Недавно в частном музее «Собрание» появился уникальный для России и Европы экспонат — дорожный сундук архиепископа Майнца, включающий в себя 40 предметов бытового архиепископского обихода.

Этот шедевр ювелирного искусства был произведен в середине ХVIII века в столице Швабии Аугсбурге. Всего в мире насчитывается только три подобных изделия музейного качества. Один из этих раритетных серебряных сундучков отныне прописался в Москве.

Его высокопреосвященство Иоганн Фридрих Карл фон Остейн (1689–1763) соблаговолили стать архиепископом Майнца в 1743 году. Когда местный епископ благословлял его на новые подвиги духа, его высокопреосвященство подумало, что следует обзавестись таким же дорожным серебряным чемоданчиком, каким располагал его старший брат во Христе. Только побольше и подороже.

Так началась история «Дорожного сервиза архиепископа», выставленного ныне в зале Художественного металла музея «Собрание». Начнем с самого музея. Музей «Собрание» — не только одна из самых молодых выставочных площадок России (он был открыт для посетителей весной 2019 года), но и один из немногих в России удачных примеров частного музея. Создатель «Собрания», предприниматель Давид Якобашвили, в начале 90-х годов стал основателем компании «Вимм-Билль-Данн», производящей безалкогольные напитки и большую линейку молочных продуктов под маркой «Домик в деревне». В 2019 году, согласно рейтингу Форбс, Якобашвили занимал 145-ю строчку в списке российских долларовых миллионеров. Как следует из истории, меценатство и коллекционирование вот уже третий век как являются одной из отличительных черт русского бизнеса. И Якобашвили тут не исключение. В 2000 году Давид Михайлович приобрел коллекцию своего друга и партнера по бизнесу шведа Билла Линдвалла. Последний был известен в Стокгольме как «тот чудак, который играет на шарманке».

Линдвалла искренне интересовали старинные музыкальные приспособления вроде органол, шарманок, автоматонов, говорящих кукол и часов. Будучи одним из крупнейших мировых поставщиков «одноруких бандитов», то есть игровых автоматов, Линдвалл питал слабость к старинной механике, особенно звучащей. В хорошие дни он не ленился выходить на площадь Стокгольма и играть там на одном из своих старинных переносных органчиков.

В 2000 году коллекция Линдвалла, к тому моменту уже насчитывавшая 460 предметов, была выкуплена Давидом Якобашвили. Для последнего это стало чем-то вроде второго рождения. Якобашвили со страстью фанатика занялся изучением старинной механики и всего декоративно-прикладного искусства. Бывший студент Тбилисского политеха, не окончивший курс по причине бедности, теперь научился разбираться в стилистических языках старых мастеров и безошибочно определять ценность вещи, даже если та была покрыта ржавчиной и сто лет провалялась на деревенском чердаке.

Интерес Якобашвили оказался гораздо шире музыкальной страсти Билла Линдвалла, своего крестного отца в коллекционировании. Русский олигарх интересовался старинной русской бронзой, стеклом и фарфором, часами и произведениями знаменитых ювелирных мастерских. В итоге в распоряжении Якобашвили оказалась коллекция, состоящая из более чем 20 тысяч арт-объектов музейного качества. Вопрос о создании музея в этой ситуации был только делом времени. «Многие в России что-то собирают, — сказал журналистам историк искусств и эксперт по прикладному творчеству Андрей Гилодо, — но заслуга Давида Якобашвили в том, что его коллекция в высшей степени систематизированная и не случайная. Это не разрозненные предметы старины, это системно подобранные предметы искусства, с помощь которых можно увидеть историю развития ювелирных, металлолитейных и прочих техник высокого прикладного искусства».

Музей «Собрание», расположившийся на пересечении Солянки и Яузского бульвара, уже успели сравнить с «пещерами Аладдина». Здесь собрано все, что было сделано руками талантливейших ювелиров, стеклорезов, мозаичистов, механиков, скульпторов. Войдя в стеклянные двери музея, зритель оказывается поражен блеском драгоценных и полудрагоценных камней, точеных граней стеклянных вазонов и бархатом автоматонов — старинных заводных игрушек. В этот момент зритель чувствует себя примерно как Али-Баба до прихода разбойников.

Среди этих сияющих сокровищ недавно появился новый экспонат — тот самый дорожный сундук архиепископа Майнца, с мечты о котором мы начали нашу историю. Хранители музея «Собрание» отвели ему целую почетную витрину в зале Художественного металла. Это огромный, примерно 100 на 80 см в длину и ширину и сантиметров 80 в высоту деревянный баул, снаружи покрытый роскошной тисненой кожей, а изнутри обитый темным бархатом. Трудно поверить, что это тяжеловесное, величественное и крайне дорогостоящее творение есть результат развития простой и весьма практичной идеи несессера (от фр. nécessaire — необходимый).

Восемнадцатый век вошел в культурную историю Европы как век путешествий. Джентльмены почитали своим долгом насладиться видом римских руин, немецкой и французской готики, ну и вообще подивиться красотам разнообразной европейской природы. Но в путешествии джентльмен оставался джентльменом, а значит, должен был неукоснительно соблюдать правила хорошего тона даже в условиях придорожной таверны. Тогда-то и появился несессер — небольшая шкатулка для хранения предметов туалета. Забавно, что современная женская косметичка не что иное, как дальний потомок тех первых несессеров, придуманных исключительно для благородных путешественников-мужчин. Несмотря на смену гендерной принадлежности, содержимое первых мужских несессеров почти полностью повторяло содержимое современных женских косметичек. Там хранились ножнички, щипчики, гребни, зубочистки, пудра, флакончики с духами, то есть все, без чего тогдашний мужчина не мог себя помыслить.

