Виктор СОКИРКО

31.10.2013

6 ноября отмечается 70 лет освобождения Киева — это одна из самых героических страниц Великой Отечественной войны. Столицу Украины, которую исстари называли матерью городов русских, стали именовать еще и городом советской воинской славы — в одном строю русские, украинцы и представители других национальностей освобождали от фашистов древний город. В нынешнем ноябре ожидается другое событие, печальное для нашего общего прошлого — решится вопрос об ассоциации Украины с Евросоюзом. В бывшей братской республике побывал наш корреспондент.  

И хочется, и колется

С чего начинается Родина? На Украине — с сала. Кроме шуток. То, что это действительно исторический национальный продукт, понимаешь на Бессарабском рынке в Киеве — мимо сала там уж точно не пройдешь.

— Пробуйте, молодой человек, пробуйте, вот это еще возьмите, — продавец (естественно, Галя)  настойчиво предлагает отведать продукцию.

Ну как тут отказаться? Два кг сала и кольцо домашней колбасы потянули на 440 гривен — примерно 1750 рублей. Совсем не дешево, но если Украина войдет в Евросоюз, то стоимость национального продукта поднимется как минимум в два-три раза.

В голове у Гали калькулятор, и пересчитать прибыль при переходе на евровалюту она может быстро: 150 гривен — это автоматом 150 евро, убеждена она. Поди плохо?

— Зарплаты должны поднять — факт! — убеждает она себя.

Киевское метро сегодня, пожалуй, самое дешевое в мире — жетончик стоит две гривны, восемь рублей по-нашему (в Москве, кто не знает, — тридцать).

— Я готов платить за метро и два, и шесть евро, — говорит инженер-авиастроитель Александр Дерке, сейчас временно безработный. — Только бы убрали коррупционную составляющую. Если ассоциация с Евросоюзом эту ситуацию сможет хоть как-то изменить, буду «за» двумя руками. Система европейского контроля хоть как-то поможет обуздать чиновников.

Мнения о том, стоит ли Украине интегрироваться в ЕС, в самой стране разделились пятьдесят на пятьдесят. Одна половина украинцев уже не мыслит жизни без сотрудничества с Европой (это главным образом Западная Украина), вторая боится европейских соседей, как черт ладана, и смотрит на восток, видя нормализацию жизни лишь в партнерстве с Россией и вступлением в Таможенный союз.

— Окружающий нас мир стремительно меняется, Украине сегодня необходимо не только выбрать европейский путь развития, но и выстраивать универсальную теорию роста, позволяющую использовать свой потенциал на благо всех граждан нашей страны — одной из крупнейших в Европе, — вот такую мудреную тираду завернул украинский журналист Виталий Косачев. — Европейский статус Украины не вызывает сомнений ни у кого, кто знаком с историей и географией континента. Сегодня наша страна близка к подписанию Соглашения об ассоциации с Европейским союзом. Команда Виктора Януковича на этом пути сумела выполнить «домашнее задание» куда качественнее, чем ее «оранжевые» конкуренты, так и не сумевшие из-за конфликтов обеспечить эффективное сближение с Европой.

Такой оптимизм разделяют не все. 

— Нужны мы этой Европе, как стоп-сигнал на поворотах, — иронически замечает удивительно подкованный по всем вопросам таксист Николай Еременко. — Что с нас взять? Экономика развалена, природных ресурсов — кот наплакал, в Донецке шахтерам зарплату не платят, потому как уголь продать не могут. Сало и самогон, наше национальное богатство, вряд ли понадобятся за границей. Развитие сельского хозяйства при помощи современных технологий обречет большую часть крестьян на вымирание. И получается, что Западу нужна только наша земля. А в геополитическом плане мы еще больше отдалимся от России... 

В принципе, ничего неожиданного. Исторически пол-Украины всегда смотрело в сторону Запада. Другая половина, с экономически развитыми Харьковом и Донецком во главе, всегда тяготела к России. Даже «ридна мова» в разных концах страны своя — с польским акцентом во Львове и Ивано-Франковске, с русским — на Донбассе, с суржиком (смесь русского и украинского) — в Киеве. 

Саммит «Восточное партнерство», где и решится судьба Украины, состоится в Вильнюсе 28–29 ноября. Украину первую приблизили к подписанию Соглашения об ассоциации с Евросоюзом. Как-то неожиданно стихла традиционная в последние годы критика в адрес украинской власти, и Европа заговорила о «значительном достижении Украины в осуществлении реформ».

Остап Бендер резюмировал бы в такой ситуации: «Охмуряют ксендзы!» И был бы недалек от истины. В поддержку украинских реформ Германия уже выделила 17 млн евро грантовых денег на развитие социальной инфраструктуры — реконструкцию школ и детсадов. Уже сегодня обещано 186 млн евро на реализацию программы реформ, а потом еще 610 «лямов» после выполнения Киевом всех евро-требований. 

