Евгений ХАКНАЗАРОВ, Санкт-Петербург

13.07.2021

«Какие имена!» — воскликнет посетитель петербургского Музея театрального и музыкального искусства. И будет прав: Леонид Утесов, Дмитрий Шостакович, Исаак Дунаевский, Рина Зеленая, Касьян Голейзовский и другие предстали на выставке «НЭП: хлеба и зрелищ!» в нехрестоматийных образах. Экспозиция возвращает к жизни и забытые имена тех, кто творил новое искусство новой страны.

В популярном советском киномюзикле пелось: «Все, что мы с вами эстрадой зовем, все начиналось на этих подмостках». Будет очень правильным подойти к петербургской выставке именно с такой меркой. Но с одним уточнением: к эстраде в этом случае нелишним будет добавить и понятие «попса». Ведь с точки зрения истории эстрадного искусства двадцатые и девяностые годы прошлого века оказались удивительно похожи.

Выставка «НЭП: хлеба и зрелищ!» стала вторым этапом проекта, который команда кураторов Музея театрального и музыкального искусства посвятила 1920-м годам. Первая выставка, называвшаяся «Земля дыбом», проходила в обширных пространствах Шереметевского дворца и была посвящена экспрессионизму в раннесоветском искусстве, когда пафос революции причудливым образом оказался сопряжен со столь же высокими по накалу мыслей и страстей оперой, балетом и классическим драматическим театром.

Сейчас все несколько скромнее: экспозицию музей делал без широкого участия партнеров, опираясь в основном на исторические сокровища, таящиеся в собственной коллекции. Cкромнее по площади и залы музея, находящиеся в основном здании на площади Островского. Но так и предмет исследования, по мнению многих, «не дотягивает» до понятия искусства как такового. Нэпманские времена, а точнее сказать, нэпманские вкусы — что с них взять? Как оказалось, весьма ошибочная точка зрения.

1921 год. Юная Советская республика не успела появиться, а уже на переломе. Гражданская война осталась тлеть на дальневосточной окраине. Насущная необходимость — перевести промышленность, хозяйство и общество в целом на мирные рельсы и хоть как-то накормить людей. Но на какие деньги? Скрепя сердце большевики следуют указаниям Владимира Ленина и объявляют на Х съезде своей партии о еще недавно немыслимом: в товарно-денежные отношения допущен частный предприниматель. Точнее, с легализацией коммерческой торговли и возникают эти самые товарно-денежные отношения — вместе с экономикой. И страна начинает развиваться бешеными темпами, что напрямую сказывается на повседневном быте граждан: мороженая конина и мизерные хлебные пайки остаются в прошлом. Не говоря уже о том, что наиболее предприимчивые жители значительно улучшают быт и могут позволить себе не только белый хлеб, но и даже некоторые деликатесы.

Бытие определяет сознание: вслед за хлебом люди возжаждали зрелищ. Дальнейшее можно определить как небольшую культурную революцию: при сохранении идеологической незыблемости, творцы этих зрелищ могли делать не только шаги влево, но и, что гораздо значительнее, шаги вправо. Ольга Краева, один из кураторов выставки, рассказала «Культуре»:

— У нас в этот раз не очень большое пространство, и мы, конечно, были ограничены в подборе экспонатов. Делать проект с большим количеством партнеров было рискованно из-за коронавируса: нам уже приходилось корректировать концепцию одной из предыдущих выставок, когда из-за ограничений мы не смогли привезти несколько ключевых экспонатов.

Но, к счастью, мы располагаем коллекцией историка театра Григория Полячека, в которой собраны уникальные предметы, рассказывающие о самом жанре эстрады и об артистах, работавших на петроградской и ленинградской сцене в двадцатые годы. Мы нашли много интересного и не выставлявшегося ранее и смогли довольно объемно показать какие-то явления и рассказать о персонажах, про которых современным театралам почти ничего не известно.

Двадцатые — начало тридцатых годов — это невероятное смешение жанров. Все шло одновременно: эстрада, куплеты и песни беспризорников, разгул цыганщины — и опера «Воццек», балеты «Золотой век» и запрещенный цензурой «Болт». Мне такое разнообразие кажется очень интересным. И очень важно показать это сложное, неоднозначное и исключительно богатое на всевозможные культурные проявления время.

