Юлия ГОНЧАРОВА

09.04.2014

Среди выпускников российских школ по-прежнему несть числа будущим юристам, экономистам и менеджерам. Гораздо меньше других — кто рвется туда, где тяжелейший труд, серьезный риск, неминуемые травмы. Это не сулит в перспективе ни больших денег, ни спокойной жизни, ни особого престижа. Славы добивается один на тысячу. Но каждый год находятся мальчишки и девчонки, которые не представляют своей жизни без купола и манежа. Из уникального циркового училища — репортаж «Культуры».

Серое двухэтажное здание с небольшим куполом затерялось среди громадин новых офисов из стекла и бетона. Что там происходит, не знают даже жители соседних домов на 5-й улице Ямского поля. А ведь именно из этих стен вот уже 87 лет выходят люди, которые заставляют нас плакать и смеяться, восхищаться и удивляться, да просто — верить в чудо. Здесь, на обломках старых расторгуевских конюшен, где еще с 1927 года обучались цирковые артисты, в 1961 году было построено новое здание Государственного училища циркового и эстрадного искусства (ГУЦЭИ). Оно носит имя клоуна Михаила Румянцева, всем известного с детства Карандаша. Его скульптурное изображение вместе с неразлучной собакой Кляксой встречает гостей прямо при входе, на пути к кабинетам руководства. 

— Мы единственное и уникальное в своем роде учебное заведение, — рассказывает «Культуре» директор и художественный руководитель училища Валентина Савина. — Это первая цирковая школа в мире, которая начала давать всестороннее развитие будущим артистам. После революции при театральном обществе образовался цирковой отдел. Один из его членов, известный дрессировщик Владимир Дуров, заявил, что цирковым необходимо дать не только ремесло, как это происходило раньше, когда профессия по традиции передавалась от отца к сыну или от мастера к ученику, но и образование. Нарком просвещения Луначарский прислушался к совету — так возникло наше училище. Мы первыми стали выдавать цирковым артистам дипломы государственного образца. Кстати, он не требует подтверждения и переаттестации и котируется во всех странах — потому что у этого училища нет в мире аналогов.

Заслуженный работник культуры России Валентина Савина была назначена курировать училище еще в 1980 году. За долгие годы к цирковым прикипела душой. Говорит, что это ее судьба. Студенты называют ее «наша мама», а она искренне переживает за каждого ученика. 

— Мы гордимся всеми нашими выпускниками, — говорит Савина. — И, конечно, нам приятно, что среди них такие известные люди, как Олег Попов, Юрий Куклачев, Геннадий Хазанов, Ефим Шифрин, Амаяк Акопян, Александр Песков и многие-многие другие.

Гуттаперчевые дети

В училище 190 студентов и около ста сотрудников. Принимают сюда всего 40 человек в год на цирковое отделение и 5 — на эстрадное. Это граждане России, Белоруссии и Казахстана в возрасте от 15 до 21 года, окончившие 9 или 11 классов. Среди них есть выпускники эстрадных и цирковых кружков, дети из цирковых династий, бывшие спортсмены и те, кто просто не мыслит своей жизни без манежа. 

Впрочем, одного желания недостаточно. Претенденты, а их в прошлом году было восемь человек на место, проходят сложный отбор. Будущие короли манежа должны назубок знать историю советского цирка и эстрады — иначе что тебе делать в профильном училище? Кроме того, нужно иметь великолепную растяжку, координацию движений, остроту реакции, силовую подготовку, выносливость. Владеть элементами акробатики, гимнастики, жонглирования, эквилибра. А ребята, поступающие на отделение эстрады, должны прочитать басню, стихи, прозу. Продемонстрировать пантомиму, вокальные данные, сымпровизировать на заданную тему. И, наконец, все проходят «фейсконтроль» — артист должен быть симпатичным и складным. Например, кожные заболевания — уже профнепригодность. Прошедших эти испытания ждет экзамен по русскому языку и литературе, что для многих абитуриентов труднее, чем отбивать степ или жонглировать булавами. 

