Открывшаяся в Государственном Эрмитаже выставка «Линия Рафаэля. 1520–2020» только на первый взгляд имеет вид «экспозиции к дате». На самом деле организаторы затеяли настоящую игру вокруг наследия мастера, дойдя в поисках отблеска его гения до фарса.

Пятисотлетие смерти художника — это, без сомнения, антидата, мимо которой не пройти. Вспомним, как было в Советском Союзе, когда в 1937 году начался бум пушкинистики, связанный со столетием с момента рокового выстрела на Черной речке. Вал выставок, выпуск юбилейных изданий и массовые общественные размышления на тему «Мы и наше все». Так и повелось, что дата ухода в вечность стала едва ли не более значимой, чем дата появления на свет очередного юбиляра. То же и с Рафаэлем: все его Мадонны видены-перевидены, а вот понять, что от художника взяли последующие века и наши годы, получается не всегда. Решить эту задачу попытались кураторы эрмитажной выставки Зоя Купцова и Василий Успенский, которые стали модераторами настоящего диспута между самим Рафаэлем, творцами пяти следующих столетий и нас с вами – теми, кто интересуется настоящим искусством. 

Посетители Эрмитажа увидят около трехсот произведений — начиная с полотен и рисунков Рафаэля ход истории пройдет сквозь маньеристов, академистов, авангардистов, сюрреалистов и бог знает кого еще, вплоть до актуального искусства. Один из главных экспонатов, картина «Прекрасная садовница», пока не прибыла из Лувра. Но в музее уже в январе надеются преодолеть все организационные ограничения, наложенные пандемией. Помимо главного музея Франции, в «Линии Рафаэля» приняли участие Лондонская национальная галерея, Британский музей, музей Альбертина. Отечественными партнерами Эрмитажа стали Русский музей, Третьяковская галерея, ГМИИ имени А.С. Пушкина, музей-заповедник «Царское Село». Свою «Мадонну», приписываемую кисти Рафаэля, прислал Нижнетагильский музей изобразительных искусств. 

Титанических имен в экспозиции тьма: Джулио Романо, Корреджо, Приматиччо, Кавароцци, Ван Дейк, Пуссен, Энгр. Далее много еще, вплоть до Дали и Пикассо с его серией пикантной графики, переосмысляющей легендарную историю отношений Рафаэля и его натурщицы Форнарины. Не менее впечатляет перечень русских мастеров, прикоснувшихся к рафаэлевской традиции. Брюллов, Венецианов, Иванов, Васнецов, Врубель и даже Самохвалов со своей «Матерью с ребенком», а также скульптор Вучетич: в знаменитом памятнике в берлинском Трептов-парке кураторы обнаружили явное напечатление «Сикстинской мадонны». 

Начинается выставка с главного сюрприза: в Эрмитаже выставили фрески виллы Стати-Маттеи, отнесенные к школе Рафаэля и приобретенные для музея по повелению императора Александра II. Одна из фресок полностью отреставрирована, остальные находятся на разных стадиях восстановления — такой практики экспонирования в Эрмитаже еще не было. Самым интересным оказалось то, что специалисты разглядели на одной из фресок под пейзажем XIX века частично сохранившийся оригинальный слой с изображением Венеры. Обо всех подробностях «Культуре» рассказала куратор выставки «Линия Рафаэля» Зоя Купцова. 

— Открывая выставку, Михаил Пиотровский назвал ее «умной» и сказал, что она долго готовилась. Как долго?

— Первые идеи у нас с Василием Успенским появились лет семь назад, активно работали — около пяти. Сначала мы хотели остановиться только на очень узком отрезке, на XVI–XVII веках, на Рафаэле и его учениках. Из этого вырос проект протяженностью до XXI века. Мы стали наблюдать все эти линии и переходы в другие, более поздние вещи. Было очевидно, что мы можем взять в проект что-то из Русского музея, из Третьяковки. Так мы начали играть в Рафаэля. Потому что тот же Вучетич на выставке — это чистый фарс: знаменитый памятник — и вдруг рафаэлевские «Мадонна Грандука» и «Сикстинская мадонна». 

— Фарс — это очень интересно в преломлении такого классического музея, как Эрмитаж. 

