От «Манги» до Дюрера
09.09.2016
В Русском музее проходит выставка «Остроумова-Лебедева — художник и коллекционер». Формально приуроченная к 145-летию со дня рождения дамы-гравера, она связана с еще одной датой. Сто лет назад, в 1916-м, ГРМ (тогда — Русский музей императора Александра III) купил ее первые девять работ, что стало началом сотрудничества. О самом петербургском мастере «Культура» побеседовала с куратором экспозиции Галиной ПАВЛОВОЙ.
культура: В чем изюминка выставки?
Павлова: Остроумова-Лебедева представлена не просто как художник. В автобиографических записках она подчеркивала, что лишена коллекционерской жилки, однако ей удалось собрать почти сто листов японских гравюр. А также 14 книг «Манга» Хокусая. Работы авторов из Страны восходящего солнца произвели на нее большое впечатление еще в юности. Она привезла их из первой поездки в Париж и затем покупала на протяжении всей жизни. В 1955-м согласно завещанию собрание, включавшее в себя и произведения современников, было передано нашему музею.
культура: Что общего у японских гравюр и творений Анны Петровны? Остроумова-Лебедева любила приглушенные краски, а восточные мастера — наоборот, яркие.
Павлова: Нашу соотечественницу прежде всего привлекала линия. Считала, что с ее помощью можно выразить все. Впрямую она лишь однажды пыталась подражать восточным авторам, поскольку понимала, что полное соответствие невозможно: нужно там родиться, жить. В Японии другая природа, колорит, а у местных граверов — свои секреты. Искусство Анны Петровны иное, оно созвучно Северной столице. Наш город опирается на образцы мировой архитектуры. При этом на его облик накладывается неповторимый русский ландшафт, особый цвет неба, камня, из которого сделаны дома... Не случайно именно Остроумову-Лебедеву пригласили оформить первое издание книги Николая Анциферова «Душа Петербурга».
культура: Говорят, что заниматься гравюрой она стала из-за проблем со здоровьем: не смогла работать с масляными красками.
Павлова: Тема болезни нередко педалируется. Если верить автобиографии, это не главная причина. Вероятно, Анна Петровна понимала, что в живописи не смогла бы сказать нового слова. А гравюра позволила ей максимально выразить себя. Тем не менее Илья Репин очень огорчился, когда Анна покинула его мастерскую — ведь считал ее одной из лучших учениц. В итоге они несколько лет не разговаривали.
культура: В живописи она предпочитала портреты, но, оставив краски, перешла на архитектурный пейзаж. Почему?
Павлова: Поначалу она и в гравюре пыталась делать портреты. Сохранилось несколько проб, например, изображение ее сестры Сони. Но в них нет главного — графического языка, основанного на цветовых контрастах, который она выработает позднее. Анна Петровна еще робко нащупывала свой путь. Впрочем, природа ее тоже вдохновляла. В экспозиции есть гербарии: скрупулезные реалистичные зарисовки полевых цветов. Однако именно архитектурный пейзаж, соединение естественного и культурного, стал ее коньком.
культура: Кем она восхищалась — кроме японцев?
Павлова: Старыми мастерами. У Остроумовой-Лебедевой было два альбома европейских гравюр, позже подаренных ученику Николаю Синицыну, — следы их, увы, затерялись. Выше всех ставила Дюрера. Писала, что это ее единственный наставник в гравюре. С его произведениями познакомилась еще в годы ученичества в Академии художеств. Вечерами изучала листы, напряженную выразительность линий. На выставке представлен «Этюд сухой сосны», где на полях она сделала несколько набросков своей монограммы под влиянием образца мэтра Северного Возрождения.
культура: Среди экспонатов портрет Анны Петровны кисти Константина Сомова. Они дружили?
Павлова: Да. Много времени проводили вместе в ходе ее первой поездки в Париж. Сомов представил художницу Александру Бенуа, которому она потом всю жизнь считала себя обязанной. Именно Александр Николаевич приобщил Остроумову-Лебедеву к мировому искусству, обсуждал с ней гравюры старых мастеров. И одним из первых оценил ее творчество, помог поверить в себя. В целом соприкосновение с «мирискусниками» стало для Анны Петровны важным событием. После кризиса в мастерской Репина («Он меня хвалит и этим припирает к стенке») она не знала, куда двигаться дальше, а тут — глоток свежего воздуха по сравнению с академией, где преподавали поздние передвижники.
культура: Правда, что Остроумова-Лебедева была равнодушна к быту?
Павлова: Да, она посвятила жизнь искусству. Николай Синицын вспоминал, что, когда его наставница стала работать над первыми гравюрами, комната в родительском доме приобрела нежилой вид. Везде были развешаны отпечатанные оттиски, тут же разводились типографские краски...
культура: В чем состояло ее новаторство?
Павлова: Фактически Анна Петровна возродила гравюру. Ее учитель Василий Матэ был виртуозом: мог в монохромном произведении передать тональные переходы красок, фактуру мазков. Но оставался при этом мастером репродукции. Остроумову-Лебедеву такой подход не устраивал, она хотела идти своим путем. Доказать, что гравюра — не «плохая» фотография, а самостоятельный вид графического искусства. Художница стала революционером в черно-белой гравюре, кроме того, она первая в России сделала цветные отпечатки. Ее главное отличие в том, что она не желала ничего имитировать.
