Падение Берлина

Андрей ЩИГОЛЕВ, Берлин

15.02.2013

Главная тема нынешнего Берлинского кинофестиваля — борьба за права женщин во всех ее (борьбы) проявлениях. И даже в жюри прекрасная половина человечества составляет численное преимущество.

Один из главных фаворитов конкурсной программы — «Глория» чилийца Себастьяна Лелио. Фильм начинается, как десятки ему подобных. Глория, женщина под шестьдесят, разведена, живет одна. Дети выросли, и до мамы им, в общем, особого дела нет. Дама мается от одиночества, по вечерам ходит на дискотеки для пенсионеров в надежде кого-нибудь встретить. Этот кто-то появляется в образе семидесятилетнего мужчины с грустными глазами — недавно разведенного, как он сообщает ей, тяжело вздыхая.

Первое свидание заканчивается в постели — времени на счастье осталось так немного, чего тянуть. Любопытная камера без всякого стыда панорамирует акт — это вообще тренд нынешнего фестиваля. Тут раздеваются все — от детей до старушек, от статистов до суперзвезд, без всякого смысла и наплевав на эстетику.

Примерно о том же турецкий фильм «Длиною в жизнь» из параллельной программы «Панорама». Но если в чилийской картине — латиноамериканский фейерверк эмоций, то лента Аслы Озге — в сдержанной манере. На протяжении всего фильма жена подозревает мужа в измене — напрасно или нет, мы так и не узнаем.

Событием «Панорамы» стала премьера «Лавлейс», биографического фильма о главной звезде самого знаменитого порнофильма в истории. Аманда Сейфрид, только что проливавшая слезы в «Отверженных», здесь играет девушку, которую чрезмерно строгая мама (совершенно неузнавамая Шэрон Стоун) наставляла во всем слушаться будущего мужа. И она слушалась. Но муж оказался сутенером. Обнаружив в жене известный талант, он предложил ее продюсерам кино для взрослых. Фильм назывался «Глубокая глотка». Впоследствии Лавлейс в кадр старалась больше не попадать, посвятив следующие двадцать лет жизни публичному покаянию. На основе ее автобиографии Роб Эпштейн и Джеффри Фридман сняли по-американски яркую и дурацкую картину о веселых 70-х и первых больших успехах порноиндустрии.

Влиянию порнографии на неокрепшие умы посвятил свою дебютную работу актер Джозеф Гордон-Левитт. «Страсти Дон Жуана» — типичная американская инди-комедия на важную подростковую тему рассказывает про парня, который не пропускает ни одной юбки, а по воскресеньям исправно исповедуется в церкви. Грешит он преимущественно наедине, самым красивым женщинам предпочитая просмотры порнухи в интернете. До тех самых пор, пока этот самый Дон Жуан не встречает героиню Скарлетт Йоханссон. Но, «привычка свыше нам дана, замена счастию она»: после долгих раздумий современный Дон Жуан выбирает все-таки порно.

Четыре американские картины были показаны в конкурсе, но едва ли хоть одну из них можно рассматривать в качестве претендента на «золото». «Обязательная смерть Чарли Кантримана» вообще оказалась в программе по блату — то ли потому, что там засветился Тиль Швайгер, то ли в качестве обязательного довеска к чему-то очень нужному. Скорее разочаровала «Земля обетованная» Гаса Ван Сента — своей страшной занудностью. Антиглобалистская картина о Мэтте Дэймоне и Фрэнсис Макдорманд, которые едут в американскую глухомань уговаривать местных, что природный газ — это хорошо, это прогресс, это деньги, наверное, другой быть и не могла.

Не оправдал возложенных надежд (если на него их кто-то возлагал) и Содерберг, который все больше напоминает Вуди Аллена. И не столько скоростью производства картин, сколько тематическим однообразием. Но если Аллен свои комплексы и страхи облекает в шутливые диалоги, то Содерберг пугающе серьезен. Самое удивительное, что при этом от каждого его фильма веет смертельной усталостью.

«Побочный эффект» — сложносочиненный детектив на фармакологическую тему. Опасность для Содерберга представляют психиатры, которые прописывают пациентам лекарства, даже не представляя, из какого мусора могут быть сделаны пилюли счастья (речь в фильме идет о транквилизаторах). Когда Содерберг начинает крутить свою фирменную карусель на тему заговора фармакологов, фильм как-то оживает, сердце начинает постукивать в такт тревожному закадровому ритму. Но ударная десятиминутка заканчивается, история разворачивается в другом направлении, а Содерберг теряет к ней интерес. Зачем-то появляется Кэтрин Зета-Джонс, психиатр-лесбиянка, которая провоцирует свою пациентку прикинуться невменяемой и убить мужа, а в ответе за все оказывается Джуд Лоу.

