культура: Название «Жить» не очень подходит к Вашей картине. Все говорит в пользу «Не жить». Не используете ли Вы запрещенный прием, ведь смерть на экране, страдания ребенка сами по себе действуют беспроигрышно?

Сигарев: Изначальная установка была такова: юные актрисы ничего не должны знать о том, что предстоит их героиням, и снимутся только в тех сценах, где все живые. Остальное мы сделаем без них. Мы старались не перейти опасную черту.

культура: Чему Вас научил опыт дебютного фильма «Волчок»?

Сигарев: Я уже не делал кучу бесполезных кадров, точно знал, что надо, как потом смонтирую.

культура: При личном общении Вы производите впечатление светлого человека, но по Вашим фильмам этого не скажешь.

Сигарев: А мне почему-то кажется, что «Жить» — светлая картина. Там есть любовь. Она важнее всего. Что бы ни происходило, любовь не погибает. Тема отношения к смерти важна для меня. В кино обычно после выстрела, когда человек упал, мы о нем забываем. А для близких людей смерть ведь только начинается после поминок, тогда приходит настоящий кошмар. Для меня «Жить» — как ежедневный апокалипсис, который случается у разных людей. Не каждый способен выбраться из него.

культура: На показе для прессы в зале периодически слышался смех, скажем, когда мертвый герой Алексея Филимонова вдруг воскресал. Вы закладывали такую реакцию?

Сигарев: Не думал про это, но знаю, что наш фильм уже после просмотра трейлера называют «Жуть». Люди разные, и реакции, соответственно. Может быть, смех — как снятие напряжения.

культура: Когда мать везет с кладбища в коляске девочек, они живые. А зритель знает, что их похоронили. Что за фантасмагория?

Сигарев: Мы и добивались фантасмагорического эффекта. Старались переплести псевдомистику и шизу матери, чтобы было непонятно до какого-то момента, что реально, а что нет. Это все-таки хоррор.

культура: Недавно Вы написали пьесу «Алексей Каренин» по Толстому. Откуда эта, не менее причудливая идея?

Сигарев: Историю Каренина, через призму которого рассматривается происходящее в романе Толстого, мне заказал Олег Табаков. Я думал, что он сам сыграет главную роль, поэтому ориентировался на него, когда писал. Это было бы смешно, он мог бы быть таким нелепым... Но в итоге играют молодые, а руководит постановкой Кирилл Серебренников. Премьера в «Табакерке» уже на днях. Правда, театр отошел для меня на второй план. Кино интересует больше.

культура: Вы ведь и для кино по просьбе Светланы Проскуриной сделали вариант «Каренина»?

Сигарев: Да, написал современную версию. Перенос во времени сделать сложнее, нежели инсценировку, события которой происходят в описанные Толстым времена. Ни разу так тяжело не искал форму, адекватную современной жизни, в которой человек в одиночку переживает все свои трагедии. Важно было не уйти в совсем уж камерную историю, но в итоге именно это и произошло. Зато фильм обойдется дешевле.

культура: Какие планы Вы связываете с собственной студией, которую создаете в Екатеринбурге?

Сигарев: Хочу полностью все контролировать, набирать команду, с которой комфортно работать, платить людям деньги без обмана. Важно, чтобы они хотели со мной работать и обстановка бы сложилась семейная. Это нужно сделать в первую очередь, а потом уже писать сценарии, снимать.

культура: Что дает Вам основания для внутренней свободы? Надо ведь на что-то жить.

Сигарев: Меня театр пока кормит, получаю авторские отчисления. Пьесы ставят. Мечтаю о документальной комедии и авторском сериале «В черном, черном городе», где один режиссер снимает не более трех серий. Герои разные, а город один. Это будет мистико-психологический триллер про проклятия, цыганок и ведьм. Своего рода городские легенды. У меня уже есть авторы, которые пишут сценарии.