Проект, отложенный из-за карантина, открылся в конце сентября — несмотря на угрозу второй волны.

Работы короля поп-арта должны были показать еще в апреле, однако выставка «Я, Энди Уорхол», как и многие другие проекты, пала жертвой режима самоизоляции. В итоге открытие экспозиции, включающей около 200 произведений Уорхола, решили перенести на осень. И вот — залы бывшего ЦДХ, отданные Третьяковкой в безвозмездное пользование Союзу художников России. Стены обклеены обоями в яркий уорхоловский цветочек. Гостей встречают девушки в желтых паричках — почти как у Энди. «Цыплята», — бормочет гардеробщица. Журналистка записывает стенд-ап, подбрасывая к потолку серебристые облака: знаменитая инсталляция Уорхола воссоздана в Москве.

Энди Уорхол — экстравагантный символ двух самых экстравагантных десятилетий XX века. Болезненный, с проблемной кожей, рано начавший лысеть (отсюда — страсть к парикам) он не был заводилой или душой компании. Однако именно Энди, стеснительный ребенок словацких иммигрантов, придумал легендарную «Фабрику» — самую знаменитую арт-коммуну. Он объяснял это парадоксальным образом: «Я был одинок, когда меньше всего этого хотел. А когда решил быть один, люди, которых я никогда не знал, стали преследовать меня и докучать своими рассказами. Ты получаешь что-то именно тогда, когда перестаешь этого хотеть».

Вся творческая жизнь Уорхола, его тщательно спланированый имидж были полны парадоксов. Художник, педантично считающий свои рисунки — ведь платят за каждый по отдельности: таков ранний Энди, периода сотрудничества с глянцевыми журналами. На выставке, кстати, можно увидеть Harper's Bazaar и Vogue с его иллюстрациями — изображениями туфель, баночек с косметикой и нижнего белья. Став знаменитым, Уорхол не растерял интереса к материальным ценностям. Напротив: он утверждал, что предпочитает видеть на стенах не картины, а деньги. Надо сказать, его произведения, стоившие баснословных денег (самая дорогая работа — Silver Car Crash (Double Disaster) была продана в 2013-м за 105,4 миллиона долларов) наглядно демонстрировали уровень благосостояния владельцев: не хуже настоящих купюр.

Энди Уорхол последовательно развенчивал два фундаментальных мифа: о гениальности творца и уникальности произведения искусства. Представление о том, что в художнике есть Божья искра, родилось в эпоху романтизма. Однако к середине XX века фигура гения, не понятого толпой, стала подвергаться критике. Уорхол, на которого работала целая «Фабрика» и который, как говорят, не глядя ставил подпись на работах, созданных ассистентами — воплотил бартовский концепт «смерть автора». В творчестве ведущей силой становится не сам художник, а дискурс, язык — вербальный или визуальный. Именно стиль ведет автора за руку, а не наоборот: он куда сильнее авторского замысла или вдохновения. Произведение существует по своим законам и мало зависит от реальных фактов из жизни творца.

Как известно, Уорхол создавал преимущественно тиражное искусство: порой работы насчитывали сотни отпечатков. В этом смысле, кстати, не очень понятны претензии к нынешней выставке, высказанные в Телеграм-каналах и подхваченные СМИ. Некоторых возмутило, что на выставке показывают тиражные вещи: портреты Мэрилин Монро, Мао, Ленина, изображения банок супа Campbell. Якобы это ненастоящий Уорхол. Конечно, организаторам (АНО «Площадь искусств» совместно с Союзом художников России) стоило указать владельцев работ, чтобы все было максимально прозрачно. Однако на многих листах и так можно разглядеть номер отпечатка из серии. Тем же, кто жаждет увидеть руку автора, стоит обратить внимание на карандашные портреты, проставленные на выставке: например, изображение известного музыканта Риюти Сакамото. У Уорхола были и такие вещи.

