В подмосковном музее Зои Космодемьянской прошел первый показ военной драмы Максима Бриуса «Зоя».

На 86-м километре Минского шоссе дорога сворачивает к Верее, через пару минут справа от обочины привлекает внимание желтый щит — указатель на деревню Петрищево, место подвига первой Героини Советского Союза. Ныне музей, появившийся в мемориальной комнате сельсовета, развернулся в комплекс, включающий дом Кулик (узилище Космодемьянской), обелиск на месте казни и новое здание экспозиции «ЗОЯ», посвященной памяти партизанки и контрнаступлению под Москвой.

Торжественно открытый на 75-летие Великой Победы мемориал напоминает реплику форта в сдержанной конструктивистской трактовке. Периметр параллелепипеда украшают бойницы и колонны, ассоциирующиеся с античным ордером. Элегантные пропорции — 100 на 20 при высоте около восьми метров — и мягкий терракот облицовки дарят ощущение архитектурной легкости, усиливающееся внутри здания. Из обширного вестибюля мы проходим в экспозиционное пространство, чем дальше, тем больше ничем не напоминающее внешний контур; внутри — сложносочиненный лабиринт или фрактал, причем экспозиции каждого зала имеют оригинальное объемное решение. 

Первый — «Страна молодых» — напоминает бутон со смыкающимися вверху лепестками. Вдоль окружности расположены витрины с экспонатами, над ними — стенды, в центре которых светятся мониторы, демонстрирующие спортивную и трудовую кинохронику предвоенных лет. В этом храме отрочества советской страны все экспонаты гармонично резонируют друг с другом, словно светясь в предпраздничной атмосфере. Напротив — обычный класс начальной школы, заставленный дореволюционными миниатюрными партами. Тревожно мерцают лампы, за окнами разносится гул приближающихся взрывов, гаснут лампы, и акцент переносится на противоположную стену с подсвеченными витринами, рассказывающими о подготовке диверсионных групп московских ополченцев.

В переходе к третьему кругу «чистилища» доминирует высокое окно, вдали за ним белоснежное поле, темнеющие избушки в березовом кружеве и скромный обелиск на месте гибели народной героини. Далее следует прифронтовая полоса, круто поворачивающая от воссозданной избы Кулик к панораме подмосковного контрнаступления. Здесь достигается кульминационный эффект присутствия: мы наблюдаем за танковой дуэлью словно из окопа. В центре круговой обороны — прямо над головами — возвышается Т-З4 Александра Космодемьянского с надписью на башне «За Зою. За сестру!».

Покинув музей, можно осмотреть дом Кулик и пройти крестным путем Зои к ее обелиску, а затем вернуться к экспозиции, благо всех ноу-хау тут не счесть: на 2129 квадратных метрах есть и фронтовая землянка, и направленные динамики, транслирующие воспоминания родственников и свидетелей подвига Зои, и светлая рекреация для проведения творческих встреч.

Руководитель музея Марина Роменская поделилась с «Культурой» видением музейного пространства:

— В создании музея участвовало очень много людей — проект разработало архитектурное бюро под руководством Андрея Адамовича, основным идеологом стал областной министр культуры Елена Харламова, экспозиционные площади создавала компания МКС, мультимедийные элементы — компания КРОК… Это многообразие и энтузиазм отвечает духу эпохи, в которой прошло детство Зои, — не случайно ему посвящен зал «Страна молодых», ведь в тридцатых годах 63 процентам граждан СССР было меньше 29 лет. А начинается и завершается осмотр экспозиции в зале «Рассвет», олицетворяющем настоящее время. Золотыми буквами здесь увековечены имена 188 Героев Советского Союза, защитивших Москву, а напротив, на вертикальных панелях, проигрываются ролики с современными юношами и девушками, рассказывающими о том, что значит для них война и Победа. Музей открылся в разгар пандемии, в первые полтора месяца к нам приходило по 150–200 человек, несмотря на то, что в тот момент не проводились экскурсии и мы не были прописаны ни в одном туристическом маршруте. Нас это очень радовало — люди приезжали семьями, возвращались с друзьями, дети активно участвовали в мастер-классах, делали новогодние игрушки. Этот год будет насыщен разнообразными мероприятиями в рамках двух концепций развития нашей деятельности. К 80-летию контрнаступления под Москвой будем проводить тематические лекции и экскурсии, а параллельно рассказывать о женщинах-героях — не только героинях войны, но и труда, и наших современницах — женах, музах, художницах. Быть состоявшейся индивидуальностью в нашем мире — уже социальный подвиг, и мы хотим дать им слово, сделать музей магнитом для молодежи, превратить факт нашей удаленности от столицы в свою пользу — как место передачи истории, место единения поколений. Мы хотим показать, что преемственность — не шаблон, а источник жизненной силы. 

