Ксения ВОРОТЫНЦЕВА

20.07.2022

В Москве впервые подробно показывают творчество легенды ленинградского нонконформизма.

Боба (Бориса) Кошелохова, жизнь которого в прошлом году унесла эпидемия ковида, почти не знают в столице. Возможно, потому что он — чисто питерский, точнее, ленинградский феномен. Правда, появившийся на свет за тысячи километров от города на Неве — в Златоусте, куда его мать эвакуировали из Ленинграда. В четыре месяца Кошелохов остался сиротой: мать, работавшую на железной дороге, сбил поезд. Начались бесконечные скитания: дом малютки, детский дом, потом еще один… Он вспоминал, что часто сбегал, уезжал на поездах в другие города, и это стало его поведенческим паттерном. Горький опыт одиночества, приобретенный в детдоме, научил беспредельной свободе. В фильме Александра Маркова и Ника Теплова Two Highways, который показывают в ARTSTORY в рамках выставки «Боб Кошелохов. Предельный экспрессионизм», художник говорит: «Детдом — ты сам по себе, никому ничего не должен. Выживешь — хорошо, не выживешь — судьба».

Бродяжничество прервалось в 7-и классе, когда Кошелохов осел в очередном детском доме. Однако после школы он отправился в Ленинград, и его «анабасис» продолжился вновь. Будущий художник дважды поступал в медвузы, причем в одном проучился полгода, в другом, по собственным словам, лишь 15 минут; потом подал документы в университет на биофак, но и здесь продержался лишь полгода; попытал счастья в техническом вузе… Официальная «колея» оказалась не для Боба: он быстро нашел в Ленинграде свою среду — максимально далекую от Союза художников и кабинетных условностей. Точкой притяжения стал «Сайгон» — поначалу безымянное кафе, где были установлены венгерские кофейные автоматы. На кофеек заглядывала ленинградская богема, среди них — Шемякин и Бродский, позднее рядом обосновался рок-клуб, так что музыкальная жизнь в «Сайгоне» кипела и бурлила — не меньше художественной и поэтической. Кошелохова здесь прозвали Философом — за любовь к философии, особенно к экзистенциализму. Однако он неожиданно увлекся изобразительным искусством: как рассказывал сам мастер, его приятель, художник Валерий Клевер (Клеверов), впоследствии уехавший в США, однажды заявил: «Боб, да ты художник». Возможно, из благодарности: Кошелохов устроил у себя в комнате в коммуналке импровизированный показ работ Клевера, помогал продавать его картины. Как бы то ни было, Боб воспринял комплимент всерьез и взялся за ассамбляжи, которые создавал буквально из мусора. На выставке в ARTSTORY их нет по простой причине — художник оставлял свои «концепты» там, где изготовил, а работал он где угодно — в подвалах, на лестничных площадках и чердаках. В итоге сохранились лишь фотографии, которые дают нам некоторое представление об этих удивительных арт-объектах.

Следующим этапом стала живопись, причем Кошелохов всерьез увлекся цветом. В фильме Александра Маркова и Ника Теплова он рассказывает, как смешал желтую и синюю краску, и — какой восторг! — получилась зеленая. Снобистски настроенный зритель может заметить, что у Кошелохова просто не было художественного образования, однако дело, похоже, в другом — стремлении постоянно удивляться бытию. «Он в принципе относился к жизни как к поводу открывать что-то новое», — рассказала «Культуре» куратор выставки, искусствовед Анна Апресян.

Проект в ARTSTORY выстроен таким образом, чтобы показать эту открытость бытию, а также подчеркнуть две главные темы в творчестве художника — путь и диалог.

— Экспозиция в большом зале — вариация его творческого пути. У нас, правда, нет ранних живописных работ конца 80-х — начала 90-х, только произведения конца 90-х и начала 2000-х, а также пара картин начала 2010-х. Однако мы постарались выстроить движение от практически абстрактных работ, где главным действующим лицом является цвет, а сюжет отодвинут на второй план, к вещам более чистым с точки зрения цвета и формы, где есть какая-то история. В итоге создается иллюзия пути, и все заканчивается двумя работами, развернутыми друг к другу: получается путь к диалогу, — говорит Апресян.

