Бой без правил

Александр АНДРЮХИН

12.02.2014

Бывают истории, настолько шокирующие, что страсти вокруг них не утихают годами. К таким относится и убийство трехкратным чемпионом мира по боям без правил Расулом Мирзаевым московского студента Ивана Агафонова — из-за пустяшного повода, одним ударом. Убийца, получивший микроскопический срок, уже на свободе, а родители жертвы на днях подали надзорную жалобу в президиум Мосгорсуда. Но каким бы ни было решение высокой инстанции, ясно одно: столкнулись не двое парней на улице — две цивилизации.

«Ты не волнуйся, мама»

Корреспондент «Культуры» ознакомился с судебными материалами. С одной стороны — профессиональный единоборец высочайшего уровня, с другой — хоть и здоровенный, но не имеющий никакой бойцовской подготовки столичный «мажор». Они встретились в августе 2011-го у крыльца популярного в молодежной среде ночного клуба «Гараж». Перекинулись парой фраз, после чего — удар и смерть. Оборвалась жизнь 19-летнего парня. Сразу же было возбуждено уголовное дело по достаточно тяжелой статье УК России — 111-й, часть 4 («умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего»), до 15 лет колонии. Спортсмена Мирзаева задержали.

И тут же включились уже до боли знакомые механизмы по «отмазыванию» соплеменников. Депутаты дагестанского парламента стали рассылать во все инстанции ходатайства с просьбой не арестовывать убийцу — такие обращения получили председатель Замоскворецкого райсуда Москвы Наталия Никишина, прокурор ЦАО Денис Попов, руководитель Главного следственного управления СК РФ по Москве Вадим Яковленко, глава Замоскворецкого межрайонного следственного отдела ГСУ СК РФ по Москве Борис Лавренев...

Сработало: Мирзаева отпустили под залог в 5 млн рублей. Однако это вызвало бурю в обществе, и Мосгорсуд отменил решение нижестоящих коллег: Мирзаев остался под стражей. Следствие длилось год и три месяца. А перед самой передачей дела в суд прокуратура вдруг переквалифицировала статью на более мягкую, 109-ю («причинение смерти по неосторожности»). Теперь подсудимому грозило не более двух лет. Замена статьи — тонкая штука. Получилось, что боец-чемпион не то что не убивал, но даже и не бил. Типа, слегка толкнул, а студент слабым на ноги оказался, упал, стукнулся затылком об асфальт — оттого и умер. Чемпион не виноват.

Если так, то отчего же не отпустить его под залог? Судья Юлия Новичкова и отпустила. Причем о 5 млн речь уже не шла. Залог был самым минимальным, который предусматривает закон, — 100 тысяч. И снова в обществе недовольство. Новичкову отстраняют и назначают нового судью — Андрея Федина. Тот демонстрирует решительность: снова «закрывает» спортсмена и отправляет дело на дополнительное  расследование...

Восстановить картину происшествия и тогда было сложно, а сейчас тем более. По версии друзей Ивана, дело было так. Они гоняли у выхода из клуба радиоуправляемый автомобильчик. Иван в шутку подогнал машинку к стоящим на улице девушкам и сказал одной из них: «Садитесь, прокачу». Но тут подошел молодой человек и спросил: «А меня прокатишь?» Ваня ответил: «Садись, и тебя прокачу». После этого молодой человек (это был Мирзаев) ударил его в лицо.

А вот что показала та самая девушка Мирзаева — Алла Косогорова. 

— Незнакомый парень управлял машинкой, которая ткнулась мне сначала в одну ногу, потом в другую... Я стояла к нему спиной и не реагировала. Он сказал: «Девушка, вас можно снять?» Я повернулась и резко ответила: «Нет». К нам сразу же подошел Расул и спросил: «В чем дело?» Иван что-то еще говорил, дескать, хочу снять девчонку. А потом вообще сказал ужасное: «Захочу, не только твою девушку, я и тебя сниму!» Расул рассердился и дал ему пощечину левой рукой по правой щеке. Я видела, что парень упал, стукнулся. Охранник клуба, друзья Расула и Ивана подошли, стали помогать. Он был в сознании. И мы решили, что ничего страшного не случилось, сели в машину и уехали.

