Ольга ВЛАСОВА

16.09.2021

Материал опубликован в № 6 печатной версии газеты «Культура» от 24 июня 2021 года.

Артем Оганов — выдающийся ученый с незаурядной биографией, теоретик, предсказавший множество новых химических соединений и материалов. Окончив в 1997 году МГУ им. Ломоносова, уехал учиться в Лондон, затем долго работал в США. В 2014 году вернулся в Россию и теперь работает здесь. Необычна и его духовная биография. В юности, еще в России, он принял христианство и стал католиком. Но когда жил в Лондоне, несмотря на разность конфессий, близко общался с таким удивительным православным священником, как митрополит Антоний Сурожский. Мы поговорили с Артемом о том, как изменилась Россия за последние пару десятилетий.

— В чем, на ваш внутренний взгляд, разница между православием и католицизмом?

— Православие, наверное, более созерцательное, католичество более деятельное, необязательно во благо, бывает и во зло. Например, разграбление Константинополя крестоносцами в 1204 году — это страшный грех, настоящее зверство. Думаю, корни многих европейских захватнических войн, колонизаций, может быть и фашизма, лежат в этом событии. С другой стороны, именно католики рассказали о Христе всему миру. Кроме того, католики создали множество первоклассных школ и университетов. Православных же университетов, по-настоящему сильных и известных в мире, до сих пор не создано ни одного, к сожалению. Свято-Тихоновский в Москве имеет сугубо богословский характер, занимается внутренними вопросами православия, а не вопросами науки, у католиков же университеты занимаются и богословием, и наукой.

Раскол католиков и православных нанес гигантский ущерб христианству. Сравнивать католиков и православных — все равно что сравнивать женскую и мужскую душу: они взаимно дополняют друг друга, одно без другого нежизнеспособно. Католики без православного духа доходят до захватничества и насилия, православные без католической активности скатываются к бездействию, а вместе они были бы гораздо гармоничнее.

Причина раскола — человеческая жадность и тщеславие. Если вы прочитаете историю великого раскола 1054 года, то убедитесь, что он произошел из-за дележа территории Южной Италии. Не могли решить, к кому они должны относиться, к епископу Рима — папе или епископу Константинополя — патриарху. Эти земли тогда в государственном отношении относились к Византийской империи, и там говорили на греческом языке, но в каноническом — к епископу Рима. Византия тогда была на пике могущества, и патриарх Константинопольский пытался перетягивать канат в свою сторону, делить пирог, ведь каноническая принадлежность территории обозначала, кому пойдут налоги (чуть позже тот же патриарх даже пытался стать византийским императором). Последовавший за этим раскол всеми воспринимался как временный, но после разграбления Константинополя в 1204 году стал перманентным. Забавно, что в русских церквях вплоть до 1204 года молились за папу римского. По существу, сегодня нет никаких особых препятствий к диалогу и единению. И мне неважно, как будет называться эта объединенная церковь. «Католическая» означает «вселенская» — хорошее слово, православная — значит «правильная» — тоже хорошее слово. На самом деле католики себя считают православными, то есть правыми, а православные себя считают католиками, то есть вселенской церковью.

Точно так же я считаю, что чем быстрее Россия, Белоруссия и Украина — как бы невероятно это ни прозвучало! — объединятся, тем лучше, это один народ. Сегодня большинство иностранцев считают всех (и белорусов, и украинцев) русскими. И по существу — это один народ, который в силу разных причин оказался разделенным на три страны, и в этом я ничего хорошего не вижу. Объединение лучше, чем разъединение, но объединение предполагает компромисс, оно не должно быть насильным. Из-за амбиций политиков один народ оказался расколотым на три страны, точно так же из-за амбиций иерархов одна церковь расколота на две.

— Когда вы вернулись после долгого отсутствия, изменилось ли ваше восприятие людей здесь, в России?

— Люди в России очень быстро меняются, причем, насколько я понимаю, они сами об этом не знают. Жизнь здесь обладает каким-то удивительным свойством: все считают, что ничего не меняется, и хотят быстрых изменений. В каждый момент времени все считают, что ничего не происходит, но потом оглянешься на год-два назад, и, оказывается, столько всего изменилось, причем, как правило, в лучшую сторону! Как многое, оказывается, может поменяться в отсутствии резких телодвижений и громкой риторики. Одна моя знакомая научная журналистка, изначально тоже уверенная в отсутствии динамики, недавно писала статью об изменениях в российской науке за 10 лет и была просто в шоке, изменения просто тектонические. Когда живешь на Западе, очень часто поражает ровно противоположное, кажется, что все меняется, а на самом деле топчешься на месте, постоянно слышишь громкие заявления: увеличится финансирование науки, налоги уменьшатся, построят и то и это. Но проходит 5 лет, и ничего не построено, финансирования не видно, а налоги выросли. Все как будто уходит в песок. С одной стороны, хорошо, что люди живут в ожидании перемен к лучшему, но то, что эти перемены не наступают, в конечном счете деморализует. В России же люди живут в постоянной хандре по поводу того, что нет никаких сдвигов и улучшений, но, если посмотреть, что было 5–10 лет назад, даже 2 года назад, окажется, что изменений много, и в основном они в лучшую сторону.

