Сергей ГРОМОВ

08.11.2018

85 лет назад, 9 ноября 1933 года, Шведская королевская академия наук присудила Нобелевскую премию по литературе Ивану Бунину — «за строгое мастерство, с которым он развивает традиции русской классической прозы». Иван Алексеевич стал нашим первым писателем, удостоенным этой награды. Сам он на церемонии вручения отметил еще одну особенность: «Впервые со времени учреждения Нобелевской премии вы присудили ее изгнаннику. Ибо кто же я? Изгнанник, пользующийся гостеприимством Франции...»

Немалую часть полученных денег великий поэт и прозаик перечислил покинувшим Россию соотечественникам, остро нуждавшимся в материальной поддержке. Мысль вернуться на Родину не покидала его до конца дней.

Почему не вернулся? Вот как попытался ответить на этот вопрос Константин Симонов, приезжавший во Францию после войны и встречавшийся с самым известным русским эмигрантом лично: «Бунин и при первой, и при последующих встречах... казался мне человеком другой эпохи и другого времени, человеком, которому, чтобы вернуться домой, надо необычайно много преодолеть в себе, — словом, человеком, которому будет у нас очень трудно... Это был человек, не только внутренне не принявший никаких перемен, совершенных в России Октябрьской революцией, но и в душе все еще никак не соглашавшийся с самой возможностью таких перемен, все еще не привыкший к ним как к историческому факту. Он как бы закостенел в своем прежнем ощущении людей, жизни, быта, в представлениях о том, как эти люди должны относиться к нему и как он должен относиться к ним, какими они могут быть и какими быть не имеют права».

Симонов был по-своему прав. Автор «Окаянных дней» вряд ли смог бы легко адаптироваться в Советской России.

Издание бунинских произведений у нас началось уже в 1955 году, спустя всего два года после смерти писателя. В этом смысле он также оказался первым — никому из эмигрантов той волны подобной чести в СССР прежде не оказывали.