Наконец, имя самого Уорхола было замешано в скандалах, связанных с авторскими правами. В 2017 году фотограф Линн Голдсмит обвинила уже покойного мэтра в апроприации ее фотографии: она утверждала, что Уорхол создал портрет Принса на основе ее снимка. Сходство и правда было поразительным, однако Голдсмит потерпела поражение — суд признал, что Энди привнес в фотографию нечто новое, поэтому нельзя говорить о нарушении авторских прав.

«Кока-Кола» уравнивает всех, утверждал Уорхол: ее пьют и бомжи, и президенты. Наверное, нечто такое, совершенно демократичное, есть и в его работах, в которых искусство и масскульт существуют на равных правах.

«Культура» поговорила с продюсером выставки Александром Начкебия.

— Вы перенесли выставку на осень, когда высока вероятность второй волны. Сознательно пошли на риск?

— Знаете, я уже устал бояться. Есть известная русская пословица: «Волков бояться — в лес не ходить». Конечно, некоторые говорили — ребята, вы с ума сошли? Называли разные даты, когда начнется вторая волна. В конце концов, я так устал, что сказал — давайте назначим дату, 25 сентября, когда откроемся для публики. Коронавирусы приходит и уходят — а искусство остается. Это жизнь. Она не останавливалась даже во время эпидемий чумы. Мы наметили дату, шли к ней, и у нас все получилось. Надеюсь, так будет и дальше — мы нормально отработаем, чтобы люди могли посмотреть на творчество Уорхола.

— Откуда приехали работы?

— Они собраны по всей Европе. Это частные коллекции, а также коллекции нескольких музеев — Музея современного искусства Энди Уорхола в Словакии (галереи и музея Zoya. - Культура), музея Феррагамо и ряда больших итальянских галерей. Мы собирали эти работы во время пандемии. Произведения уже лежали в музейном хранилище в Милане, была назначена дата транспортировки, и за день до нее отменили рейсы. Честно говоря, у меня было ощущение — все пропало, гипс снимают, клиент уезжает. Это был странный период нашей жизни. Большое спасибо коллекционерам, которые поверили в нас и не стали забирать вещи, когда мы сказали, что придется перенести выставку.

К сожалению, российские коллекционеры не участвуют в проекте. Хотя в России есть собрания, где представлены серьезные произведения Уорхола. Конечно, мы бы хотели привлечь отечественных коллекционеров, но это, наверное, дело нашего куратора Джанни Меркурио. У него хорошая концепция выставки и отбор работ тоже очень хороший.

— Портрет Ленина — это адаптация под русскую аудиторию?

— Нет, это все-таки известная работа Уорхола. Ленин — такое же клише Советского Союза, как Мао — клише Китая, а Мэрилин — клише Америки. Энди Уорхола интересовала массовость, и он привносил ее в искусство. На одной шестой части суши массовыми были портреты, барельефы, скульптуры, монументы Ленина. Вообще, я бы сказал, что Энди — отец мема. Мне так кажется. Он первым понял, что такое мем — еще до эпохи интернета. Говорил, что компьютер будет играть огромную роль в нашей жизни. Предсказал, что будет происходить через много лет после его смерти. Он великий человек. И, мне кажется, до сих пор недооцененный.

— Уорхол был адептом тиражного искусства. Как понять, что работа сделана им, а не ассистентом?

— В этом суть Уорхола. Были произведения, которые он даже в глаза не видел. Парадокс заключается в том, что он своим творчеством и своей жизнью пытался изъять из произведения автора. Говорил: я машина, хочу, чтобы мои работы тиражировались. Раздавал авторские права. Но при этом, глядя на его вещи, мы безошибочно понимаем — это Энди Уорхол. Он всю жизнь с боролся с автором, но, к сожалению, или к счастью для нас, видимо потерпел фиаско. Работы Уорхола все равно несут в себе его внутренний код, его ауру.