— Вучетича было бы очень сложно вытянуть в другом контексте, а здесь нам хотелось поиграть с классикой. Были и другие варианты, которые мы, к сожалению, не реализовали, — связанные с советским искусством. Но мы сделали то, что могли. Также к нам не приехал автопортрет из Уффици, хотя он был на выставке в Москве несколько лет назад. Было бы очень хорошо его получить, но не хватило времени на работу с документами и согласования из-за всех этих карантинов. Фрески Стати-Маттеи хотели показать оконченные — опять же не успели и обыграли этот проект в виде реставрационного. Несколько вещей нам не дали из провинциальных музеев, например, состояние сохранности не позволяет путешествовать «Мадонне» Франчобиджо из Перми. Академия художеств не дала копию с фрески Рафаэля «Правосудие», сделанную Антоном Лосенко. (В научно-исследовательском музее при Российской академии художеств в эти дни отрылась своя выставка «Рафаэль. Версии». — «Культура».) 

К достижениям проекта можно отнести работу с другими российскими музеями: мы боялись, что будет нахлест событий, связанный с годом Рафаэля. Большая удача, что к нам приехала «Дама за туалетом» Джулио Романо из ГМИИ. Очень большая удача, что Третьяковка дала свои шедевры. Но им самим было интересно принять участие в проекте, в таком ракурсе показать Васнецова, Врубеля. Договорились и с Русским музеем, они часть вещей просто сняли с экспозиции. К нам приехала «тагильская» мадонна — вещь очень спорная, обсуждаемая с точки зрения авторства. У нас была возможность во время монтажа сравнить ее с другими экспонатами, посмотреть, есть ли что-то общее. 

— В таком всепроникновении Рафаэля нет ли обратного эффекта, какой-то нарочитости? Вучетич — это наглядно и не требует доказательств. А, например, работа Самохвалова «Мать с ребенком» — нет ли здесь притянутости? 

— Согласна, что есть иногда такое ощущение. На самом деле выставка построена на диалоге художников, например маньеристов и классической римской школы. Мы, кураторы, спорили друг с другом. И где-то есть вещи, которые отражают мнение одного или другого куратора, где-то мы не согласились друг с другом, а где-то было единство. С одной стороны, была идея показать выставку как школярский предмет — повторение Рафаэля, переведение фигур в другие варианты и виды изобразительного искусства. А был вариант просто подискутировать. Не все однозначно. 

Рафаэль стал заезженным благодаря академистам 19 века настолько, что было сложно его воспринимать. Мы хотели раскрутить процесс в обратную сторону, довести Рафаэля до истоков, до рисунков. Посмотреть с концептуальной точки зрения и показать мастера сквозь последователей. Понять, почему он такой.

— Не могу не спросить про дальнейшую судьбу фрески, на которой обнаружилась скрытая Венера. Возможно ли будет сохранить оба сюжета?

— Есть технологии, когда расслаивают фреску. Но они связаны с фреской, которая сделана по-настоящему, по сырой штукатурке. В Мантуе, в палаццо Дукале, есть выставка таких фресок, которые разделены на слои. В нашем случае сначала есть фреска, а потом живопись по сухому. Я думаю, будет невозможно все сделать технически. Уже сейчас сложились полярные мнения по поводу расчистки этого памятника. Есть стойкое мнение, что нам нужно показать настоящий Ренессанс, явить миру ту самую Венеру, которую считали навсегда утраченной, и таким образом разрушить памятник 19 века. Ради справедливости сказать — неизвестного художника. Вопрос стоял бы более остро, если бы это был известный мастер. И есть приверженцы позиции не трогать ничего, оставить памятник как есть. Я думаю, что после того, как закончится выставка и фрески вернутся в реставрационную лабораторию на Старой Деревне, состоится одно из самых ярких реставрационных заседаний. У нас уже были споры, когда мы добивались экспонирования на выставке всего комплекса фресок. И мы настояли и попробовали объяснить свою позицию. Думаю, эти баталии были ничто по сравнению с тем, что предстоит решить с этой фреской. Часть ренессансного фона сохранилась, и мы знаем, что там есть фигура. Странно было бы ее не открыть. Но решение будет принято коллегиально. 

Выставка «Линия Рафаэля» будет работать до 28 марта. В период вынужденного закрытия Эрмитажа на новогодний период обещаны онлайн-показы экспозиции.