Темы продолжаются в двух малых залах. Первый посвящен городу — особому месту для Кошелохова, с любовью рассказывавшего о питерских каменных джунглях: крышах, подвалах, канализационных люках, подворотнях — заплеванных и заблеванных. Он обожал большие города: «Это все сумасшествие — это и есть мое естество, моя данность».

— Кошелохов говорил, что город для него — стихия, и с этой средой художник неминуемо вступал во взаимодействие. Начиная с концептов, которые он оставлял прямо там, где они были сделаны, и заканчивая темами картин: он писал то маленькие домики, то большие города. Во втором зале, посвященном диалогу, он обращается к взаимодействию между людьми, а также между людьми и животными. Кроме того, его творческий метод во многом включает в себя коммуникацию зрителя и художника, зрителя и картины. В залах на стенах есть его цитаты — отобранные нами из интервью, фильмов, радиопередач. Они помогают немного ближе познакомиться с художником. Ведь зрителю зачастую не так важны интерпретации работ: он хочет слышать художника, знать, что тот думал по поводу определенных моментов своей жизни, как говорил, с кем общался, — объясняет Анна Апресян.

Наконец, по обеим сторонам коридора — длинные ленты из 120 пастелей, входящих в масштабный проект Two Highways. Художник изначально задумал три части: прежде всего, он планировал создать 1200 монохромных графических работ, затем — 6000 пастелей. И впоследствии хотел интегрировать живопись в городское пространство — должны были получиться огромные граффити: 500 метров в длину, 10 в высоту. К сожалению, удалось воплотить в жизнь лишь две первые части — граффити так и остались несбыточной мечтой: город не спешил принять на себя «оттиск» художника.

— Кошелохов, рассказывая о проекте Two Highways, говорил, будто несется на скоростном транспортном средстве и боковым зрением выхватывает образы и артефакты, присущие человеку от каменного века до современности. Эта цитата стала для нас отправной точкой. Мы решили расположить пастели так, чтобы у зрителя складывалась иллюзия, будто по ходу движения по коридору он выхватывает боковым зрением яркие образы. Потому что когда много подобных работ собрано в одном пространстве, бывает сложно сфокусироваться на каждом изображении. Только и остается, что отмечать какие-то отдельные вещи. Это создает потрясающий эффект, — рассказывает Апресян.

Фоном к выставке звучит приглушенный мягкий эмбиент легендарного Брайна Ино. Казалось бы, не существует большего контраста ярким работам Кошелохова с их чистыми локальными красками. Однако выбор был сделан не случайно: предельный экспрессионизм Кошелохова не нуждается в усилении. Это же касается и развески.

— Его работы настолько сильные и эмоционально наполненные, что нам нужно было расположить их аккуратно — чтобы они звучали единым ансамблем и не отталкивали публику. Кошелохов хотел максимально приблизить зрителя к своим работам. В одном интервью он утверждал, что классическое искусство порочно, поскольку ставит непроходимый барьер между собой и зрителем, и современное искусство должно разрушить эту стену. Поэтому Кошелохов — один из немногих художников, кто радовался, когда ему говорили: «Я тоже так могу». Ведь это означало, что начался процесс сотворчества. Нам было важно сохранить открытость художника зрителю, — отметила Анна Апресян.

При этом Боб Кошелохов, которому в этом году исполнилось бы 80 лет, по-прежнему остается загадочной фигурой.

— Наивный ли это художник? С одной стороны, да, с другой — совершенно нет. Экспрессивен ли он? Безусловно, он сам говорил о том, что предельно экспрессивен. А с другой стороны, смотришь ли на его пастели и думаешь — экспрессия ли это или что-то более глубокое и нежное? А когда слушаешь Кошелохова, понимаешь, что, на самом деле, у него был свой, отличный от нашего мир — полный любви, света, открытий, надежд и движения. И, наверное, это то искусство, которое сейчас надо показывать, — делится собеседница «Культуры».

В Кошелохове было много от его времени: битников с их манифестом «В дороге», неприкаянных героев Чарльза Буковски; ленинградской богемы — пестрой и бедной. И одновременно — что-то от вечности: недаром он напоминал юродивого, презревшего блага земной жизни. А еще утверждал: «Даосы говорят: ставьте недостижимую цель и пройдите этот путь. Не прыгайте с ветки на ветку. Если пошли, то пройдите».

Выставка работает до 31 июля, после короткого перерыва возобновит работу с 6 сентября по 2 октября.

Фотографии предоставлены пресс-службой галереи ARTSTORY