Именно на этих показаниях и было основано столь мягкое решение суда. Не нокаутирующий удар кулаком, а легкая пощечина. Но вслушаемся в слова свидетельницы — они ведь режут слух, как тупым ножом по пенопласту! Непристойное предложение «снять» — и при этом на «вы»? Такую нелепейшую реплику может сочинить лишь иностранец, не знакомый с тонкостями русской лексики. Кстати, девушка Алла — приезжая с Украины. Ей, видно, невдомек, что такое построение фразы совсем не в стиле столичной молодежи, и из уст москвича звучит неестественно. 

— Ване не было необходимости кого-либо снимать, — возмущается рассказом виновницы конфликта мать погибшего юноши Татьяна Агафонова. — Он что, инвалид или урод? С ним любая девушка без всякого «съема» рада познакомиться.

Вдруг на лице женщины появляется улыбка. 

— Вы знаете, Ваня недавно мне приснился. Такой сияющий, веселый. Он сказал: «Ты не волнуйся, мама! Здесь очень хорошо. Здесь все по-другому. Здесь мы все друг друга любим». Я даже не могу сказать, был ли это сон. Я сидела на диване. А сын вошел в дверь. Я спросила: «Ванечка, так что же все-таки произошло?» Он ответил: «Я катал машинку. Машинка уткнулась в каблук какой-то девушке. Я сказал: «Простите». Она улыбнулась. Но тут ко мне подошли несколько парней, и один из них спросил: «Что ты ей сказал?» Я ничего не ответил. Точнее не успел. Только переложил пульт из одной руки в другую. И он меня ударил».

В распоряжении суда есть копия видеозаписи камеры наружного наблюдения около клуба. Корреспондент «Культуры» ознакомился с ней. Виден Иван с пультом в руках. Рядом нет никакой девушки. К нему стремительно приближается Мирзаев в сопровождении нескольких человек. Останавливается перед Иваном. И тут же наносит удар. Все так, как и рассказывал явившийся матери во сне Иван. Мистика?

Друзья Мирзаева мне угрожали

— Так получилось, что на суде в основном выступали свидетели со стороны Мирзаева, — рассказывает «Культуре» отец погибшего юноши Александр Агафонов. — Я даже не знаю, откуда их столько взялось. Они, словно по заученному, твердили одно и то же: чемпион вступился за свою девушку. Мы ждали друзей Ивана, которые рассказывали нам, как все было на самом деле. Но они на суд не явились. Не пришел даже Эрик, который выступал в передаче «Пусть говорят» и записал на камеру всех свидетелей со стороны Ивана. Я звонил им. Они сказали, что им угрожают. Приезжают к ним на машинах, встречают у подъездов. Грозят их семьям, подругам. Когда я высказался в суде о мирзаевских свидетелях, меня во время перерыва окружили человек двенадцать дагестанцев, схватили за руки и потащили на улицу. Типа, пойдем, поговорим, как мужчина с мужчиной. Я им сказал: «Если среди вас есть мужчины, говорите здесь, перед камерами». Все это происходило на глазах у полицейских и судебных приставов. Ни один не подошел и не вступился за меня. Меня спасли телевизионщики, которые направили на нас камеры.

По словам Александра Викторовича, об угрозах он сообщил в следственный отдел СК по Замоскворецкому району. 

— Мне прислали ответ, что никаких угроз на записях камер наблюдения в суде они не увидели, — говорит Агафонов-старший. — Правда, потом мне выделили охрану. Нет, отнюдь не правоохранительные органы согласно государственной программе защиты свидетелей, а Партия защиты российской конституции.

Мирзаев виновным себя не признал и на суде заявил, что ударил погибшего в целях самообороны:

— Это была самозащита. Он ростом под два метра и весом сто килограмм. Мне что, надо было ждать, пока он первым ударит? 

То же самое заявил и ключевой свидетель со стороны обвиняемого Артем Карапетян. Он рассказал суду, что боевых навыков Мирзаев при ударе не применял. Но достаточно посмотреть запись, чтобы увидеть, что Мирзаев сразу ударил кулаком в челюсть. И даже не стал дожидаться, пока жертва упадет, тут же развернулся и пошел прочь. Настолько был уверен, что сдачи не последует: вырубил парня.

