За Веру и Отечество
13.12.2013
Близится к концу осенний призыв. Всего за три месяца на срочную службу должны отправиться 150 030 новобранцев. Военные рапортуют: проблем с набором в армию нет. У призывников появилась возможность попасть в научную и спортивную роты. Престижной остается служба в Президентском полку, Таманской и Кантемировской дивизиях. А вот православные родители всеми силами стремятся пристроить сына в в/ч № 42754 инженерных войск. Почему — узнала спецкор «Культуры».
Народ давно присвоил этой части звание православной. И то, что мамы мечтают отдать сюда любимых сыновей, — чистая правда. Ведь у солдат, по сути, два наставника: военный — командир части майор Игорь Вандыш и духовный — иеромонах Варнава (Столбиков).
Православные призывники появились в Арсаках 20 лет назад — за год до того, как патриарх Алексий II и министр обороны Павел Грачев подписали первый документ о сотрудничестве Вооруженных Сил и Церкви. Теперь во многих частях есть молельные комнаты, часовни, храмы. Ведется строительство новых — в Липецком авиацентре, гарнизоне «Губа Сайда» Северного флота, на 999-й авиабазе (Кант). В этом году состоялся первый в истории официальный выпуск военных священников. Среди уже назначенных есть представители ислама и буддизма. К слову, до революции в национально-территориальных соединениях, таких как «Дикая дивизия», служили и муллы. Всего же царская армия насчитывала пять тысяч военных священников и несколько сотен капелланов. Рассуждающие о том, что религия и армия не коррелируются, просто не знают истории. В конце концов, и в Церкви, и в Вооруженных силах — служат.
Говорят, предыдущий министр обороны, равно далекий от армии и церкви, всячески тормозил восстановление института военного духовенства. Сергей Шойгу, напротив, взялся за эту тему активно. Пока священники есть только в штате крупных частей. Хотя некоторые батюшки и принимают добровольно миссию духовно окормлять в/ч, расположенные неподалеку от их храмов. На этом фоне ситуация в Арсаках, конечно, уникальная. И дело не только в 20-летнем опыте сотрудничества отца Варнавы с военными. Но и в том, что находится часть на территории... монастыря. Первое упоминание о Свято-Смоленской Зосимовой мужской пустыни относится к концу ХVII века. Военные «расквартировались» в обители в 1925-м — через два года после ее закрытия.
Духовник солдат, игумен иеромонах Варнава в штате в/ч 42754 не состоит. Он служит в Свято-Зосимовой пустыни, куда пришел послушником в 1992-м, в возрождавшуюся тогда обитель. Он же — настоятель домового воинского храма в честь благоверного князя Даниила Московского (небесного покровителя инженерных войск), устроенного на третьем этаже казармы, основатель и худрук православного солдатского хора инженерных войск «За веру и Отечество», ректор Свято-Зосимовской высшей духовно-певческой школы.
— Я приехал из обычной боевой части — а тут свой батюшка, домовый храм, личный состав такой духовный, — улыбается майор Игорь Вандыш, назначенный командиром в феврале 2013-го. — Чего греха таить, первое время по привычке изъяснялся на русском народном языке... Но постепенно научился подбирать слова. А реакция в обществе по-прежнему умилительная: «Они что там, кадилом все время машут?» или: «У вас мальчики только поют?» А эти мальчики и службу караульную несут, и с автоматом ходят сутки напролет. Личный состав небольшой — около 80 человек. А объем выполняемых задач — серьезный.
— Слава Богу, часть возрождается, — говорит батюшка Варнава, с которым мы зашли в домовый храм, где как раз заканчивался ремонт. — Смотрите, как красиво. Ребята здесь — и служители, и прихожане. Сами и иконы написали, и распятие вырезали, и плитку положили. А какой алтарь сделали!.. Еще недавно казарма находилась в запущенном состоянии, туалетные комнаты были ужасные. Теперь видите, как все светится! При том, что Министерство обороны средств практически не выделяет. Спасибо родителям «срочников» и бывшим воинам — поддерживают. Более ста человек из числа отслуживших у нас стали священниками. Немало среди «выпускников» православных офицеров, музыкантов, преподавателей, регентов. Таких частей-то больше и нет.
— А на Валааме?
