«Мосфильм» — территория мечты
24.12.2013
В январе исполняется 90 лет главной киностудии страны, канонизировавшей большой советский стиль. А ведь именно по нему в новогодние дни мы испытываем особую ностальгию. Каким был и каким стал «Мосфильм»? Корреспондент «Культуры» отправился на малую родину отечественных хитов.
Ильф и Петров, 1932 год: «Ехать надо далеко. По элегантному замыслу строителей московская кинофабрика воздвиглась с таким расчетом, чтобы до нее было как можно труднее добраться. Замысел этот блестяще осуществлен. Автобус доставляет киноработников и посетителей к мосту Окружной железной дороги и, бросив посреди обширной тундры, уезжает обратно в город. Киноработники, размахивая руками, совершают дальнейший путь пешком и вскоре скрываются между избами деревни Потылихи. Они долго идут по деревне, сопровождаемые пеньем петухов, лаем собак и прочими сельскими звуками, берут крутой подъем, проходят рощу, бредут по проселку, и очень-очень нескоро открываются перед ними величественные здания кинофабрики, обнесенные тройным рядом колючей проволоки. Впечатление таково, будто фабрика Союзкино ожидает неожиданного ночного нападения Межрабпомфильма и приготовилась дать достойный отпор».
Минули годы, страсти улеглись. В «тундре» подросли «сталинки», в нулевых подтянулись элитарные новостройки. И до центра стало рукой подать — от Киевской за десять минут авто пролетает Бережковскую набережную, забирает вправо, минует пару кварталов. Стоп. Приехали.
«Мосфильм» встречает декабрьской прохладой и стендом с подробной схемой расположения 55 строений. По краям композиции — дюжина четырехэтажных зданий, соединенных длинными переходами. Между ними теснятся «объекты» помоложе. В разрезе столичная фабрика грез напоминает мясную тушу, изображенную кубистом-графиком. Или — грузовую «Газель», сложенную из конструктора «Лего». Миновав (в нижней точке «переднего колеса») проходную, вместе с фотокором идем к Главному корпусу в районе «передних фар».
Парадный подъезд, безлюдное фойе, в глубине — пушка-единорог петровских времен. Благородная бронза... «Где снималась? Стреляла?» — интересуемся у главы пресс-службы Ольги Васильевой. — «Пока не успела». За стеклом витрины — кинокамеры. 70-миллиметровая и 70-килограммовая машина снимала «Войну и мир» Бондарчука. Крошечные пружинные восьмимиллиметровки — Великую Отечественную.
Спешим в самый большой, 1-й павильон, с которого и начался «Мосфильм» в 1933-м, — туда, где глумились над роммовской Пышкой, дрались веселые ребята, страдал Иван Грозный, и князь Андрей кружил в вальсе Наташу Ростову... Сегодня «Россия» снимает здесь новогодний «Огонек». Сияет в голубых лучах сцена, невидимый режиссер втолковывает статистам за столиками: «Свет на вас — и камера за ним. Не забываем запускать серпантин!» Гремит «О Боже, какой мужчина!»
Интересуемся: «В скольких из пятнадцати павильонов сейчас творятся кинолегенды?» Оказывается, в двух. Остальные арендуют телевизионщики. Но Главный корпус не пустует. Тут и там бродят школьники. Привели на экскурсию. Мимо, уставясь в пол, пробегают изредка мастера экрана.
Сколько сотрудников в штате киноконцерна? Более тысячи. Четверть часа движемся вдоль фотографий, эскизов и витрин с макетами храмов и парусных кораблей. Осторожно уточняем дату рождения юбиляра: ведь первые снятые здесь картины датируются 1934 годом... Чем же был «Мосфильм» в 23-м? Объясняют: в начале 20-х, исполняя ленинский указ о национализации кинопромышленности, бывшие частные студии начали объединяться. В процессе укрупнения формировались будущие творческие коллективы «Мосфильма». В частности, команда, снимавшая «Броненосец Потемкин», который «спустили на воду» в 1925 году. Именно его считают первым великим «мосфильмовцем». Официально дебют студии состоялся 30 января 24-го, когда был выпущен фильм «На крыльях ввысь» Бориса Михина, снимавшийся в последней декаде 1923 года. От этой даты и пляшут.
Спустя пять лет началось строительство первой в мире кинофабрики полного производственного цикла. Дело шло туго. Рассчитанные на «великого немого» павильоны возводились из жести, и отчаянно дребезжали в процессе съемок — лишь после войны их обшили звуконепроницаемыми материалами.
Ильф и Петров били не в бровь, а в глаз — от Киевского вокзала кинознаменитости добирались на частных авто или пролетках. Пешком — от платформы «Потылиха» — топали работяги. Этот путь считался небезопасным — в окрестностях шастали кабаны. В 38-м работники студии скинулись на провод и пустили первый троллейбус, будущий «№7».
Разобравшись с прошлым, переходим к вечному: за дверью самого маленького, 14-го павильона тянется ввысь миниатюрный православный храм. В притворе — фрески Феофана Грека, над царскими вратами деисус Рублева. Тихо, торжественно, душевно. Не верится, что всего лишь декорация. Единственный уголок, где ничего не меняется годами. Перекрестившись, отправляемся в «пещеры», где куют звук.