— На первом курсе все ребята проходят цирковые предметы в одинаковом объеме, потом, выбрав жанр, разбиваются на группы, — рассказала Валентина Савина. — Кроме специальных, мы обучаем еще и всем общеобразовательным предметам, включая иностранный язык. Со следующего года Минобрнауки планирует, что, помимо профессиональных дипломов, мы будем выдавать и аттестаты о среднем образовании. 

С утра уроки за партами. Затем начинаются серьезные физические нагрузки. Минимум по пять часов в день. Многие не выдерживают такого ритма и сбегают после первого же курса. А кого-то отчисляют за неуспеваемость или плохое поведение. Например, за употребление алкоголя — это здесь категорически запрещено. Ведь самый важный предмет в училище — техника безопасности, а кто может поручиться за безопасность подвыпившего канатоходца?   

Есть здесь и обязательная практика — конечно, на арене. Выступают начинающие артисты перед воспитанниками детских домов, ветеранами, военнослужащими, устраивают концерты в больницах и на городских площадках. 

Спустя 3 года и 10 месяцев из стен училища выходят дипломированные акробаты, гимнасты, жонглеры, эквилибристы, клоуны, музыкальные эксцентрики и артисты оригинального жанра. Жаль, дрессировщиков тут не готовят...

— А как вы себе это представляете? — не понимает моего удивления директор училища. — Ну вот, допустим, попрошу я у Министерства культуры слонов и верблюдов, а где их содержать, кто будет за ними ухаживать? Да и СЭС не разрешит. И не факт, что наберем ребят, которые захотят с ними работать. Но если и найдутся, то что? За время обучения они подготовят номер, и как дальше? Оставлять животных? А те ведь уже привыкли. А если уйдут вместе с этими слонами работать, то кто же мне новых даст? 

Тогда откуда же берутся дрессировщики? Оказывается, акробаты и гимнасты, уйдя на пенсию, а это происходит лет в сорок, осваивают профессию.

За годы советской власти в стенах ГУЦЭИ получили образование практически все цирковые артисты соцлагеря. Зарубежное сотрудничество продолжается и сегодня. Многие цирковые и эстрадные корифеи Египта, Болгарии, Кубы, Монголии, Лаоса, Чехии и Словакии, Польши, бывшей Югославии, Вьетнама, Венгрии, Йемена, Никарагуа, Камбоджи — выпускники училища. Ежегодно сюда приезжают на стажировку артисты из Дании, Швеции, Швейцарии, Италии, Германии, Голландии, Австралии, Японии, Франции, Австрии и других стран. Преподаватели училища помогали создавать цирковые школы в Монголии, Венгрии, Болгарии, Германии, Вьетнаме, Лаосе, на Кубе.

Выпускников с Ямского поля с удовольствием берут на работу не только в манежи на Проспекте Вернадского, никулинский на Цветном бульваре или другие российские труппы. Например, среди артистов знаменитого Cirque du Soleil много русских.

Эх, рельеф мускулатуры

Внутри училища абсолютно домашняя атмосфера. Уютные классы, общие раздевалки. В гардеробе самообслуживание: ни строгой дамы, ни номерков, обувь и одежда вперемешку, поскольку воровать некому. Ребята — одна большая семья. Многие приехали издалека, да и те, кто прописан в ближнем Подмосковье, предпочитают жить вместе со всеми в общежитии.

Конечно, между молодыми людьми возникают симпатии, в итоге некоторые выпускаются женатыми, а иногда уже и полноценными семьями, с детьми — вот вам и новые цирковые династии. 

— Эта «семейность» присуща цирковым артистам, — говорит Валентина Савина. — Они вместе работают, выезжают на гастроли, живут в гостиницах, за общим столом отмечают праздники. Страхуют друг друга. В цирковых семьях нет конкуренции, как например, у театральных актеров.