Недавно я увидел информацию о том, что по реальному производству на душу населения Россия находится на уровне самых развитых стран — сейчас это реальное производство, в основном сырьевое, но сырьевая доля сокращается. Я был очень удивлен. Еще лет 10–15 назад в России было много людей, которые занимались вообще непонятно чем. Какой-нибудь «помощник менеджера по человеческим ресурсам» в фирме-прокладке. А сегодня такого уже почти не встретишь, люди занимаются делом, это большой сдвиг в правильную сторону.

Еще один сдвиг, который меня поразил, это число заключенных в российских тюрьмах. Оно достигло исторического минимума: было больше 500 тысяч, сейчас нет и 300 тысяч, то есть за 10 лет число заключенных уменьшилось практически вдвое, это же фантастика. И если это не тектонические изменения, то что? Мои оппоненты возражают мне: зато есть политическое закручивание гаек, и число политзаключенных увеличилось с 200 человек до 250. Простите, но это 250 на страну с 150-миллионным населением, и политзаключенные бывают разные, от борцов за справедливость до по-настоящему страшных преступников. Я вижу тенденцию и к закручиванию гаек, и к раскручиванию, а каков результат и какая тенденция окажется главной, мы поймем спустя время.

Есть положительные сдвиги и в научной жизни России по сравнению с тем, что было 10–20 лет назад. Люди сейчас больше занимаются делом, а не его имитацией. Российская наука стала гораздо более производительной, в университетах резко обновилась приборная база, больше молодежи идет в науку, а не уходит из науки, как раньше. Говорить, что все идеально, конечно же, нельзя — речь о том, что произошли серьезнейшие изменения к лучшему. За состояние науки уже не стыдно.

Состояние российской армии больше ни у кого не вызывает сомнений. Если она не лучшая в мире, то номер два точно, а 10–15 лет назад над ней смеялись. Про российскую экономику до сих пор говорят, что она слабая, отсталая и т.д., но тем не менее FT, ведущая финансовая газета мира, которая всегда критически относилась к России, пишет, что российская экономика здорова как бык и даже санкции идут ей на пользу.

— В Economist была потрясающая статья о том, что «всем надо учиться у Путина». Она начиналась с того, что Россия по уровню коррупции — на уровне африканских стран, все экономические показатели, по подсчетам западных аналитиков, очень низкие. Так почему же она не только никак не загнется, но, наоборот, становится сильнее?!

— Вы слышали, что замечательный российский мультик «Маша и медведь» подвергся массированной атаке русофобов? Этот мультик набрал миллиарды просмотров по всему миру, но в какой-то момент началась истерика и стали кричать, что это «путинская пропаганда». Серьезные дяди писали, что Маша — это и есть Путин. Она такая маленькая, но конкурирует вовсе не в своей весовой категории, так же как Путин, как Россия, — слабая, но постоянно задвигает США в угол. Вспомним бесчисленные обвинения и даже судебные процессы на тему того, что Россия выбрала Трампа президентом США. Градус этого маразма невероятно высок, но он показывает и как изменилось восприятие нашей страны на Западе — ее воспринимают как сильного и опасного игрока, без былых насмешек. Это действует и на самоощущение россиян. Я вижу, что все меньше моих соотечественников стесняются своей страны, скорее наоборот. А гордиться своей страной необходимо точно так же, как и гордиться своим происхождением, своим домом. Помню, когда я жил в маленькой каморке в Лондоне, я гордился ею, как будто это дворец. И это психологически правильно, потому что когда вы гордитесь своим домом, только тогда у вас есть силы и желание его украшать, заботиться о нем. Также и со страной, с родителями. Ни у кого из нас родители не идеальны, но мы должны гордиться ими и любить их. Потому что это часть нас, они — наша ДНК, и вы не можете их отвергнуть, не отвергая половину себя. Это ваша история, ваше происхождение, этим нужно гордиться и принимать таким, как есть,— без ненависти и попыток ретушировать неприятное. Мне кажется, люди в России за последние годы прошли большой путь, чтобы принять свою историю, драматичную, со многими тяжелыми моментами, такую, какая она есть. Современный период стабильности научил их жить, а не выживать, это дало им силы. Общество снова живет в полную силу. Как и в любом живом обществе, любом организме, здесь есть и серьезные проблемы, но вполне решаемые. Россия, мне кажется, — это пример того, как уже не впервые, с нуля, можно пересобраться.

Фотография из личного архива Артема Оганова. Фото на анонсе: Андрей Каманин.