Проходим в зал, где собраны раритеты, в которых воплотилась память о подвиге Космодемьянской — модели кораблей, военных самолетов и танков, названия улиц и школ, книги и фильм Льва Арнштама 1944 года, который в первые же месяцы увидели более двадцати миллионов граждан воюющей страны. Новой ленте подобный успех не светит, при этом совпадение названий провоцирует досадные сравнения не картин, а скромной, но благородной художественной работы минувших лет и парка карго-аттракционов, в который превратился современный отечественный кинематограф.

Создатели одноименной версии не последовали примеру Арнштама — отказались дать связную историю взросления, предъявить истоки мужества, показать, как ковался характер. Сценарист — советник руководителя Российского военно-исторического общества Андрей Назаров — отчаянно пытался решить художественную задачу. Предыдущая работа автора, вампука Кима Дружинина «Танки», представляла набор опереточных шаблонов довоенного оборонного кино. Ныне Назаров замахнулся на житийную икону и присочинил Зоиным страстям драматические «клеймы». Однако эпизоды мирной жизни не приклеились к канонической фабуле, и та повисла в воздухе. Стремясь уплотнить ткань, Андрей Владимирович не пожалел пестрых ниток: приплел первый поцелуй на школьном балу, скорбную материнскую стойкость, темных, сумлевающихся в Победе крестьян, пасующего перед Зоей офицера-ницшеанца... Перебрав все это, Назаров возложил упования на искусство режиссерской кройки и шитья, но тут вышел конфуз. Соавтор сценария Леонид Пляскин и сменивший его постановщик сериалов Максим Бриус решительно проигнорировали «творческую задачу». Сняв десяток психологически точных экшн-эпизодов и пару стилистически эффектных, но статичных и малосодержательных сцен, три четверти экранного времени коллективный Пляскин-Бриус откровенно глумился над рассыпающимся сценарием.

Игнорируя большинство актеров второго плана, тандем чудил на пару с оператором, иногда удачно, но с очевидной и необъяснимой симпатией к оккупантам, бесчеловечность которых тут выглядит следствием молодеческого задора. На самом деле, палачи никак не могли успокоиться и еще долго измывались над телом повешенной партизанки… Но зверства вермахта — ничто по сравнению с живым воображением «мастеров экрана». Вот картина: по ночному тракту движется колонна вермахта. Гитлеровец решает справить нужду, отходит к обочине и орошает лицо затаившейся под насыпью девушки. Зоя терпит, чтобы не выдать товарищей. Нацист гогочет. Публика недоумевает: какие штрихи к портрету добавляет этот эпизод? Согласитесь, речь не о героине, а о диагнозе «я так видящих»...

Однако небесная Зоя не оставила проект своим попечением, по крайней мере, присмотрела себе подходящую инкарнацию — Анастасию Мишину. Произошло чудо: внутренний объем исполнительницы главной роли затмил копеечный лубок. Помимо внешнего сходства, актриса Театра Маяковского дарит истории теплый свет и психофизическую интригу: земная девушка присваивает выпавшие испытания через боль, обживая как кошка каждый эпизод и сантиметр крестного пути. Мишина не играет, а психофизически изживает леденящий холод (диверсанты сутками жили в лесу, не имея право разводить огонь и постоянно перемещаясь), сомнения, побои, пытки, боль предательства. Вторая несомненная удача — актер Никита Кологривый, сыгравший изменника Клубкова. Он изощренно и занимательно упивается падением своего персонажа, Анастасия воплощает утверждение характера через унижение, бесчестье, и — как следствие — закаляющее волю нравственное страдание. Удивительно, как удается подобное во вскользь простроченных эпизодах. Постановщики явно не принимали того, что ясно сознавала вчерашняя школьница и ее гитлеровские палачи: умереть за свою Родину и народ — великая честь. 

В ноябре 41-го это значило исполнить приказ о выжженной земле, который создателям представляется спорным, хоть формально и навязчиво они пытаются уверить в обратном. Суть в том, что эта земля для Зои — родная, и она шла на муки с тем, чтобы разделить ее судьбу. Подобным образом и Мишина с безрассудной отвагой вписалась в лубочный аттракцион, превратив его в трагический бенефис. Ее «Зоя» — беспримерный случай в истории новейшего кино, достойный сравнения с дрейеровскими «Страстями Жанны д`Арк» при существенной оговорке: актриса одной роли Мария Фальконетти прожила роль Орлеанской девы на длинных крупных планах, выдающуюся работу Анастасии Мишиной покрошили в монтажный винегрет. 

«Зоя». Россия, 2020
Режиссер Максим Бриус
В ролях: Анастасия Мишина, Никита Кологривый, Анна Уколова, Дмитрий Быковский-Ромашов, Евгений Романцов, Вольфганг Черни, Карина Разумовская, Александр Вонтов, Дарья Юргенс
12+    
В прокате с 28 января