... На матах стойку упор лежа приняла группа ребят, каждый должен перепрыгнуть через спины однокурсников. Промахнешься — сломаешь своему другу позвоночник, поднимешь спину чуть выше — твой товарищ зацепится о тебя ногой, может и шею сломать. Мелкие ссадины, разбитые коленки, вывихи, рваные трико — без этого никуда. Но маленькая хрупкая девушка, страхуемая старшим товарищем, все лезет и лезет на кольца. Пятиминутный перерыв, и снова за дело — расстраиваясь, что не дается трюк. Педагоги относятся к студентам как к родным детям. Те в ответ обожают своих учителей, проведших большую часть жизни в цирке. Ловят каждое их слово, готовы терпеть изнуряющие тренировки. 

Вся жизнь студентов проходит вокруг манежа и репетиционного зала. Посторонний человек чувствует здесь, что попал в перевернутый мир, где все вверх тормашками. Вокруг тебя ходят, прыгают, кувыркаются, висят на всем, что только можно представить, причем, как правило, вниз головой. От летающих вокруг колец и прыгающих мячей начинает кружиться голова. Руки жонглеров мелькают, сливаясь в одну линию.  

С кажущейся легкостью мальчики подбрасывают девочек. А насколько тяжело поймать свою ношу, видно только по напрягающимся мышцам и сжатым челюстям. Смотришь на них, а в памяти всплывают строчки Маршака: «Единственные в мире / Атлеты-силачи / Подбрасывают гири, / Как детские мячи». 

Так и есть: обладатель рельефной мускулатуры второкурсник Дмитрий Сарафанов до училища занимался в детском самодеятельном кружке силовым жонглированием.

— Цирк очень травмоопасный вид искусства, тут все может быть, — признался Дмитрий. — Без травм не обходится. А ссадины вообще никто не считает. Если ты вышел на манеж, то в любом случае должен работать, твои недомогания никого не волнуют. У меня даже была пара переломов. И партнершу как-то ронял, слава Богу, без последствий. От меня зависит ее безопасность. Можно сказать, ее жизнь в моих руках. 

Но вот студенты собираются на трибуны вокруг манежа. Зажигаются софиты, повисает звенящая тишина. У старшекурсников очередной просмотр перед комиссией — всеми педагогами училища.

В стиле унисекс

Вроде бы клоуны, а вроде и акробаты. Или воздушные гимнасты? В одном номере могут быть объединены многие жанры, ведь цирковые в большинстве случаев —  «многостаночники». 

По белому полотну, натянутому над ареной, как обезьянка, лазает девушка. Как и чем она цепляется за ткань, остается только догадываться. Повиснув вниз головой на «шпагате», она ухитряется еще и держать молодого человека. У него же, кажется, ни костей, ни суставов —  ноги за ушами, руки вывернуты в плечах в обратную сторону. Вдруг — о, ужас! Неловкое движение — и партнер на ковре. 

Как мне потом объяснили, ребята плохо подготовились, недостаточно «наканифолили» костюмы, вот парень и соскользнул. Я ожидала, что сейчас выбегут врачи, но к парню вообще никто не подошел. Ну, упал и упал, обычное дело. И действительно, через мгновение он бодро вскочил, а спустя пять минут вместе с партнершей снова был на манеже — на этот раз отрабатывали номер с мячом.

Реверанс, прощальная улыбка, поклон — и пара убегает за кулисы, а барышня, которая только что легко и весело скакала по манежу, складывается буквально пополам, чтобы восстановить дыхание. Руки и ноги трясутся от напряжения, пот струится со лба, косметика растеклась, речь перебивается от нехватки воздуха — 21-летняя Женя Казакова выкладывается на арене полностью. Все детство, проведенное в Сочи, она мечтала о цирковой карьере. Три года девушка тренируется под руководством заслуженного работника культуры РФ, преподавателя клоунады Владислава Шпака. 

— Родители думали, что я шучу, когда сказала им, что собираюсь стать цирковой артисткой, — вспоминает Женя. — Поверили только, когда я поступила в училище. Но это было не сложно. Самое тяжелое — не нагрузки, а понимание замысла режиссера. У меня пока не получается...

У Жени несколько тренировок в день: в воздухе с полотнами, потом на кольце, потом совместная работа с партнером. И так шесть дней в неделю. Единственный выходной в воскресенье девушка проводит посещая представления, спектакли, мюзиклы. Друзья-подружки все здесь же, цирковые, единомышленники.