Кто-то вбросил журналистам информацию, что Иван, дескать, разбил голову в больнице, свалившись с каталки на кафельный пол. В суде эту версию, кстати, исследовали и опровергли — с каталки Иван не падал. Не поверил суд и в «самооборону»: для обороны нужно нападение — а его не было. Однако под занавес процесса произошло нечто странное — сторона обвинения не стала дожимать борца. В судебных прениях государственный обвинитель Андрей Сергеев попросил снова переквалифицировать статью со 111-й на более мягкую 109-ю. Формально он опирался на данные экспертиз, которые не увидели связи между ударом и смертью. Логическую цепочку они выстроили так: легкий удар-толчок — случайное падение — травма головы — смерть. То есть прямой связи удара и гибели, по их мнению, нет. 

Эксперты смотрели видео. Но любой, кто наблюдал поединки боксеров, подтвердит, что мастерский удар с виду абсолютно незаметен, неуловим, и порой абсолютно не понимаешь, почему вдруг соперник оказывается на полу и обводит зал непонимающим взглядом. Совсем не столь эффектно, как в кино. Кроме того, значение имеет и то, ждет человек удара или нет. Иван абсолютно не ждал. 

Демарш обвинителя огорошил многих — в первую очередь следователей, которые вели это дело, и принципиального судью Федина, не поддавшегося давлению. Тем не менее суд не имеет права дать наказание более суровое, чем требует обвинение. В итоге Мирзаев получил два года (максимум по ст. 109), а поскольку год в СИЗО приравнивается к двум после приговора, то его тут же в зале суда и освободили. 

Сейчас он активно тренируется, что-то даже выиграл — говорит, что бьется за честь России.

Спорт как улика 

— Человек, обладающий профессиональными навыками и бьющий в челюсть, не может не знать, что если от его удара противник ударится головой об асфальт, то это верная смерть. — убежден генерал-лейтенант милиции, известный юрист Александр Гуров. — Он обязан был предвидеть возможность летального исхода. Вы знаете, что в дореволюционной России была повышенная уголовная ответственность для грамотных и состоятельных людей? В современном законодательстве использование при совершении  преступлений профессиональных навыков боксерами, борцами, стрелками не является отягчающим обстоятельством. Но в уголовном праве есть такое понятие как косвенный умысел причинения смерти. Если бы гособвинители постарались, то могли бы натянуть ему 111-ю статью. Но они не постарались. А я бы натянул!

Когда-то, еще в Советском Союзе, действовала такая норма: если преступник владел приемами рукопашного боя, то отвечал, как если бы напал с ножом или кастетом. Это вытекало из третьей части ст. 206 УК РСФСР «Хулиганство». В ней говорилось, что от 3 до 7 лет можно было получить за применение пистолетов, ножей, кастетов и других предметов. Вот к этим «другим предметам» суды относили и подготовленные кулаки спортсменов. «Закручивать гайки» стали после всплеска в стране подпольного карате (за организацию таких занятий и обучение запрещенным приемам была отдельная статья). 

Кстати, основоположник карате в СССР, знаменитый сенсэй Тадеуш Касьянов, сыгравший боцмана в фильме «Пираты ХХ века», не выгораживает Мирзаева.

— Я не юрист и не знаю всех правовых тонкостей, однако чисто по-человечески считаю Мирзаева виновным, — сказал он «Культуре». — Если бы он не произвел своего профессионального удара, юноша остался бы жив. В советские времена за такие вольности вне ринга спортсмену полностью закрывали дорогу в спорт, даже если суд выяснял, что он убил или покалечил неумышленно. Однако и неумышленность Мирзаева под большим сомнением.

Опасность быть отлученным от спорта за недостойное поведение была настолько реальной, что спортсмены порой побаивались демонстрировать свои навыки, даже когда это было необходимо. Довелось мне слышать историю о том, как знаменитый наш боксер Валерий Попенченко в стычке с вооруженными ножами хулиганами противопоставил им только нырки и уклоны — бить опасался: мол, объясняй потом, что не ты напал, а на тебя напали.