Время шло, и изобретение практичных, но небогатых романтиков было замечено людьми состоятельными и солидными. Сейчас подобный процесс переосмысления дешевого, но забавного в дорогое и статусное называется джентрификацией. Компактный дорожный несессер джентрифицировался до тяжеленного сундука, ставшего произведением мебельного искусства. Такие сундуки уже никуда не путешествовали, а были частью парадной утвари, поражая воображение утренних посетителей, которым выпала честь наблюдать за туалетом хозяина.

Реализуя мечту о своем серебряном чемоданчике, архиепископ Майнца меньше всего думал о скромности. Заказывая свой сундук ювелирам, он постарался реализовать в заказе все свои представления о роскоши. Сундук состоит из двух отделений, верхнего и нижнего, причем нижнее, секретное, выполнено в виде выдвижного ящика, который можно обнаружить, только открыв передние дверцы чемодана. Все внутреннее пространство чемодана поделено на небольшие выложенные бархатом секции, в которых хранится 40 предметов необходимых для каждого уважающего себя состоятельного человека. Архиепископ включил в набор все, без чего не мыслил комфорта: зеркало, несколько разных по форме флаконов для духов и увлажняющих масел, вилки для мяса, щетка для одежды, разнообразные туалетные коробочки на все случаи жизни, вазы, бокалы, миски с крышками и без, подсвечники, щипцы для снятия нагара, суповая миска и даже подставка для яйца. Все эти вещи сделаны из позолоченного серебра целой армией аугсбургских ювелиров: на предметах найдено шесть авторских меток, но вполне вероятно, что трудились над содержимым сундука куда больше мастеров. Работа над этим громоздким, но изысканным произведением искусства длилась целых 16 лет, с 1745 по 1761 год.

Сундук архиепископа Майнца — один из примерно 30 дошедших до нас подобных творений аугсбургских мастеров. Почти все они сделаны в немецком городе Аугсбург, который был поставщиком разнообразной ювелирки для всех богачей Европы. Аугсбург, столица Швабии, расположенная на юго-западе Баварии, был основан еще римлянами на излете последнего столетия перед началом нашей эры и считается одним из старейших городов Германии. Его слава была связана с исключительно удачным географическим положением на пересечении торговых путей из Италии в Германию и Северную Европу. Аугсбург буквально притягивал к себе солидных людей Средневековья и их капиталы, считаясь вольным городом Священной Римской империи. Там, где богатство, там и ювелиры, благо золото и серебро в Аугсбурге было свое, его добывали на местных шахтах. С ХV по ХVIII век Аугсбург считался столицей европейского серебра и ювелирного мастерства. В годы, когда наш архиепископ нетерпеливо ждал свой драгоценный сундук, в Аугсбурге работало 275 мастеров, имевших собственные клейма.

В середине ХVIII века до торжества строгого классицизма было еще далеко. Поэтому понятие о роскоши описывалось средствами так называемого рокайльного стиля или позднего барокко. Рокайль — по-французски означает «скала». Однако рокайльная скала всегда густо увита плющом. Опираясь на традиционную волюту, позднее барокко потеряло всякое чувство меры по части завитков, цветочков и прочих кудреватостей. Все 40 сохранившихся предметов сундука архиепископа в изобилии покрыты всем, что только можно изогнуть: щечками амуров, лилиями, веточками вьющихся растений. В ту же копилку изогнутости попадают гнутые ножки коробочек, ракушкообразные крышечки и лилейные шеи ваз. Из всего набора предметов прямой в сундуке осталась, кажется, только вилка.

Впрочем, несмотря на изумительную сохранность этого дорожного чемоданчика, до нас дошли далеко не все предметы, его наполняющие. В пустующем нижнем отделении, вероятнее всего, стояла посуда. Напомним, что совсем недавно, в 1708 году, был открыт секрет фарфора, и неподалеку от Аугсбурга в саксонском Мейсене отрылась первая в Европе фарфоровая фабрика. Так что завитки из серебра архиепископ, скорее всего, удачно разбавил завитками на фарфоре, которые, увы, не сохранились.

Общее впечатление от сундучка архиепископа — ослепительная роскошь, выраженная в обилии драгоценных металлов и искусстве ювелиров. Добавим, что выставочной ценностью из всех 30 сохранившихся серебряных чемоданчиков обладают только два набора: один хранится в музее Максимилиана в Аугсбурге, а второй — в Метрополитен-музее в Нью-Йорке. Серебряный чемоданчик архиепископа Майнца стал третьим. Можно только поблагодарить нашего коллекционера и музей «Собрание» за возможность наблюдать этот роскошный закат великого барокко. Пройдет всего пара десятилетий, и безумство пухлощеких ангелов вкупе с извивами плюща сменится строгой лаконичной пластикой классицизма, где синонимом красоты станет сдержанность и еще раз сдержанность. А пока можно заказать экскурсию в музее «Собрание» и насладиться слегка сумасшедшим, но все же прекрасным извилистым рокайлем.