Рим нашему дому

Ксения ВОРОТЫНЦЕВА

24.11.2016

Третьяковская галерея представила амбициозный международный проект «Roma Aeterna. Шедевры Пинакотеки Ватикана. Беллини, Рафаэль, Караваджо». Об экспозиции договаривались на самом высоком уровне: инициатором выступил президент Владимир Путин, который провел переговоры с папой римским Франциском еще три года назад.

Билеты на громкую экспозицию раскуплены до января. Наученная опытом выставки Айвазовского, музейная администрация сделала их именными — чтобы распугать спекулянтов. Кроме того, введены сеансы: на созерцание шедевров, многие из них впервые покинули пределы Ватикана, отводится тридцать минут. Организаторы проекта — а куратором является известный искусствовед Аркадий Ипполитов, формально «приписанный» к Государственному Эрмитажу — представили на суд публики историю католической живописи, изложенную кратко (всего 42 экспоната), но впечатляюще. Открывает выставку древняя икона «Христос Благословляющий» (XII в.), напоминающая о временах, предшествовавших расколу христианской церкви. Иисус изображен в образе Пантократора, повелителя Вселенной. Среди других шедевров — «Сцены из жития святого Николая Чудотворца» (около 1447–1449) кисти лиричного флорентийца Фра Беато Анджелико, а также три фрески Мелоццо да Форли с изображениями ангелов. Здесь же можно полюбоваться на знаменитого венецианца Джованни Беллини с его «звенящим» колоритом: произведений этого автора, увы, до сих пор нет в наших музеях. А заодно отметить две картины умбрийца Пьетро Перуджино, созданные в конце XV века. 

Во втором зале показаны шедевры, относящиеся к Высокому Возрождению. Первое, что видит зритель, — имя Рафаэля и льющийся на него «божественный свет»: так задумано архитектором Сергеем Чобаном, поместившим гения Ренессанса в центр экспозиции. Сами произведения — небольшие, скрытые под стеклом: два гризайля «Вера» и «Любовь», ранее составлявших пределлу алтарного образа для церкви Сан Франческо аль Прато в Перудже. Третью работу, увы, Москве получить не удалось. «Надежда» осталась в Ватикане», — пошутил Аркадий Ипполитов.

По соседству расположились «хедлайнеры» экспозиции: прежде всего драматичный Караваджо, изобразивший «Положение во гроб» (около 1603–1604). А также яркий, немного вычурный Веронезе, запечатлевший в облике святой Елены собственную жену (около 1575–1580): мать первого римского императора-христианина выведена молодой красавицей, хотя, если верить историкам, была дамой зрелого возраста. Есть произведение Лодовико Карраччи, основавшего вместе с двоюродными братьями первую в мире Академию художеств («Троица с мертвым Христом», около 1591). Рядом — картины воспитанника этого учебного заведения Гвидо Рени, которого при жизни называли вторым Рафаэлем, а также огромный алтарный образ «Мученичество святого Эразма», созданный французом Николой Пуссеном (1628–1629). Рим, плавильный котел эпох и культур, с готовностью принимал всех.

По словам Ипполитова, цель выставки — воссоздать универсум человека XII–XVIII столетий, жившего в сакральном измерении и считавшего Творца хозяином Вселенной. Историческую эволюцию взглядов подчеркивает серия работ Донато Крети, рассказывающая о наблюдении за небесными телами (1711). Здесь Вселенная рассматривается исключительно в астрономических терминах: художник запечатлел момент, предшествовавший воцарению науки.

Помещения Третьяковки радикально переделали под экспозицию: стены покрыли темно-бордовой краской — чуть припыленной, имитирующей патину. Подобный цвет, по словам Чобана, отсылает к облику римских зданий, а также намекает на интерьеры музеев Ватикана. Второй зал, где экспонируются главные шедевры, по форме сделали похожим на площадь Святого Петра. Дизайн получился интересным, но не бесспорным. Густые краски буквально давят на зрителя, превращая большие комнаты в тесные пространства, и это, увы, не те ассоциации, которые обычно вызывает Рим. Настоящий, не воображаемый Вечный город — это громадные обветренные руины, пышные церкви, грандиозные площади, роскошные фонтаны. Пристанище алчных императоров и могущественного папства, никогда не стеснявшееся гигантомании: своего рода воплощенный на земле град небесный. Третьяковка же представила на суд зрителей более скромный, камерный вариант. Тем не менее опыт приглашения архитекторов с мировым именем следует считать безусловно полезным. Ведь Рим у каждого свой, а значит, нужен и такой.