— Спортсменов за преступления нужно дисквалифицировать, — говорит «Культуре» сопредседатель Партии Великое Отечество Владимир Хомяков, — так же, как и за пьянство за рулем. Ведь многие становятся кумирами для детей, которые берут с них пример во всем. Если спортсмен — преступник, то и в детском сознании укоренится, что чемпионам позволено все, даже убийство. От соревнований за дебоши был отстранен, например, мастер по смешанным боям Александр Емельяненко, который, кстати, никого не убил, не покалечил. Почему же Мирзаев, совершивший тяжкое преступление, продолжает оставаться в спорте?

Что любопытно, с мнением Хомякова согласен и сам Александр Емельяненко. Он считает, что профессиональный боец не должен драться вне ринга.

— У профессионала непроизвольно может вылететь рука. Он тренируется годами, знает, куда и как нанести удар, — говорит опальный спортсмен, чьи дебоши были скорее шумными, чем опасными. — Обычные люди не готовы держать такой удар. И вообще, боец не должен ходить по ночным клубам, где пьют, курят, могут спровоцировать на стычку. Лучше ходить в театр, кино или больше времени проводить в спортивном зале. 

Родители Ивана Агафонова и их адвокат убеждены, что в нашем законодательстве нужно возродить норму об особой ответственности тех, кто профессионально занимается единоборствами. В Госдуме считают, что такой закон вполне уместен.

— Думаю, он должен трактоваться шире, — предлагает Александр Гуров. — За основу можно взять следующее определение: «Отягчающим обстоятельством является использование в преступной деятельности своих профессиональных навыков». И под это могут подпадать не только спортсмены, но и финансисты, использующие свои навыки в мошенничестве, работники прокуратур и судов.

Две цивилизации

Сейчас, по прошествии времени понятно, что эта драма не столько криминальная, сколько социальная: столкнулись не два парня — две цивилизации.

— Что русскому прикол, то кавказцу — смертельная обида, — сказал «Культуре» психолог Александр Пашутков. — Расул Мирзаев, даже если и хотел, не мог оценить шутку Ивана Агафонова, он ее просто не понял. А кроме того, кавказский мужчина не позволяет себе упасть в глазах друзей и женщин. Он находится в постоянной готовности защищать свою честь, пусть даже на нее никто и не думал покушаться. Если говорить о жизни в Москве, то это еще и неизменная настороженность, ожидание оскорблений, выпадов и стремление ответить на них во что бы то ни стало.

Не по этой ли причине совершаются убийство за убийством русских парней выходцами с юга по одному и тому же сценарию: ссора из-за пустяка, иногда даже неосторожно брошенного взгляда, в результате южанин вспыхивает и выхватывает нож?

Кстати, показательны высказывания самого Мирзаева — он как взведенная пружина. В детстве переезжал с места на место и, чтобы «поставить себя», постоянно дрался. А вот что говорит о жизни в Москве: «Езжу в метро часто. Я вижу, что люди толкают меня, цепляют меня. Но я ноль внимания. Я боюсь, если меня на улице заденут, я просто боюсь последствий. Из-за этого стараюсь не драться на улице. Все, что у меня накапливается, я на ринге выпускаю».

На самом деле до него никому нет дела. Но человек воспринимает обстановку большого города так, будто находится в кольце врагов. И если бы не ринг, то кто знает, скольких людей, случайно задевших Мирзаева (а в Москве народа много, постоянно кто-то кого-то задевает локтем или плечом, а то и на ногу наступает), ждала бы та же участь, что и Ваню Агафонова.

И последнее. Есть такая хитрая наука — виктимология, то есть изучение поведения жертвы. Один из главных ее постулатов звучит так: жертва преступления отчасти сама виновата в том, что с ней произошло. Жестко — но немалая доля истины в этом есть. Изнасиловали? А не носи коротких юбок и не кокетничай, с кем попало. Отобрали кошелек в темном переулке? Не срезай углы, иди по освещенной улице или не скупись и возьми такси — доедешь целым до подъезда. 

Применительно к трагической истории о гибели Ивана Агафонова можно сказать и так: не хочешь нарваться на зверя — не посещай мест, где они водятся. К сожалению, ночные клубы частенько становятся ареной стычек, во многих процветает торговля наркотиками, а у быстро обретенных друзей и подруг, навязывающихся или приглашающих в гости, для вас всегда найдется таблетка клофелина.