Алексей КОЛЕНСКИЙ

21.09.2017

На российских экранах остросюжетная комедия — «Напарник». Первый случай в истории кинематографа, когда главный герой полнометражной картины целиком и полностью создан с помощью компьютерной графики.

Владивосток. Наши дни. Идет спецоперация по задержанию главы китайской мафии. Крутой опер майор Хромов, пытаясь спасти непутевого коллегу из экологической полиции, ловит бандитскую пулю. «Конечно, я всегда знал, что не попаду в рай. Меня ждали черти со сковородкой, но все оказалось гораздо хуже», — произносит герой узнаваемым голосом Сергея Гармаша. Суровая душа переселилась в тело новорожденного младенца, чьим папашей оказался как раз тот самый «ботаник». Теперь они вынуждены стать «напарниками», а Хромову предстоит сразиться с Драконом, познать самого себя и попытаться вернуться в собственное тело. «Культура» встретилась с режиссером ленты Александром АНДРЮЩЕНКО.

культура: Кто родился первым — оцифрованное дитя или комедийный сценарий?
Андрющенко: Ребенок. Меня вдохновил спектакль по сатирической пьесе Ильи Тилькина «Перезагрузка», где роль младенца с душой взрослого сыграл Юрий Стоянов. Я случайно наткнулся на эту историю, работая над «Призраком», и задумал перенести трюк в динамичное семейное кино. Купив права, мы сочинили оригинальный сценарий и обратились к продюсеру Сергею Сельянову. Тот поинтересовался, насколько реально создать персонажа с нуля. Я соврал, что нам это по силам. Увы, все студии компьютерной графики отказались участвовать в авантюре; рискнула лишь компания СGF — точнее, единственный человек в России, имевший практический опыт в таком деле, супервайзер визуальных эффектов Сергей Невшупов. Прежде он успел поработать на «Аватаре» и поучаствовать в оживлении Горлума для «Властелина колец». Мы не могли позволить себе приобрести готовые технологии, так что ему пришлось заново изобретать велосипед.

культура: Прототипом послужил реальный ребенок?
Андрющенко: Да, но прежде мы подумали об артисте, которому предстояло вселиться в тело ребенка. Вообразить Гармаша в образе малыша не реально, это и определило наш выбор. Затем по детским снимкам Сергея Леонидовича провели кастинг и нашли «дублера» — Тимофея Денисова, появляющегося в эпилоге картины. Тима работал как модель в каждом кадре, а затем его место занимал оцифрованный двойник.

культура: Был соблазн уйти в комикование, раскрыть тему кормления и других физиологических подробностей и первых проказ «взрослого младенца»?
Андрющенко: Не очень понимаю, кому можно адресовать подобные хулиганские вещи, да и юмор такого рода мне не близок.

культура: С какими трудностями столкнулся Невшупов?
Андрющенко: До «Напарника» рекордная продолжительность жизни цифрового человека составляла четверть часа, никто не помышлял сделать его главным действующим лицом. Супермена или чудовища легко принять на веру, ведь в реальности их никто не встречал. Дети — иное дело. Малейшее отклонение от правдоподобия могло угробить нашу затею и похоронить фильм целиком. Нашей задачей было сделать младенца не только реалистичным, но и убедительным. Сложнее всего было добиться улыбки, с экстремальных эмоций — досады, гнева — спрос меньше. Но и их предстояло угадать. Помогал личный опыт — мы начинали работу четыре года назад, когда моему младшему сыну исполнился год.

культура: Несмотря на отсутствие на площадке реального партнера,  Александр Назиев, исполнивший роль незадачливого папаши, заворожил богатой эмоциональной и пластической палитрой. Как ему удавалось?
Андрющенко: Первые сцены разыгрывались с реальным ребенком — он его держал на руках, играл с ним, обнимал, физически проникался атмосферой для рабочих дублей. На папу был чудовищный кастинг — было важно, как он монтируется и с младенцем, и с Гармашем.