У шумовиков пересменок. «Часто приходится выдумывать эффекты?» — интересуемся у старейшей сотрудницы звукового цеха Аллы Марковны Мейчик. «Каждую смену!» — рапортует живая легенда. «Неужто нет шаблонных приемов?» — «Есть. Нужно отрубить голову — берем кочан капусты. Лучший в мире «хрясь!». В пяти минутах ходьбы озвучивают экранизацию советского классика Олега Куваева. За пультом «Территории» режиссер Александр Мельник, в кадре опытный геолог (Евгений Цыганов) учит столичную журналистку (Ксению Кутепову) пить коньяк из позолоченной рюмки. Артисты в образе, и нам улыбается удача — зовут на съемочную площадку в дальний корпус. Прощаемся с нашим экскурсоводом Ольгой Васильевой. Интересуемся у звуковиков: «Как планирует встретить Новый год «Мосфильм»? — «Традиционно, в кругу коллег...»
Добираясь к 8-му павильону, пересекаем двор — метров пятьсот — и попадаем в Стамбул 1970-х. Декорации радуют глаз размахом и ретро-фактурой — разноцветные вывески рыбных, фруктовых лавок, наискосок — цирюльня, над головой — балконы. В соседней декорации, где гарем, Александр Котт снимает пилот по мотивам «Сказок 1001 ночи». Шахерезада знакомится с наложницами: «Выпустите меня, выпустите!» — визжит Шахерезада в очках-велосипедах. Украшенные шрамами и ожогами товарки в шароварах увещевают: «Ага. Выпустим и нас убьют...» — «Стоп», — командует режиссер — «Где дым?» Дают дым. И так дублей пять. «На что тут смотреть?» — накидывается на нас запыхавшийся продюсер — «Кто вас вообще пустил? Дай Бог, если через семь месяцев запустим фильм».
Выходим во двор — напротив корпуса, в самом центре «Мосфильма», раскинулась столица начала прошлого века: пара изгибающихся улиц, площадь, переулки. Дома в два, три и четыре этажа, вывески с «ятями», обшарпанные стены и парадные, белоснежная церковь, будто переехавшая с Нового Арбата. Пять тысяч квадратных метров! Полный эффект присутствия. И тут как тут стайки ребятишек лет восьми — ни одна школьная экскурсия не разминется со сказкой, построенной для «Всадника по имени смерть» в 2003-м, успевшей побывать уже и Петербургом, и даже Венецией. Жалко, внутри «домов» пусто. Но за околицей под навесом притаился «Белый тигр» — танк из картины того же мастера, Карена Шахназарова.
Избалованные бутафорской стариной идем в музей «Мосфильма». Внутри — все настоящее, штучное. «Какова посещаемость?» — интересуемся у директора Елены Морозовой — «До восьми тысяч в месяц». — «Сколько лет экспозиции?» — «В Главном корпусе выставки реквизита проходили с 1956 года. В 98-м «Мосфильм» возглавил Карен Шахназаров, буквально поднявший студию из руин — сейчас ее не узнать. Помню, как в начале 90-х по коридорам носились стаи бродячих собак. Было принято решение устроить постоянную экспозицию здесь — в помещении бывшего кузнечного цеха. Встал вопрос — что показывать? Коллекции «Мосфильма» огромны. Но есть артефакты, ставшие нашей историей. Вот «маловатая кольчужка» из «Александра Невского»... В соседнем зале — мундиры и платья «Войны и мира», наряды «Анны Карениной» 67-го года, ряса Андрея Рублева, короны русских царей. А вот карета времен Екатерины Второй. Десять лет наши художники обходили ее стороной, морщили нос — «дюже гламурненькая». Дебютировала в этом году в сериале «Институт благородных девиц». Некоторые экспонаты переезжают из картины в картину — уникальные автомобили, многие сохранились в единственном экземпляре. Есть собранные специально по заказу «Мосфильма». Например, автобус из «Место встречи изменить нельзя» — довоенный рейсовый «ЗИС-8». В 1941 году все машины этой марки были отправлены на фронт и служили передвижными госпиталями. Ни одна не сохранилась. Нашу восстановили по чертежам на ЗИЛе».
В двух залах — десяток экипажей, тачанка «Адъютанта его превосходительства» и около тридцати ретро-авто — «роллс-ройсы», «бьюики», «зисы», «Мерседес-Бенц» 38-го, в котором ностальгировал Штирлиц, столетний американский трактор из «Вечного зова», ленинский броневик. Рядом чудо-зверь — колесно-гусеничный фашистский мотик-кентавр с мотором от родной «шестерки». Развивает скорость до 80 километров. Наш модерн — «Руссо-Балт» 1911 года — великолепный златокрылый «майский жук». Весь автопарк «Мосфильма» насчитывает 200 единиц. Каждая — на ходу.
Печально, что элегантные машины стали историей — такой же далекой, как и открытый павильон, построенный близ хутора Потылиха задолго до изобретения синематографа. В нем над раскинувшимися на том берегу Лужниками встречали закаты и до полуночи гоняли чаи. Что-то от тех еще подмосковных вечеров сохранилось в воздухе, хоть нет уж ни Потылихи, ни скуки загородных дач. А есть «Мосфильм» — имперский проект. Не фабрика грез, а территория народной мечты. Законодатель большого стиля.