— Там всего четыре человека — подразделение, куда набирают из числа послушников.
— К вам, наверное, очередь выстраивается из желающих? На сайте монастыря даже объявление висит: по поводу службы в войсковой части не звонить, не писать...
— Да, мы ищем ребят не просто православных, а еще и поющих. Поскольку служат теперь только год, времени на обучение нет. А планка уже высокая. Поэтому предпочитаем семинаристов, студентов духовных заведений, музучилищ, Академии имени Гнесиных. Я сам ее когда-то окончил.
— Вот она — элитная часть. Захочешь — не попадешь.
— Да, все новобранцы приходят сюда только с благословения своих священников. Хотя иногда родители и просят принять невоцерковленных детей.
— Убежденных атеистов и иноверцев совсем нет?
— Практически нет. Да и как у нас могут быть убежденные атеисты, если призыв осуществляется через военный отдел Московской Патриархии? И, хотя идти по православному пути нас благословил Святейший Алексий II, поначалу здесь было совсем непросто. В Арсаках служили дагестанцы, чеченцы. Процветали дедовщина, наркомания. В такой атмосфере оказались в 1993 году 13 призывников из духовных школ. Мне даже приходилось ночевать в казарме — очень было неспокойно. Слава Господу, дал нам мощное воспитательное средство — из 13 ребят четверо оказались поющими. Хор стал развиваться.
Костяк коллектива — восемь человек. Они учатся в магистратуре Свято-Зосимовской высшей духовно-певческой школы. Но прочий состав постоянно меняется. Как говорится, срочники приходят и уходят, а хор остается. И это не самодеятельность. 19 мая нынешнего года мне довелось слушать ребят в удивительном месте — базилике San Nicola в итальянском Бари. В день памяти Святителя Николая православному солдатскому хору инженерных войск «За веру и Отечество» выпала честь петь всю праздничную службу. Для многих ребят это был звучный дембельский аккорд.
В репертуаре хора — песни военные (в том числе забытые), народные, казачьи. Конечно, духовные песнопения. Есть произведения на французском и английском, есть — итальянских композиторов ХIV–ХV веков. Записано уже 15 дисков, в том числе альбом на древнегреческом, поразивший даже афонских монахов, и «Антология старинной хоровой музыки» (на шести языках), исполнение которой специалисты по ошибке приписали хору Московской консерватории. Заграничные поездки, международные конкурсы, на которых солдатский коллектив часто выходит победителем, участие в патриарших службах, частые выступления в зале Церковных Соборов в Храме Христа Спасителя — жизнь поющих воинов, конечно, не сравнима с обычной службой. Кажется: не армия — мечта!
— Все репетиции, записи дисков, подготовка к выступлениям проходят только в личное время, перед отбоем, а иногда и после, — спускает меня на землю майор Вандыш. — И для ребят это дополнительная нагрузка.
— Служба в основном караульная, а она нелегка, — признается 24-летний Иван Дегтярев из Волгоградской области. — Спать приходится урывками, ночь разбивается на несколько этапов: четыре часа отдыхаешь — час стоишь в карауле. Бывает, кто-то отключается — приходится подталкивать: «Не спать!» Посмеемся — и дальше стоим. После караула возвращаемся в казарму — начинается спевка. А ты спать хочешь... Ничего, это закаляет. Не жалею, что попал сюда. И от церкви не ушел, и в армии послужил.
— Оружие-то хоть видели?
— Да мы постоянно с ним в карауле. Стрельбы регулярно проходят. Часовой идет на пост с заряженным «калашниковым». И если по уставу положено выстрелить, я должен это сделать.
— Сможете?
— Ну, Родину-то защищать нужно.
Пока материал готовился к печати, Ваня Дегтярев демобилизовался и вернулся на истфак Московской духовной академии. А вот студенту РАМ имени Гнесиных, 21-летнему Володе Петрашко из Магнитогорска, служить еще добрых полгода.
— Вообще я хотел в армию, — философски рассуждает он. — В любую. А потом узнал про эту часть. И постарался попасть сюда. Все-таки я дирижер академического хора. Пою на клиросе у батюшки в монастыре. Пошел бы в обычную армию — навыки бы растерял. А тут и стрелять, надеюсь, уже научился. И физподготовка каждое утро. Занятия на турнике. Бег. Отжимания, приседания...
