Музей Москвы и галерея «Триумф» в январе планируют открыть «Музей самоизоляции». Корреспондент «Культуры» побывала на монтаже проекта.

Заснеженный двор Музея Москвы непривычно тихий. Еще недавно здесь устраивали шумные маркеты, на выставки приходили зрители, а теперь — холод и пустота. Летнее «межкарантинье», когда жизнь почти вернулась в прежнее русло, сменилось музейным локдауном. Пока до 15 января: музейщики надеются, что через месяц им разрешат открыться. А сейчас в гулких залах готовится проект «Музей самоизоляции», рассказывающий о нынешнем странном времени.

— Наша галерея выступает как партнер-соорганизатор, — рассказал «Культуре» один из основателей галереи «Триумф» Дмитрий Ханкин. — Совместная работа началась, когда Аня (Анна Трапкова — директор Музея Москвы. — «Культура») пришла посмотреть проект «Чрезвычайное положение», открывшийся у нас в июне, после весеннего локдауна. Ей понравился наш подход. «Триумф» — не чисто коммерческая галерея, мы делаем много социально-антропологических выставок. Что касается пандемии: мы целенаправленно анализировали происходящее и аккуратно подталкивали художников к работе в нужном направлении. И когда было принято решение о проекте «Музей самоизоляции», у нас уже была готова структура выставки. 

Наравне с художниками в проекте участвуют жители города. На выставку, признались организаторы, попали работы не всех желающих: только 36 художников и 65 москвичей (80 историй жителей города можно прочитать на сайте https://isolation.mosmuseum.ru/). Планируется, что офлайн-экспозиция будет пополняться по ходу работы. Журналистам предъявили еще не завершенный монтаж: кое-где не хватает экспонатов или отсутствуют этикетки. Но в целом выставка практически готова, она выстроена по хронологическому принципу. Четыре раздела — «Паника,» «Пик», «Плато» и «После» — отражают те стадии, через которые пришлось пройти, наверное, каждому жителю Земли.

«Паника» — это первые месяцы, март и апрель, когда стало ясно, что коронавирус — нечто заразное, смертельно опасное, а главное — распространяющееся с большой скоростью. Люди словно очутились в плохом фильме ужасов. Это жуткое, до тошноты, ощущение передает работа Марии Сафроновой «Метель». Гигантский шар напоминает прелестные рождественские безделушки с кружащимся снегом. Однако внутри — не огоньки и елка, а одинокие детские качели, перевязанные бело-красной лентой и припорошенные снежной крупой.

— Должно быть еще аудиосопровождение — детский смех, хотя детей рядом нет, — рассказала художница «Культуре». — Это волшебный шар, который стал огромным и поменял смысл на противоположный. Он словно из страшной сказки. Работа создавалась еще до пандемии: она была навеяна страхами и прогнозами, которые в итоге сбылись, и мне от этого грустно. Сейчас я работаю над новым проектом — совершенно миролюбивым. Надеюсь, он тоже сбудется.

Для многих людей весеннее заточение в четырех стенах оказалось испытанием. Радость от возможности побыть с домочадцами быстро сменилась усталостью. Опыт «заключения» в квартире изобразил Павел Отдельнов в серии «День из жизни». На небольших листах из блокнота пунктиром обозначен «день сурка»: от пробуждения до момента, предшествующего засыпанию, когда герой, лежа в кровати, разглядывает свои ноги — вместо того, чтобы штудировать биографию великого композитора. Во время локдауна многие ощущали апатию: на выполнение грандиозных планов — выучить новые языки, освоить новые профессии — не было ни желания, ни сил.

— Мне очень не хватало личного пространства, — рассказал «Культуре» Павел Отдельнов. — Я не мог ездить в мастерскую, поэтому оборудовал ее дома. Сильно мешали домочадцы: пришлось перегородить квартиру шторой. А также установить правила: если кто-нибудь хочет пересечь «границу» в рабочие часы, нужно написать мне в мессенджер или позвонить. Сейчас я каждый день езжу в мастерскую, поэтому переношу нынешнюю ситуацию гораздо легче. Создал новую серию, посвященную прикосновениям — скорее всего, она будет показана в Мультимедиа Арт Музее. Заметил, что во время пандемии стал реже касаться предметов ладонью, особенно летом. Открывал двери локтем, нажимал кнопки согнутым пальцем. Сделал об этом серию рисунков.

Ощущения человека, оказавшегося запертым в четырех стенах, зафиксировала Марина Звягинцева в проекте «Упаковка эмоций». Многие на карантине спасались онлайн-шоппингом: ради краткого выброса гормонов счастья заказывали корзины продуктов. Впрочем, радость нередко смешивалась с другими чувствами — что и зафиксировала художница. Она собирала упаковки, которые окрашивала с помощью авторской техники биотипии. Бутылки из-под молока и кофейные стаканчики в разноцветных разводах передают стадии, через которые пришлось пройти каждому из нас: от эйфории к меланхолии, а затем — к тревоге и отчаянию.

Для многих пандемия стала не только экзистенциальным, но и экономическим кризисом — из-за потери работы. В частности, без заказов остались фотографы — во время весеннего локдауна очные контакты были сведены к минимуму. В подобной ситуации оказалась фотограф Мария Ионова-Грибина: 

— Отменились все заказы, съемки для СМИ. Тогда я написала в «Фейсбуке» пост — предложила фотографировать через интернет. Это было в марте, когда еще никто так не снимал. Некоторые издания откликнулись. Одновременно я начала снимать проект, связанный с пандемией. Мои герои — россияне, живущие в разных странах. Например, Анна — врач, у нее случился ожог от средств, которыми обрабатывали маски для врачей. А Олег — фотограф. Он, как и я, лишился заказов, но нашел выход — пошел работать санитаром в больницу.

Финал выставки получился открытым: раздел «После» планируют пополнять артефактами второй волны пандемии. Здесь уже есть экспонаты, посвященные слухам и fake news. Например, одна из жительниц Москвы — представительница ковид-диссидентов, как рассказала куратор Марина Бобылева, — прислала футболку с надписью «COVID 1984». Кроме того, зрители узнают, как вымысел о враче Юре Климове, якобы работающем в больнице Шэньчжэня и советующем, как не заболеть ковидом, был опубликован от имени Стенфордского университета. Но по-настоящему знаковым выглядит скульптурный объект Зины Юсуповой из серии Underground Resistance — созданный еще в 2016-м и оказавшийся пророческим. Художница изобразила мир после катастрофы, где в подземном бункере нашлось место арт-галерее. Очевидно, что искусство, пусть и оказавшееся в подполье, сдаваться не собирается.

— Думаю, что возврата к докарантинной нормальности не будет, — поделился с «Культурой» Дмитрий Ханкин. — Мы будем жить в совсем другом мире. Внешне он будет напоминать тот, который был раньше, но система ценностей окажется немного другой. И все же искусство — мощнейшее терапия. Универсальное лекарство, которое помогает — нет, не забыться, а осознанно пережить довольно сложное время. Поэтому оно обречено остаться.