На сало по 150 евро за килограмм этой суммы, возможно, и хватит, но на полноценную «евромаску» — вряд ли. Для интеграции с Европой Украине придется перестроить всю экономику на новые стандарты — на это потребуется десять лет и 165 млрд евро. О возможности отыграть назад хитрый сосед тоже не забывает.

«Сейчас главное для Украины — сохранить уровень торгово-экономических связей со странами Таможенного союза», — констатирует украинский премьер Николай Азаров. Читай — с Россией.

В общем, в Европу Украине и хочется, и колется.

Бунт в монастыре

«Строго держитесь Русской православной церкви и святейшего Патриарха Московского и Всея Руси. В случае отхода Украины от Москвы, какая бы ни была автокефалия, — беззаконная или законная, — автоматически прервать связь с Митрополитом Киевским. Твердо стоять за каноны Русской православной церкви. В случае отпадения от единства Русской православной церкви монастыри переходят в ставропигиальное управление, под омофор Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси», — это выдержки из «последней воли» схиархимандрита Зосимы, основателя крупнейшего в Донбассе Свято-Успенского Николо-Васильевского монастыря.

Старец отошел в мир иной в августе 2002 года, а одиннадцать лет спустя, следуя наставлениям своего пастыря, монастырь... взбунтовался. Монахи отказались подчиниться главе канонической Украинской православной церкви митрополиту Владимиру. Поскольку в подписанном им «Обращении Церквей и религиозных организаций к украинскому народу» выражалось полное подчинение внешнеполитическому курсу украинской власти по ассоциации с Евросоюзом.

...Село Никольское, что в 80 км от Донецка, самая что ни на есть украинская патриархальная глубинка. Монастырь здесь не просто достопримечательность, а святыня, о которой знают далеко за пределами области. «Свято-Успенский? А, Зосимы что ль? Так вон он, блестит куполами», — укажут путь в соседней деревне.

«Мятежная обитель» оказалась вполне мирной и благообразной — ни тебе митингующих, ни плакатов с призывами отречься от «распутной Европы». Да и сами монахи не спешили высказываться по поводу своего протеста, предпочитая молитвы и псалмы. Будто и не они отказались подчиниться главе канонической Украинской православной церкви. Своеобразным паролем стало название газеты «Культура» — узнав, какое издание представляет «московский гость», отец Савва сразу благословил на общение с монахами.

— Как мог митрополит Владимир обратиться от имени всей церкви к народу! Да еще вкупе с украинскими раскольниками, униатами и протестантами! — восклицает отец Иона в тишине монастырской библиотеки. — Нас, к примеру, кто-то спросил о поддержании такого обращения? Мы открыто заговорили о неприятии ни самого обращения, ни факта сближения с Европой.

Монахи ударили в набат. Собралась вся многотысячная Никольская община, которая единодушно поддержала протест. Досталось и президенту страны, и престарелому митрополиту Владимиру, которого сравнили с Иудой и гетманом Иваном Мазепой. «Законодательный отказ от христианской идентичности европейских граждан, ювенальный киднепинг на государственном уровне, запрет главных христианских праздников и дискриминация христиан, воинственная пропаганда половых извращений и растление детей — это не наш путь!» — под такими словами подписалась вся община.

Свято-Успенский монастырь в своем противостоянии Европе оказался не одинок. Монахов поддержали в знаменитой Свято-Успенской Святогорской Лавре на Северном Донце, в самом авторитетном православном центре Крыма — Свято-Успенском пещерном монастыре в Бахчисарае. На их стороне значительная часть монахов Киево-Печерской Лавры и киевского Свято-Троицкого Ионинского монастыря, да и многих других православных церквей и обителей на Востоке Украины. Запад страны, где господствует униатская церковь, естественно, против. 

Отец Иона рассказывает мне о тех последствиях, которые ожидают страну и УПЦ в случае ассоциации Украины с Евросоюзом. Гей-парады вместо парадов Победы, однополые браки, запрет на традиционные православные праздники. Не договаривает вслух главного — под флагами еврореформ многих православных священников вытеснят представители иных конфессий, тех, кто собственно и поддержал воззвание митрополита Владимира.

Однако протестуют монахи уж как-то очень скромно. Категорически отказывались от интервью по этому поводу (исключение было сделано, пожалуй, только для нашей газеты). На вопрос, почему не привлекают на свою сторону прессу и общественное мнение, монахи отмалчиваются: «Не хотим вносить раскол в православную церковь».

