Вот — Ван Гог, а вот — порог

Ксения ВОРОТЫНЦЕВА

07.02.2019


«Ван Гог. На пороге вечности»
Швейцария, Великобритания, Франция, США, Ирландия, 2018

Режиссер Джулиан Шнабель

В ролях: Виллем Дефо, Руперт Френд, Оскар Айзек, Мадс Миккельсен, Матьё Амальрик, Эмманюэль Сенье, Нильс Ареструп, Анн Косиньи, Амира Касар, Венсан Перес

16+

В прокате с 7 февраля

В прокат выходит фильм Джулиана Шнабеля «Ван Гог. На пороге вечности», рассказывающий о последних годах жизни гения. Из череды кинопроектов о живописце творение Шнабеля выделяет две вещи. Во-первых, в роли безумного Винсента — блистательный Виллем Дефо: кстати, прозвище актера (Уильям, переделанное на голландский манер) совпадает с именем мастера, которого, как известно, звали Винсент Виллем. Во-вторых, это единственная лента о Ван Гоге, снятая художником: Шнабель сначала сделал карьеру в арт-мире и лишь потом обратился к режиссуре. Впрочем, как оказалось, этого недостаточно для создания культового кино.

И дело не в том, что Дефо старше своего персонажа на добрых 26 лет. Шнабель взялся за самый интригующий и в то же время «раскрученный» этап биографии Ван Гога. Фабула хорошо известна: отъезд из Парижа в Арль, ссора с Гогеном, отрезанное ухо, сумасшедший дом, смерть. Финал жизни художника до сих пор вызывает много вопросов. Почему Ван Гог отсек себе мочку уха, был ли это акт самовредительства или, может быть, Винсент стал жертвой вспыльчивого Гогена, которого впоследствии не захотел выдавать (существует и такая версия)? 

Что произошло в тот жаркий июльский день, когда голландец якобы выстрелил в себя? Первый вопрос Шнабель аккуратно обходит стороной: герой Дефо плохо помнит тот вечер и не может дать внятных объяснений. На второй — режиссер «отвечает» появившейся в 2011 году версией, официально не подтвержденной: якобы в Ван Гога стреляли местные хулиганы-мальчишки. Это не единственная легенда, которая преподносится как истинный факт. Кульминацией становится история о потерянном, а затем обретенном альбоме с рисунками маэстро. В 2016-м на весь мир прогремела сенсация: были обнаружены ранее неизвестные наброски живописца. Однако вскоре восторги сменились критикой, а Музей Ван Гога в Амстердаме и вовсе заявил, что это имитации. Впрочем, нашлись те, кого аргументы искусствоведов не убедили. Среди них — Джулиан Шнабель. Для него альбом, найденный спустя 126 лет после смерти мастера, стал символом вечной жизни искусства.

Любопытно, что это не первый байопик о художнике, созданный Шнабелем. Его дебютный фильм «Баския» (1996), собравший положительные отзывы, был посвящен Жан-Мишелю Баскии, автору граффити, звезде Нью-Йорка 1980-х. Кстати, та лента начиналась с размышлений о мифе, сложившемся вокруг Ван Гога, и о желании молодых талантов повторить его судьбу. В целом кино получилось удачным, причем не только благодаря звездному касту: от Боуи и Бенисио дель Торо до Кортни Лав. Шнабель внес в повествование личную ноту: Баския был его близким другом. Себя, тогда еще только художника, Джулиан вывел в образе эпизодического персонажа, которого сыграл Гэри Олдмен.

Жизнь Ван Гога оказалась для режиссера более далеким материалом, а потому и фильм вышел красивым, но холодным. Безусловно, эстеты оценят прекрасные съемки, немалую часть ленты занимают эффектные виды Прованса. Вклад оператора Бенуа Деломма неоценим. Он превращает камеру в «глаза» героя, показывает мир с его точки зрения. Например, наполовину «заблюривает» экран — и кажется, будто глаза безумного Винсента застилает туман. Почти все время изображение потряхивает, как при ходьбе, — для создания эффекта субъективного повествования (некоторым зрителям обеспечена морская болезнь). Однако ни мастерские съемки, ни приятная музыка (композитор Татьяна Лисовская), ни участие в создании сценария оскароносного Жан-Клода Каррьера не обеспечивают главного — захватывающей истории. В итоге получился красивый, но чересчур созерцательный, меланхоличный фильм. Даже показ психиатрической лечебницы не добавляет нерва. А ведь название работы отсылает к картине голландца «На пороге вечности» (1890), изображавшей человека в страшном отчаянии, заглянувшего за край бытия, куда-то в бездну. Видимо, нечто похожее испытал сам Ван Гог, отвергнутый обществом и собственной семьей, живший и умиравший с клеймом неудачника. Ни он, ни брат Тео — единственный человек, веривший в его дар, — никогда не узнали о грядущей славе художника и о его влиянии на авторов XX века. 

Шнабель оставляет острые и тревожащие темы в стороне. Не «антология отчаяния», а эстетская экранизация шаблонных представлений. Видимо, чтобы «раскусить» Ван Гога, недостаточно быть его коллегой.