Французская «Монахиня» — экранизация повести Дени Дидро. История несчастной послушницы, которую мать принуждает принять монашество, могла бы стать душещипательным зрелищем. Но режиссер Гийом Никлу предпочел другой сюжет. На роль Сюзанны Симонен он пригласил ангельской внешности Полин Этьен, наградив ее персонажа ослиным упрямством и железной волей. И картина превратилась в серию ярких женских поединков. Сначала упрямица противостоит матери-настоятельнице в исполнении хищной Луиз Бургуан. Упрямство берет верх, Сюзанну переводят в другой монастырь, где она из огня попадает в полымя. Здесь всем заправляет Изабель Юппер. Новая мать-настоятельница испытывает к девушке известного рода интерес. Сюзанна извивается ужом, пытаясь держать домогательницу на безопасном расстоянии, и продолжает строчить письма во все инстанции.

Если Юппер откровенно играет на публику, превращая каждое свое появление в кадре в аттракцион, то Жюльетт Бинош «отрабатывает» по полной программе. Она играет скульптора Камиллу Клодель, узницу психиатрической клиники при женском монастыре. Не играет — скорее присутствует на экране физически. Бесстрастный, по-французски занудный, физиологичный, мучительный, невыносимый, глубокомысленный, отвратительный фильм Бруно Дюмона, одной из главных звезд конкурсной программы, называется «Камилла Клодель 1915». Разумеется, Дюмон снимает настоящих душевнобольных. Естественно, зрелище, мягко говоря, непривлекательное. Но это на наш непросвещенный взгляд. Надо один раз увидеть, как европейская публика — в Берлине, Турине, Роттердаме — смотрит кино. Не журналисты, а те, кто купил билет на вечерний сеанс. Здесь фильмы досматривают до финальных титров, провожая аплодисментами.

Тема однополой любви возникла в первый же фестивальный день, когда состоялся показ польской картины «Во имя…» Выдающийся актер Анджей Хыра играет приходского ксендза Адама. Он руководит школой, где учатся несовершеннолетние ребята, освобожденные на поруки из колонии. Адам — замечательный педагог и хороший человек, спасший немало юных душ. Как-то к нему в дом пробирается блондинка Ева — кажется, в истории наметился сюжетный поворот… Но нет, ксендз ласково отклоняет откровенные предложения и жизнь продолжает идти своим чередом. Но что-то гложет Адама — по вечерам он жестоко напивается, танцует с фотографией папы и слушает рок-н-ролл. За ним по пятам ходит Лукаш — парень с преданными глазами и прической а-ля Христос. Сердце ксендза не выдерживает — ему ведь не прикажешь... Провокационный фильм Малгожаты Шумовска мог быть лучше, если бы у режиссера хватило чувства меры. Но Шумовска гонится за эффектами, выстраивает один за другим два, три финала, когда обычно хорошей картине достаточно и одного.

«Долгую счастливую жизнь» Хлебникова едва ли можно зачислить в фавориты фестиваля — журналистам в его картине не хватило политики. На мелкотемье пеняют румыну Калину Питеру Нецеру. Его «Поза ребенка» — сатира на тему тотальной коррупции в Румынии. На трассе автомобиль насмерть сбил ребенка — водитель на тридцать километров превысил максимальную скорость и, скорее всего, предстанет перед судом. Тем более, есть свидетели происшествия. Но у парня состоятельные родители с хорошими связями: мама тут же берется за дело, выясняя, что почем. Но сюжет развивается не вокруг взяток. Дело в том, что парень уже совсем не мальчик — ему за тридцать. Мама в сыне души не чает, а тот не знает, как от нее отделаться, ведет себя как подросток в пубертатном возрасте, устраивает в доме родителей отвратительные истерики. Оказавшись в непростой ситуации, он понимает: если не возьмет ответственность на себя, всю оставшуюся жизнь будет стрелять у родителей деньги на пиво и сигареты. Фильм виртуозно исполнен — только реализм этот не первой свежести.

Впрочем, однозначно на «Золотого медведя» пока не наиграл никто. Фаворита пока нет, хотя общий уровень конкурса — сильнейший за последние лет пять.

Очень интересная картина вышла у Ульриха Зайдля. «Надежда» — финальная часть трилогии «Рай» — получилась самой мягкой. Речь идет о толстых девочках и мальчиках, которых родители отправили в спортивный лагерь сбрасывать вес. От нечего делать одна юная толстушка начинает строить глазки доктору. Врач тоже не против — его интригуют юные телеса. С другой стороны, девочке всего четырнадцать — примерно столько же светит провести в уютной австрийской тюрьме, если что.

Можно быть абсолютно уверенным, что Берлин не оставит без награды своего любимца Джафара Панахи, который умудряется снимать кино, сидя под домашним арестом. Когда в похожей ситуации оказался Роман Полански, его «Призрака» оперативно наградили «Серебряным медведем» за режиссуру. У Панахи ситуация сложнее, поэтому «Закрытый занавес» может надеяться на «золото».

В конкурсной программе осталось лишь три картины, каждая из которых может оказаться «той самой». Все три темные лошадки, одна из них казахская. Учитывая фестивальное правило самое сладкое оставлять на потом, есть надежда, что свою берлогу «Золотой медведь» — а для нынешнего фестиваля, точнее было бы называть его «Золотой медведицей», найдет где-то на просторах русской Евразии.

Читайте также:

Эксклюзивное интервью с Борисом Хлебниковым