— Конечно, в проповедях мы говорим с паствой о той ситуации, которая может возникнуть в Украине после ассоциации с Евросоюзом, и прихожане нам внимают, — говорит отец Иона. — Но мнение свое не навязываем, этого не требуется, люди здесь и так все сами понимают.

Помолчав немного, он задумчиво произносит: «А крестный ход хорошо бы провести в аккурат перед саммитом в Вильнюсе, о нем бы узнали во всей стране... Архимандриты наши не решатся на такое».

Даешь Киев!

О гей-парадах, которые могут прийти на смену парадам Победы, однополых браках и смене ценников с гривен на рубли сейчас много говорят и в Киеве. По крайней мере плакатов на эту тему, выпущенных «Партией регионов», много и в метро, и на улицах города. А вот 70-летие освобождения Киева от немецко-фашистских захватчиков оказалось на этом фоне в стороне. Мало что напоминает об этой знаменательной дате. На одном из плакатов, где изображен монумент «Воин-освободитель» в берлинском Трептов-парке, киевлян вообще поздравляют с 70-летием освобождения Украины, которое будет в следующем году.

— Ха, а вы думаете почему в Киеве статуя «Родина-мать» с поднятым мечом и щитом стоит лицом в сторону Москвы, а спиной повернута к Берлину? — съехидничал пожилой прохожий. — Вот если бы «упашники» (националистическая Украинская повстанческая армия. — «Культура») Киев брали, то они бы сейчас на каждом фасаде красовались. А на Крещатике видели? Там целая галерея фото чехословацкой бригады выставлена, которая в ноябре 1943-го шла во втором эшелоне. Другие теперь праздники...

Честно — расстроился после такого разговора. Ведь форсирование Днепра и освобождение Киева в 1943 году стало ключевой операцией, сопоставимой по масштабу и значимости с Курской дугой. Победа далась большой ценой — каждый клочок земли на Лютежском и Букринском плацдармах, которые заняли войска 1-го Украинского фронта полит кровью. Число погибших оценивается в полмиллиона человек. А героизм солдат и офицеров Красной армии можно оценить хотя бы по количеству награжденных Звездой Героя — 2438 человек — 20 процентов от всех, кто был удостоен этого звания за время Великой Отечественной войны.

Пересказываю разговор на Крещатике директору Национального музея-заповедника «Битва за Киев в 1943 году» Ивану Вековану.

— Ну, это безобразие какое-то, хорошо, что вы обратили внимание, сейчас позвоню в комитет ветеранов войны, пусть разбираются с плакатом, — возмущается Иван Петрович. — А насчет памяти — это вам не совсем компетентный человек говорил. Мы уже год готовимся к этой торжественной дате. И поддержка идет на самом высоком уровне, вплоть до президента. Кстати, о президентах. Здесь, в музее, неоднократно бывали и Кравчук, и Кучма, и Янукович — по праздникам, 9 мая и 6 ноября. И каждый раз музею что-то да перепадало по такому случаю — стройматериалы, деньги на ремонт и обновление экспозиций. 

А вот Виктор Ющенко, отношение которого к Великой Отечественной, мягко говоря, было неоднозначным, так ни разу за время своего правления и не объявился. Но в музее ему благодарны не менее, чем остальным украинским президентам. Ющенко, видимо не вчитываясь в документ, подписал указ о присвоении семи музеям статуса «национального» — в списке был и музей-заповедник «Битва за Киев». А это — зарплаты сотрудникам, содержание помещений и территории. 

Музей — в получасе езды от Киева, в деревне Новые Петровцы, именно там, где 70 лет назад находился Лютежский плацдарм. Здесь располагался наблюдательный пункт командующего 1-м Украинским фронтом генерала армии Николая Ватутина. Отреставрирован его блиндаж, окопы. Здесь же располагался и блиндаж члена военного совета фронта Никиты Хрущева. И если Ватутин Киев брал с боем и, как говорят, солдат не жалел, то Хрущев потом «зачищал» столицу Украины от врагов народа и тоже особой жалостью не отличался. Впрочем, сотрудники музея на эту тему стараются не говорить. Ольга Субач, экскурсовод, понизив голос, произнесла:

— Тут не меньше миллиона наших полегло. Командиры порой просто не докладывали о потерях, убитых наспех хоронили в братских могилах, которые поисковики до сих пор находят. А когда прилетел Жуков, то путь к Киеву буквально прокладывали трупами.

И это тоже правда войны...

— Бои были жесточайшие, потери огромные, особенно среди молодых, необстрелянных и не обученных, — рассказывает Андрей Петрович Плыса. — Меня призвали в полевом военкомате в селе Лютеж в октябре 1943 года, когда мне было 16 лет, и сразу направили на передовую. Даже форму поначалу нам не выдали, приходилось в пиджаке воевать, потом нашел немецкий китель — хороший был, теплый. Команда давалась только одна: «Вперед! Вперед! Даешь Киев!» Ну, а когда флаг красный подняли над городом, я плакал и от счастья, и от того что живой остался, и что немцам отомстили за расстрелянных моих родителей.

