Евгений ХАКНАЗАРОВ, Санкт-Петербург

07.02.2023

Дебют в игровом кино известной документалистки Марии Ивановой Сурае получился парадоксальным. Зрителю предложена история, которая не укладывается ни в какие шаблоны современного медийного пространства. Одновременно это очень синефильский образец — с безумно красивыми картинкой и звуком.

Настали такие времена, когда любой случай совместного кинопроизводства России с другими странами следует рассматривать как безусловную удачу. Таковы издержки исключительного положения и миссии нашей страны в современном мировом пространстве, это же и результат культурно-информационной войны, развязанной против Российской Федерации. Но было бы несправедливо воздавать похвалу фильму «Гнев» только из-за таких геополитических причин. В прокат вышел образец редкого ныне профессионализма, когда даже технические нюансы укладываются в понятие киноискусства.

Мария Иванова Сурае — один из самых известных продюсеров и режиссеров в российской телевизионной документалистике. На ее счету более сотни фильмов и передач, которые режиссер сделала для ведущих отечественных телеканалов – речь идет о лентах, посвященных Джо Дассену, Мирей Матье, Далиде, Владимиру Спивакову, Гарику Сукачеву, Петру Тодоровскому, Иосифу Бродскому, Юрию Олеше и многим другим знаменитостям. В центре внимания Марии Ивановой оказывались, конечно, не только звезды: в 2014 году она спродюсировала ленту «Последний», рассказавшую историю последнего ветерана Великой Отечественной войны, живущего в Азербайджане. Фильм попал в отбор Каннского кинофестиваля и стал лауреатом других многочисленных международных смотров. Последние несколько лет жизни и творчества Ивановой связаны с Ближним Востоком: здесь она сняла несколько документальных лент и организовала первый фестиваль российского кино в Ливане, прошедший при участии Министерства иностранных дел РФ.

Обращение режиссера к игровому кино стало естественным продолжением работы в кино документальном. «Гнев» рассказывает историю, которая для Ливана укладывается в рамки тревожной и даже жестокой повседневности: многоконфессиональная крошечная страна уже несколько десятилетий находится в эпицентре непрекращающейся войны, которая сочетает в себе признаки как гражданского противостояния, так и внешней террористической агрессии. Дипломатически отвечая на вопросы публики, которая та задавала на премьерном показе в петербургском кинотеатре «Аврора», Мария Иванова отметила, что это сугубо местная, ближневосточная, ситуация. Которая не имеет признаков какой-либо иной географической привязки. Разве что характер и типаж одной второстепенной героини напоминает русскую женщину. Тем не менее изучение синопсиса картины позволяет прийти к весьма определенным умозаключениям и ассоциациям.

Парадокс фильма «Гнев» заключается в том, что нам показывают историю «наоборот». Мы все привыкли, что источником терроризма являются приверженцы ислама. Именно такую картину нам преподносят мировые СМИ. Здесь же представители во многом патриархального и безусловно самобытного ливанского социума становятся жертвами агрессии со стороны западных радикальных группировок. Режиссер заверила присутствующих на премьере, что это вовсе не уникальный сюжет. Поэтому трагедия юной ливанки Иды, которая фактически потеряла семью, а после была обманута и едва не стала живой бомбой для осуществления террористического акта в мечети, вполне документальна и, что характерно, наднациональна. Не случайно проект «Гнев» хоть и заявлен в релизе как первая российско-ливанская коллаборация, на самом деле привлек в себя также французских и немецких кинематографистов.

Итак, Ида (французско-ливанская актриса Манал Исса) живет в деревне под Бейрутом. На фоне древнего и безмятежного, почти библейского пейзажа разворачивается первый акт трагедии: под бомбежкой погибает ее младший брат и это разрушает жизнь семейства. Пожилой отец становится инвалидом, а мать спивается, будучи не в силах смириться с потерей любимого ребенка. Ида сбегает в столицу и там знакомится с французским специалистом Гансом (Орельен Шоссад), который предлагает ей замужество. Идиллии не получается: за отказом от родной религии, чего требует от Иды западный жених, следует домашнее насилие, а после — кровь и террор. Да и сама история любви оказывается изначально подстроенным адским планом европейского «левака» и его подельников.

Вся эта кошмарная канва повествования облачена режиссером в размеренную, живописную форму, приближающуюся к чисто восточной медитации. Вот родная деревня Иды: аккуратно нарезанные разноуровневые террасы земельных участков, вековые деревья, нищие, но одновременно красивейшие и уютные дворики, домики и лесенки. Налет цивилизации весьма условен: смотришь на экран и понимаешь, что приблизительно так жили и тамошние современники библейской истории. Столичный Бейрут поначалу кажется типичным многоэтажным восточным аулом: невыразительная «квадратная» архитектура многоэтажек, скученность, смог. Но вдруг смог превращается в волшебный туман, улицы города, бегущие то вверх, то вниз, сплетаются в красивый восточный орнамент, а среди бейрутской застройки взгляд вычленяет роскошные здания в стиле колониального упадка, словно зафиксировавшие распад безмятежной жизни Ливана, которой пришел конец еще в семидесятых годах прошлого столетия. Камера работает феноменально, и это неудивительно. Оператором картины стал номинант на премию «Оскар» франко-итальянец Томмазо Фиорилли, а за «обстановку» в кадре отвечал художник-постановщик Хусейн Байдун, чьи работы номинировались не только на «Оскар», но и на «Сезар» и «Золотой глобус». Кстати, многого из экранного великолепия зритель мог и не увидеть: съемки в Бейруте пришлись на август 2020 года, когда в местном порту произошли крупнейшие за всю историю Ливана взрывы. Локации съемок были разрушены, все пришлось восстанавливать, но режиссер ленты была рада уже тому, что никто из группы не погиб. Так местные реалии ворвались в творческий процесс.

Но не только красивыми видами и захватывающей драматургией силен «Гнев». Сильнейшее впечатление оставили работа со звуком, а также музыкальное сопровождение. Бытовые, природные, городские шумы образуют свою, отдельную нить повествования, и это отчетливо улавливает слух. Музыка российского композитора Алексея Айги всегда формирует узнаваемые и совсем особые саундтреки, как это случилось в сериалах и лентах «Достоевский», «Бесы», «Орда», «Мата Хари», а также недавнем кинохите «Чук и Гек. Большое приключение». Добавьте сюда песни не только ливанского, но и цыганского происхождения — и звуковое полотно картины приобретет окончательные черты, характерные для работ высокого класса.

Остается в очередной раз пожалеть, что подобные фильмы не получат широкого зрителя — таковы провальные особенности современного кинопроката и упадка киноотрасли в целом, спровоцированного сначала эпидемией коронавируса, а после санкционным режимом. Между тем «Гнев» уже был показан на 36 кинофестивалях в Азии и Европе и получил девять призов. А уже в этом месяце картина будет представлена в конкурсной программе 41-го иранского фестиваля «Фаджр», который является одним из авторитетнейших на Ближнем Востоке. 

Кадры из фильма предоставлены компанией Base Development