— После училища я буду продолжать работать одна, — делится Евгения наполеоновскими планами. — Отношения с партнером не складываются, поэтому не получается и номер. Жанр эксцентрика не предполагает деления на мальчиков и девочек, мы, можно сказать, бесполые существа. У нас даже костюмы одинаковые, в стиле унисекс. Я мечтаю реализоваться как самостоятельный артист, внести вклад в культуру, а не работать по клубам.

У обстоятельной девушки жизнь распланирована надолго вперед.

— Когда не смогу быть эксцентриком, — говорит она, — стану клоуном: они в профессии остаются до 70 лет.

Качеством преподавания Евгения довольна.

— Мой педагог постоянно придумывает для предметов необычное применение, — восхищается моя собеседница. — Например, жонглировать расческами, а шляпу носить не на голове, а на руке, перекидывая на ногу.

Слово педагога — здесь закон. Потому что знают студенты: учителю виднее, чуть пропустил мимо ушей — и вывих обеспечен.

У каждого преподавателя свои требования, порой очень жесткие. Ради хорошей оценки на уроках хореографии у Ларисы Кузнецовой Жене пришлось, например, сбросить девять килограммов. Девушка рассказывает об этом с гораздо большим волнением, чем о травмах и нагрузках во время тренировок и выступлений. А в конце разговора признается:

— Конечно, бывает страшно. Но мы выбрали такую профессию.

Печальный клоун

Мы привыкли, что клоуны, обычно мужчины, — Карандаш, Олег Попов и многие другие мастера «коверного» жанра — вышли из стен этого училища. А тут на арену выходит невысокая девушка и начинает смешить комиссию. Получается. Неловкий, грустный, трогательный образ: котелок, фрак, безразмерные штаны. Все это напоминает клоунаду советского прошлого, где в каждом номере была заложена глубокая мысль и мораль. Да и сопровождается выступление Валерии Лукиной музыкой, знакомой нам с детства. 

— Изначально я поступила на отделение эстрады, на речевой жанр, но в процессе обучения мне предложили попробовать себя в клоунаде, — объясняет свой выбор Лера. — Так я попала к замечательному мастеру Льву Усачеву, который проработал в цирке тридцать лет. Манеж мне полюбился больше. С первого класса я говорила родителям, что буду артисткой. Оказалось, не театра, а цирка. Конечно, не всегда получается, как хочется. Но артист не имеет права все бросить, расплакаться и уйти. Необходимо иметь чувство ответственности за то, что ты делаешь, постараться принести радость и улыбку тем, кто пришел на тебя посмотреть.  

Девушке уже удалось найти свое место в жизни и профессии — причем не только в цирке. Параллельно с учебой она занимается больничной клоунадой. Вместе с другими артистами они создали некоммерческое объединение и выступают в больницах, где лежат дети с тяжелыми заболеваниями костного мозга, сердца, онкодиагнозами... 

— Я поняла, что не могу без этого жить, — признается девушка. — Конечно, очень больно видеть этих беспомощных малышей. Но я рада, что могу хоть чуть-чуть отвлечь их от недуга. Это очень здорово — видеть их счастливые улыбки...

А комиссия тем временем продолжает работу. Будущих выпускников судят строго, не обращая внимания на нервы, падения, осечки и слезы. 

— А что делать? — разводит руками Валентина Савина. — Это их будущий кусок хлеба. Нам надо посмотреть, где не доработано, чтобы вытянуть из них все, на что они способны. Мы должны выпустить профессионалов.

Ученики на мастеров не обижаются и готовы тренироваться снова и снова, падать и вновь подниматься. За один день, проведенный в училище, я увидела, сколько слез, пота и боли требует работа циркового артиста. А сколько таких дней у тех, кто сделал эту профессию смыслом своей жизни? И все равно ощущение, что манеж под куполом — это праздник, не пропало. Хорошо, что есть люди, готовые тратить силы и время, чтобы нам его подарить.