— Сколько раз подтягиваетесь?
— Я? Шесть... Маловато, да... По нормативам — 15 раз надо. Нормальным хватом... Ничего, потренируюсь. Кормят нас замечательно. Раньше солдаты готовили, сейчас — гражданские. Иногда даже пельменями балуют.
— Прямо рай.
— Да обычная армия. Только люди православные. Но у меня здесь борьба началась. Верующий и атеист стали соперничать во мне. В Магнитогорске люди порой так вели себя, что отталкивали меня своим поведением от церкви. А здесь ребята вразумляют: не забывай о Боге, и Он тебя не забудет. В армии тяжело. Но если хочешь быть мужчиной, все выдержишь. Тем более с такой духовной поддержкой.
— Физически здесь ребятам сложнее, но в духовном плане легче, — добавляет отец Варнава. — Некоторые говорят: у вас тепличные условия! А у нас боевая подготовка, может, серьезнее, чем в других частях. Воины охраняют ответственный объект — арсенал. Задачи у саперов и минеров не шуточные. Тактическая, специальная инженерная подготовка, обучение в лесах... Я всегда приезжаю на начало учений и в конце — на молебен, когда силы у ребят уже на исходе и надо поддержать. Мы домовый храм потому и создали в казарме — нагрузка очень серьезная, до монастыря вечером уже тяжело дойти. А тут поднялся на третий этаж — свечку поставил, помолился... Да и я вечерами с ребятами. Для спокойствия. И порядка.
— Говорят, после того как срок службы сократили до года, дедовщины не стало?
— Срок особой роли не играет. Иногда звонят родители, умоляют перевести сына к нам, потому что «там» ужасные условия. Для других частей мы — центр духовно-нравственного воспитания.
— Раньше в частях были замполиты, теперь — священники...
— Мы не заменили замполитов. Есть задачи, которые должны выполнять офицеры. А моя главная обязанность как духовника части — оказывать помощь душе воина. В учебнике по военной психологии, в главе «Стрессы» пишут: нужно применять лекарственные средства, но они могут повредить психике... У православных же есть испытанное духовное средство для борьбы с бесовскими проявлениями и сверхнапряжением — исповедь. В этом я могу помочь командиру части.
Территория части ничем не выдает духовность своих воинов: КПП, штаб части, казарма, собачий питомник, узкоколейка, пожарные машины, танк... Однако здесь даже традиции уникальные. Концерт для родителей в день присяги. Дембельский вечер. Участие в международных православных турнирах по футболу. Пение на богослужениях в монастыре. И непременно — возвращение: венчаться, крестить детей. И просто пообщаться с игуменом Варнавой. Как с родным отцом.
— Отделить батюшку от воинства уже нельзя, — рассуждает командир части Игорь Вандыш. — Проблемы у нас одни. Житейские ситуации-то повторяются. Смотрю, парень ходит как в воду опущенный. Оказывается, девушка попала в больницу. А у него любовь, все дела... Ну, отправил в увольнение. В конце службы он подошел — улыбается: товарищ майор, девочка выписалась, все хорошо. А когда не знал, что делать, и с батюшкой советовался. У меня есть психологическая подготовка. Но не каждому командиру и психологу воин откроет душу. И вот тут на помощь приходит батюшка.
— Уж больно благолепная картина получается... Вы что, даже не наказываете солдат?
— Почему? Если задача по объективным причинам не выполнена, может быть выговор, строгий выговор, лишение увольнения. За курение не наказываем. А серьезных дисциплинарных поступков ребята не совершают. Начинается стодневка (100 дней до приказа) — идем пресекать на корню... Младшие и старшие есть везде. Зная, что утром один может заставить другого заправить койку, захожу в казарму: свою заправляет? Все в порядке. У нас служат и 18-, и 26-летние, и холостые, и женатые. Мужской коллектив. Каждый хочет доказать, что он лучше, сильнее. Это нормально. Мужчины всегда будут меряться... Но если кого-то опускают головой в унитаз, как показывает ТВ, оскорбляют, унижают, — это преступление, за которое надо жестоко наказывать. Судить и сажать надолго. А вот когда есть контроль, то и попыток не будет. Болезнь всегда лучше предупредить.