Художник Марина Звягинцева: «Мы живем в момент переоценки ценностей»

Ксения ВОРОТЫНЦЕВА

15.04.2020



Новый проект известной художницы задумывался как рассказ о попытках спрятаться от эмоций в соцсетях. Но в условиях эпидемии обрел неожиданные смыслы.

Выставка Марины Звягинцевой «Запертые чувства» должна была открыться 8 апреля в пространстве ЦТИ «Фабрика». Однако накануне вернисажа организаторы разослали письмо о переносе открытия. Новая дата будет объявлена позже, а пока проект, рассказывающий о том, как мы сбегаем в иллюзорный мир социальных сетей, обрел новые смыслы в условиях массовой самоизоляции. Его можно интерпретировать как исследование страхов людей, запертых в своих квартирах. «Культура» побеседовала с художницей — лидером паблик-арта в России.

— Еще в середине марта Вы надеялись, что выставка откроется по расписанию?

— Да, окончательное решение было принято в конце месяца, когда начали закрываться выставочные залы. Сначала хотели сделать открытие для узкого круга. Но потом поняли, что все, надо закрываться. Стало очевидно: ситуация будет ужесточаться.

— Расскажите о главной идее выставки.

— Проект я придумала больше года назад. Название «Запертые чувства» появилось осенью. Сегодня оно звучит прямолинейно, но вообще задумывалось как аллюзия на нашу разобщенность. Мы заперты в соцсетях — своеобразных «клетках» — и мало общаемся офлайн, редко ходим на выставки и в гости. При этом мы — биологические существа и испытываем эмоции, которые все равно выплескиваются наружу. Хотелось поговорить об этом с помощью видео, картин, инсталляций. А также спектакля «Неболезнь». В его основе — повесть Чехова «Черный монах». На мой взгляд, это рассказ о попытке творческого человека вписаться в обычную жизнь. Герой повести, Андрей Коврин, говорит: «Зачем, зачем вы меня лечили? Я видел галлюцинации, но кому это мешало?» Человек испытывает вдохновение, это пугает окружающих, они отправляют его к врачам, в результате разрушается его личность. Творческое состояние — особое: как говорил Паганини, нужно сильно чувствовать, чтобы заставить чувствовать других. Художник должен гореть, чтобы хотя бы чуть-чуть зажечь зрителей. Я сама пережила нечто подобное, пила антидепрессанты, и поняла: когда исчезает творческая часть личности, перестаешь быть собой.

Экспозиция в основном должна была состоять из клеток, созданных из белых труб; оттуда выглядывают руки, ботинки, расписанные в технике биотипии, которая символизирует постоянно меняющиеся эмоции. Биотипия — авторский метод, в его основе старинная техника монотипия, доработанная до современных технологий. Я надеюсь, выставка в любом случае состоится, хотя акценты неизбежно будут смещены: мы не только заперты внутри социальных сетей, но и реально заперты в квартирах. Каждый художник что-то предчувствует, ловит флюиды, которые, может быть, сам до конца не осознает. Ведь художник — это человек, который внимательнее других смотрит на окружающий мир. 

   

— Планируете добавить новые экспонаты, посвященные самоизоляции?

— Да. Это хоть и сложный, но уникальный опыт: провести несколько недель взаперти всей семьей. Чем люди занимаются? В основном потребляют продукты. Каждую неделю я собираю упаковки и крашу их в определенные цвета. Первая неделя была тревожная, плохие новости нарастали, как снежный ком. Мы привыкали к изоляции. Поэтому цветовая гамма была красно-черная. Сейчас мы адаптировались, и я, скорее, выберу синий и черный цвета. Каждую неделю будет своя история. Хочу посмотреть, сколько накопится упаковок. Возможно, получится инсталляция, которая расскажет о нашем опыте: сколько мы потребили продуктов, выпили лекарств. Ведь никакой другой физической деятельностью мы не занимаемся. «Запертость» воплощается в накопленном мусоре, который я хочу представить в виде арт-объекта. Думаю, эта инсталляция будет добавлена в экспозицию. Любой человек, который ее увидит, скорее всего, «срезонирует», потому что у нас всех общий опыт.

— Вы публикуете в «Фейсбуке» видеоролики, где депрессия или тревога показаны с химической точки зрения — как сочетания гормонов. Это тоже часть проекта?

— Да. Поскольку выставка пока не состоялась в офлайн-пространстве, я решила опубликовать часть медиаматериалов. Они созвучны тому, что происходит сейчас. Всего десять чувств, есть и позитивные. Первые две недели публиковала негативные, потому что изоляция вызвала у многих отрицательные эмоции. Дальше собираюсь выкладывать позитивные. Там есть любовь, эйфория, но также и раздражение, которые разыгрывают два актера. С одной стороны, эти чувства проанализированы с точки зрения химии. С другой, они воплощены с помощью текучей биотипии: это визуалиазия того, как в человеке все кипит и бурлит.

Когда сидишь взаперти, некуда выплеснуть эмоции. Мы не можем пойти на работу или выразить себя в движении. Но все это переносится легче, когда знаешь, что именно происходит внутри тебя, когда понимаешь, что это химические реакции. Например, страх — чистый, стопроцентный адреналин. Он должен вызывать две реакции: бежать или сражаться. Нам не с кем сражаться и некуда бежать, поэтому нужно «выплеснуть» его по-другому: помыть полы, написать картину, разбить тарелку, в конце концов. Когда это понимаешь, легче управлять своими эмоциями. 

   

— Каким будет мир после пандемии? Экономисты говорят, что снизится потребление. Например, люди будут покупать простую одежду, потому что многие останутся на удаленке.

— Мне кажется, люди давно сократили потребление. Еще полгода назад я читала о том, что спрос снижается. Есть апокалиптические страхи, но не хочется в них верить. Что касается искусства и человека вообще, мне кажется, люди все время бежали вперед и забывали заглянуть внутрь себя. А также не думали о том, что мы — часть природы. Теперь эта проблема встала в полный рост: мы как биологические существа уязвимы для вируса. Самоизоляция заставит людей взглянуть внутрь самих себя. Мне кажется, сейчас будут развиваться биология, нейробиология, все, что связано с внутренним миром человека. Искусство тоже повернется к людям. Я занимаюсь паблик-артом и пытаюсь выстроить мост между зрителем и художником, «зацепить» публику. Но при этом не опустить искусство до уровня зрителей. В прошлом году вместе с учеными делала проект «Нейрокод: восприятие искусства», и нейробиологи рассказали, что зрителю неинтересно, когда все понятно. Ему нужна какая-то зацепка, а дальше он хочет самостоятельно разгадывать историю. Мне кажется, паблик-арт продолжит развиваться, потому что он выстраивает мост к зрителю. Вообще современное искусство станет ближе к людям. Представление о нем, как о чем-то совершенно непонятном, исчезнет. Постмодернизм сейчас уходит, на смену приходит новое направление: мы находимся на стыке двух эпох. Возможно, появится новый большой стиль, героизирующий некоторые профессии. Еще недавно были популярны комиксы о супергероях. Мы не встречали их в обычной жизни, а теперь они появились — это врачи. Пока мы сидим дома, они фактически сражаются на передовой. Или курьеры, которые доставляют нам продукты, рискуя собственным здоровьем. Мы живем в момент переоценки ценностей. Однако что получится «на выходе», спрогнозировать пока трудно.



Фото предоставлены Мариной Звягинцевой