С искусством периода НЭПа можно провести абсолютно точную аналогию, если взглянуть на девяностые годы. Распад страны, голод, абсолютному большинству было не до искусства. Но как только появилась возможность, сразу зацвели все цветы: на сцену пришло и пошлое, и чувственное, и возвышенное. Я глубоко убеждена, что на каждый товар, и искусство в том числе, найдется свой любитель и ценитель. Когда есть запрос от людей на зрелища, то сразу появляется и желание творцов или дельцов как-то на него ответить. В тот момент родилось массовое искусство — ведь сформировались новые массы: крестьяне сбегали в город от голода и налогов, пролетариат почувствовал свои права, получив законный выходной. Оказалось востребованным искусство, не рассчитанное на образованных. Все, что мы сейчас называем попсой, — в общем-то оттуда, из двадцатых.

Конечно, мы рассказываем не только о «низком» жанре. В эстраде работали не только низкоквалифицированные, но и лучшие артисты того времени. А в нашей коллекции оказалось столько кайфового, что мы на стадии окончательного монтажа выставки были вынуждены отсеивать некоторые вещи с плачем в сердце. Но то, что в итоге осталось, — настоящие сокровища, — сказала она.

Без сомнения, раритетной является часть экспозиции, посвященная молодым годам Леонида Утесова. В двадцатых годах он не столько певец, сколько мультижанровый синтетический актер, стоявший у истоков знаменитого Ленинградского Мюзик-холла, — кстати, вместе с Дмитрием Шостаковичем и Исааком Дунаевским. Эта блистательная троица представила публике эстрадно-цирковое представление «Условно убитый» в 1931 году. А ранее были выступления утесовского Теа-джаза, еще раньше, в 1926 году, в Свободном театре с оглушительным успехом прошел спектакль «Мендель Маранц» с Утесовым в главной роли: юмористические реплики тогда надолго вошли в обиход ленинградского зрителя.

Двадцатые годы в Ленинграде — успешный период творческой жизни Рины Зеленой, которая выступала в программах театра «Балаганчик». На выставке представлены афиша той поры и наброски портрета актрисы авторства Евгения Левинсона — художника и по большей части архитектора. Архивные снимки стали уникальным свидетельством новаторского искусства хореографа Касьяна Голейзовского, который первым в советской России поставил мюзик-холльные номера в стиле «гёрлз»: зрители смогут увидеть фотофиксацию танцевального номера, с которым на сцену выходили сразу сорок обольстительных девушек. Абсолютно забытые гимнасты-танцовщики Мария Понна и Александр Каверзин, воспевавшие красоту и необычайные возможности человеческого тела, предстают на снимке Моисея Наппельбаума, а Понна соло «выступает» на портрете кисти художника Владимира Борисковича. Эскизы Татьяны Бруни к балету Шостаковича «Болт», который выдержал только один генеральный прогон в ГАТОБе (бывшей Мариинке) и был закрыт, работы художницы Валентины Ходасевич к его же балету «Золотой век» — это все предметы гордости советского театрального искусства. И с другой стороны, афиши таких характерных зрелищ, как Негро-оперетта «Шоколадные ребята» или обозрения Свободного театра «От Парижа до Лиговки», или, например, состоявшийся 29 декабря 1921 года «юбилейный десятилетний большой концерт цыганской песни Катюши Сорокиной». А если организаторы зрелищ не могли похвастаться комфортом и написать в афише «в зале тепло», то жаждущие искусства массы могли потанцевать дома или в клубе, приобретя ноты таких модных танцев, как шимми-фокс, уан-стэп, экспресс-стэп, а также фокстрот №1 «Гарри в баре» и танго «Шумит ночной Марсель».

Словом, этим летом и осенью в Петербурге все желающие могут узнать, как создавалось новое эстрадно-театральное искусство во времена, когда еще можно было творить без особых вводных установок, опираясь на естественные поиски. Позже все станет регламентировано, с прицелом на создание новой советской мифологии. Но этому периоду будет посвящена очередная часть проекта Музея театрального и музыкального искусства. А выставка «НЭП: хлеба и зрелищ!» остается открытой для посетителей до 8 ноября.

Фотографии предоставлены СПбГМТиМИ.