Тяжелее всех пришлось Сергею Леонидовичу — ему нужно было мимически соответствовать оцифрованной модели — по сути, играть технологию. Перед каждой сценой мы подробнейшим образом обсуждали, как это делать, в итоге добились чистой эмоции, вписывающейся в компьютерную маску. Тут не было мелочей — градус экспрессии выверяли буквально по миллиметрам. Помогло раскрепощение и мастерство, которых Гармашу не занимать.

культура: А что было самым трудным в Вашей работе?
Андрющенко: Довести фильм до конца. С первого же тестового эпизода мы двигались на ощупь. Реалистичный «ребенок» был оцифрован довольно быстро, но долго не устраивал меня актерски. Поиск образа затягивался, часто упирался в тупик. Наконец, когда удалась первая сцена, дневное освещение высветило технические проблемы «малыша», их решали несколько месяцев. Боялся перегореть и опустить руки. Казалось, пережить проект невозможно.

культура: Ваш младенец несет на себе мощную смысловую нагрузку, а по сути – родовое проклятие. Пообщавшись с крутым персонажем Гармаша, будущая мама (Лиза Арзамасова) разочаровывается в своем инфантильном спутнике жизни и решает родить «настоящего человека». А затем отстраненно наблюдает, как складываются отношения «великовозрастного младенца» и его ребячливого биологического отца. Итог не очевиден. Проще всего сказать: «напарники» сработались, победила дружба, семья окрепла... Что же произошло на самом деле?
Андрющенко: Очень важный для меня вопрос. Герой Гармаша посеял в Кате  сомнение: а справится ли ее супруг с ролью отца? Как и всякий на его месте, он переживает сильный стресс. Я как родитель троих мальчиков знаю: выдержать новую роль нелегко. Порой кажется, маленький монстр украл у тебя жену. Но каким бы слабохарактерным, наивным, инфантильным ни был папа, ради своего ребенка он готов пойти на все и свернуть горы. Наш малыш отказывается общаться с родителем, Олег чувствует себя плохим отцом. Катя дает ему шанс проявить себя, и он его использует, доказывая, что не просто профессиональный мент, а герой, способный уладить любые неприятности. Возникает довольно сложная и интересная коллизия: отец должен спасти тело младенца и вернуть его душу. Но, в конце концов, речь идет о простых вещах: за родных нужно бороться, ежедневно прикладывать усилия, подстраиваться, менять отношения. Семья не может просто так стать хорошей, над ней нужно работать. Надеюсь, этот глубоко личный глубинный смысл «Напарника» будет близок молодым отцам и матерям.

культура: В картинах Вашей студии «Водород» — «Призрак», «Притяжение» и «Напарник» — присутствует сквозной сюжет о проблемах отцов и детей.
Андрющенко: Так и есть. В подтексте любой семейной комедии присутствует социальная сатира. Компания «Водород» решает две задачи: развлечь зрителей, упаковав в жанровую оболочку конфликт отцов и детей, не забывая о волнующих общество проблемах. Мы переживаем за нашу страну, пытаемся говорить о том, что важно для всех. Сверхзадачи мобилизуют съемочный коллектив и вдохновляют на технологические чудеса. «Напарник» сделан в самом легком и рискованном жанре, не претендующем на сопереживание героям. Сложно заложить в комедию положений важные мысли и не разрушить обаяние истории. Насколько нам это удалось — решает зритель.

культура: До сих пор Вам все удавалось. А в чем основная причина недоверия публики к российским премьерам?
Андрющенко: Скажу жестко. Хороших намерений недостаточно, индустрия задыхается без профессионалов. Классных идей — море, хромает реализация. Надо учиться делать кино и относиться к себе очень честно, не идти на компромиссы ни с драматургией, ни с технологиями, ни с актерами.

культура: Творческие планы «Водорода»...
Андрющенко: Запускаем «Притяжение-2». В канун Нового года состоится премьера «Льда». Это красивая, крайне эмоциональная сказка о непростой женской судьбе, где будут и боль, и потери, и предательство, и, конечно, воплощение мечты. При всей сюжетной несхожести мы для себя решили, что снимаем «Москва слезам не верит».