Андрею Петровичу крупно повезло, ведь из почти 300 000 новобранцев, спешно набранных в армию для штурма Киева, полегло тогда более 250 000. Он дошел до Берлина, вернулся домой. Их, участников освобождения Киева, остается все меньше и меньше. Всего в городе осталось примерно 600 ветеранов войны — точную цифру никто не знает. Не удалось нам, например, дозвониться до Андриана Галябарнича, который участвовал в обороне Киева в 1941 году, а через два года освобождал родной город от немецко-фашистских захватчиков. Хочется верить, что Андриан Прокопьевич жив и здоров и еще сможет поднять фронтовые сто грамм за 70-летие освобождения.

«Мы не доживем до позора»

Празднование юбилейной даты освобождения Киева все-таки станет незабываемым — в первую очередь именно для ветеранов, тех, кто форсировал Днепр, штурмовал Киев, участвовал в других битвах Великой Отечественной войны. Будет здесь и реконструкция памятных сражений, и салют, и военный парад, и солдатская каша под «рюмку чая».

— Памятные даты, связанные с уже далекими событиями той войны, будут отмечаться и спустя многие годы, но уже детьми, внуками и правнуками нынешних освободителей, — говорит главный режиссер празднований Анатолий Соловьяненко. — Следующий юбилей, к сожалению, не соберет даже немногих ныне живущих ветеранов. Поэтому мы решили, что торжества должны быть запоминающимися и яркими. Пусть останутся в памяти не только фронтовиков, но и их потомков, чтобы в последующем не опускать эту высокую планку.

С Соловьяненко нельзя ни согласиться. Но есть и горчинка в нынешнем празднике. Невольно возникает вопрос: а будут ли проводиться такие торжества через десять, пятнадцать, двадцать лет? Не отменят ли парады Побед на Украине реформаторские идеи под европейским соусом, как это произошло в прибалтийских странах, где символы советских воинов-освободителей безжалостно выкорчевываются? Если уже сейчас, не стесняясь, по улицам Львова шаркающим старческим шагом проходят ветераны дивизии СС «Галичина», участники бандподполья, которые уничтожали и мирное население, в том числе и своих земляков-украинцев. И маршировать Украине, вероятно, придется под чужие марши, которые напрочь заглушат наши «Прощание славянки» и «День Победы»...

— Ветераны недоумевают по поводу грядущих перспектив Украины, удивляются, а почему их-то никто не спросил, не поинтересовался их точкой зрения на примерку европейских ценностей, — рассказывает директор музея Иван Векован. — Никто не подошел, например, к Льву Мистецкому, Ивану Якимову, Андрею Конопацкому, которые в 43-м освобождали Киев, а потом и всю Европу — их мнение никому не интересно. А знаете, что говорят сами ветераны? «Хорошо, что мы не доживем до такого позора, вот только внуков жалко».

Но сегодня музыка на улицах и площадях звучит привычная — та, которая гремела и в ноябре 1943 года. Даже материальную помощь ветераны получат в привычных гривнах — по 4-5 тысяч. И никто из них пока не задумывается, а сколько это будет в евро...

А был ли пулеметчик?

С освобождением Киева связана одна любопытная история, запущенная писателем Михаилом Веллером. Якобы в сражении участвовал будущий министр обороны и министр иностранных дел Израиля Моше Даян. Он, в ту пору подданный Великобритании, был наблюдателем английской военной миссии, ему выпала возможность присутствовать при штурме Киева. 

Определили его на Лютежский плацдарм. Во время одной из контратак «Юнкерсы» разбомбили подразделение советских войск, немцы пошли на прорыв. Моше Даян оказался единственным, кто уцелел. Не растерялся, залег за хорошо знакомый ему пулемет «Максим». Несмотря на отсутствие глаза, стрелял он метко, а патронов хватало. В общем, уложил почти сотню немецких солдат. 

По всем правилам подвиг подпадал под Золотую Звезду — проявил мужество, лично уничтожил, удержал важное стратегическое направление. Но с другой стороны – иностранец, империалист, хоть и союзник. В общем, Жуков распорядился, чтобы командарм Черняховский своим приказом наградил Моше Даяна орденом Боевого Красного Знамени.

— Забавная история, — заулыбался, выслушав меня, Иван Векован. — Но я ничего подобного не слышал. Надо наших экскурсоводов поспрашивать.

Но и остальные сотрудники музея только развели руками. Нет Даяна и в официальном списке награжденных орденом.