Китайская грамота
19.04.2018
В музеях Московского Кремля — масштабный проект «Династия Мин: сияние учености». Более 150 экспонатов, никогда ранее не бывавших в России, — дружественный жест Шанхайского музея, в стенах которого отечественная институция дважды устраивала выставки. В 2012-м Музеи Кремля показывали в Поднебесной коллекцию Фаберже, а три года спустя — представили «Оружейную сокровищницу русских самодержцев». Теперь же восточные гости знакомят Белокаменную с одним из ярких периодов истории народа хань.
Правление династии Мин, с 1368-го по 1644-й, по времени почти совпадает с европейским Возрождением. Однако, как подчеркивает куратор Ирина Горбатова, проводить аналогии опасно: китайская культура по-настоящему самобытна. Великая Минская империя образовалась после свержения монгольских завоевателей. Внутренняя политика ознаменовалась успешными реформами, централизацией управления; отношения с соседями выстроили доброжелательные. Однако постепенно в государстве стали проявляться признаки разложения, расцвела коррупция. Возник феномен «господства евнухов», определивший курс страны в средний и поздний периоды правления династии и фактически приведший к ее краху.
Впрочем, политические перипетии организаторы выставки оставили за кадром. В фокусе — культурная жизнь. Не только аристократия, но также купцы и даже ремесленники увлекались музыкой, литературой, философией, историей. Один из главных экспонатов — воссозданный кабинет ученого: стол для каллиграфии, кресло в форме шапки чиновника, этажерка. Мебель, выполненная в позднюю эпоху династии Мин, отличается простотой и лаконичностью; отголоски этого стиля обнаруживаются в работах дизайнеров XX века. В частности, в элегантных творениях Чарльза Макинтоша, которые можно было увидеть здесь же, в Музеях Кремля, в 2014 году.
Вообще отдельные экспонаты, очевидно, близки европейской культуре. Вот, например, статуэтка из слоновой кости «Женщина с младенцем»: с одной стороны, образ богини чадородия — универсальный для многих мифологических и религиозных систем, широко распространенный и в народных верованиях Поднебесной. С другой — несомненно влияние католицизма: «восточная Мадонна» отсылает к традиционным изображениям Девы Марии. В иных случаях вряд ли можно говорить о прямых контактах, скорее, о предвосхищении некоторых западных находок. Так, картины художника Сюй Вэя, выполненные тушью, кажутся прообразами шедевров импрессионистов: недаром сами китайцы сравнивают мастера с Ван Гогом. Свиток, представленный на выставке, изображает листья банана и пионы в снегу. Он испещрен иероглифами, в частности, автор делится подробностями создания работы: «Прекратил рисовать, осушил до дна пять бокалов вина, напился и, как безумец, пел куплеты из «Веток бамбука», много всего лишнего написал в левой части картины. Видел своими глазами распускающиеся в снегу пионы, а банановые листья в снегу лучше всех удавались Ван Вэю. Покорный слуга кисти из заячьей шерсти стоял у водного канала и радостно рисовал». Как поясняет статья в роскошном каталоге, специально изданном к выставке, Ван Вэй — художник из династии Тан, также обращавшийся к подобному сюжету. Что касается, Сюй Вэя, то он отличался вольным нравом, не признавал условностей и работал по вдохновению. Настроение творца выдает еще она строчка: «Я измучен капризами судьбы».
Выставка демонстрирует и традиционно популярные китайские экспонаты: фарфор и лаки. Расписные, богато декорированные вазы и на контрасте — белоснежные «сахарные» чаши-пиалы, а также лаконичные тарелки, покрытые яркой глазурью — красной, синей, желтой. Некоторые вещи подтверждают умение высших слоев общества наслаждаться жизнью. Чего стоит курильница в форме утки. В нижней части изящной безделушки зажигали благовония, ароматный дым выходил через открытый клюв фарфоровой птицы.
Самый впечатляющий экспонат — погребальный эскорт из 66 керамических фигурок: воинов, ученых, музыкантов. Этот комплект лишь во второй раз покинул пределы Китая. Под ценную «светлую утварь» организаторы отвели огромную витрину. До сих пор неизвестно, в чьей могиле покоились статуэтки: специалисты допускают, это мог быть кто-то из членов императорской семьи. Подобная процессия выступала одним из атрибутов власти — люди верили, что и после смерти чиновники продолжат занимать высокие посты. «Терракотовые воины» лишены индивидуальных черт, выражения лиц непроницаемые: остается только гадать, как сложилась на небесах карьера таинственного сановника.
