существо изображаемого... Благодаря Пскову и его людям ко мне пришло особенное понимание русских традиций и культуры», — говорил Оссовский. И как доказательство — знаменитые «Псковские кузнецы» (1973). Кузнецы-старообрядцы Кирилл Васильевич и Петр Андреевич изображены на своем рабочем месте... в интерьере храма, который при Советской власти закрыли и превратили в мастерскую.

И, конечно, центральная часть экспозиции на Пречистенке — цикл работ, посвященный «нашему всему»: пейзажи пушкинских мест, портреты. Над созданием живописной пушкинианы Оссовский работал более двадцати лет. А может быть, и больше, во всяком случае первое обращение к образу Пушкина датируется 1959 годом: рисунок «Утро поэта». Почти через тридцать лет художник изображает Пушкина на фоне Петропавловской крепости (1987). Рядом портрет 1981 года — поэт на фоне белокаменного Кремля, стоит, как выразился бы А.С., «опершись ... на гранит» набережной Москвы-реки (возможно, композицию подсказал сам Пушкин, в письме к брату Льву набросавший эскиз иллюстрации к «Евгению Онегину»: «Брат, вот тебе картинка для Онегина — найди искусный и быстрый карандаш»). Невольно останавливаешься у «Портрета А.С. Пушкина» 1984 года — надо отметить, что однажды найденному счастливому ракурсу мастер не изменял никогда.

Часть своей пушкинианы Оссовский подарил музею-заповеднику «Михайловское». И вот теперь эти работы совершили свое первое путешествие из Пушкиногорья в Москву.

Оссовский утверждал: «Прикосновение к пушкинской теме означает сопоставление своего труда с бессмертными творениями самого поэта. Это обстоятельство возлагает огромную ответственность на художника. Внешнего изображения, сходства с обликом Пушкина или же внешнего сходства с пейзажами — недостаточно. Образы земли, воды и бездонного неба должны создать в душе художника особое настроение и помочь ему обрести на полотнах то духовное состояние природы, которое рождает чувство сопричастности с творчеством великого поэта».

«Пушкинская элегия» («Тригорские холмы», «Святая гора», «Михайловские нивы» — триптихи и полиптихи были «визитной карточкой» Оссовского) 1983 года — это предельный лаконизм: лишь две доминанты — бездонное небо и бескрайнее пространство. И такое ощущение, что центральная часть триптиха — собор Успения Святогорского монастыря — парит над землей.

Пейзажи Оссовского подавляют зрителя своим масштабом, монументальностью — они словно высечены из гигантской глыбы, нет ничего лишнего, мастер сознательно избегает мелочей и частностей. «Я люблю до примитивизма обнажать, чтоб было ясно... Типа «Фаберже» не люблю», признавался художник.

В названии выставки на Пречистенке — игра слов: «ЧелоВек сурового стиля». Не только столетие, но и чело, лоб, голова. Лично мне нравится другое значение этого слова: чело — лучшее, «веское» зерно. А еще элемент древнерусского боевого построения, передовой полк, принимающий на себя основной удар врага.

В заключение еще одна цитата Оссовского: «Я верю, что у русского реализма есть будущее, ибо народ наш не может жить без искусства духовного, делающего жизнь человека богаче и ярче, наполненного чувствами и мыслями, возвышающими его самого и его воистину великую землю».