Ольга АНДРЕЕВА

18.11.2021

«Культура» узнала, каков наш современный литературный герой

Литература — лучшее средство для понимания природы времени и общества. Этот факт отлично известен русскому читателю, воспитанному на романах Толстого и Достоевского, которые и посейчас говорят о России больше, чем любая социология. Каков современный литературный герой? Есть ли в нем что-то героическое? Какие персонажи сейчас интересуют авторов? Мы спросили об этом известных российских писателей, и вот что они ответили.

Александр Пелевин — писатель, поэт, журналист. Автор романов «Здесь живу только я» (2016), «Калинова Яма» (2017), «Четверо» (2018), «Покров-17» (2020) и сборника стихов «Красное, черное, белое и нечто совершенно иное» (2021). Лауреат премии «Национальный бестселлер» за 2021 год.

— Я не думаю, что у современной русской литературы вообще есть некий общий герой. Это тот случай, когда «со стороны виднее»,  возможно, лет через 20–30, когда наша современная проза оформится в условную «прозу десятых-двадцатых», об этом будут говорить маститые литературоведы. А что будут говорить — можно только гадать. Поэтому не буду говорить за всю литературу, скажу за себя. Мой герой — человек, запутавшийся в себе и во времени. Персонаж нашего беспощадного лихого безвременья, который смотрит в будущее и не хочет его. Есть ли в этом что-то героическое? Надеюсь, что есть. Нашему времени отчаянно нужны герои.

Шамиль Идиатуллин — писатель и журналист. Автор нескольких романов и повестей. Дважды лауреат премии «Большая книга» за романы «Город Брежнев» и «Бывшая Ленина». Работает руководителем регионального отдела в ИД «Коммерсантъ».

— Я пишу книги, которые интересны в первую очередь мне самому — как читателю. А мне-читателю интересны герои, на место которых я могу себя поставить. Иначе не торкнут самые потрясающие приключения и самые адские потрясения, которые переживают герои. Они переживают, а я нет — ни вообще, ни за них. Миссия провалена. Я должен видеть в герое себя и своих близких либо знакомых, хотя бы частично. При этом герой должен быть живым, нескладным и непослушным, как любой близкий человек, и должен вызывать сочувствие (симпатию, ненависть желание дочитать до того момента, как вот этому откусят голову и пр.). Я много говорил о том, что книги есть смысл писать только про «здесь и сейчас», а герой, соответственно, должен быть не сферическим протагонистом, жизнедеятельность которого сводится к диалогам, семейно-бытовым либо романтическим отношениям, потреблению еды и напитков и заходам в интернет, а нормальным человеком, мыслящим и чувствующим социальным животным с огромным букетом социальных обязательств и отношений, а также нормальной, толково описанной и значимой для сюжета и жизни работой. Если посмотреть на мои книжки, возникает подозрение, что автор не слишком строг в своих принципах. Герои свежих текстов — пионеры, оказавшиеся в нашем времени, бестолковая офис-менеджер, обнаружившая, что она робот, подростки и молодые бойцы из жесткого колдовского Средневековья и брошенка средних лет. Каждый из них не слишком похож на автора, и где тут вообще «здесь и сейчас-то»? Но кусочки каждого героя автор честно выращивал в себе, чтобы потом вырастить кусочки себя в герое — и чтобы его глазами, его мыслями, его уязвленными чувствами найти в чужом вроде бы мире незасвеченную грань нашего. Иначе неинтересно.

Сергей Носов — прозаик, поэт, драматург. Автор нескольких романов, более чем десятка пьес, сборников рассказов, эссе и стихов. Лауреат премии «Национальный бестселлер» 2015 года за роман «Фигурные скобки».

— Назвал бы Лермонтов роман по-другому, — например, «Печорин», — мы бы проблемы такой не знали. Неужели и в других странах кого-то волнует тема современного героя? Да он может быть кем угодно и каким угодно. Литературный герой — это тот, кто почему-то интересен автору. Он должен быть изображен убедительно. Вот задача пишущего. Неубедителен — тогда и говорить не о чем, его нет. Убедителен, похож на живого — значит, герой. Эмма Бовари, Анна Каренина, Гумберт Губмерт… И что — по ним тосковала современность, грезившая о герое? А если бы ими распорядились другие создатели, что бы мы тогда вместо них получили? Что до меня как автора, часто сам удивляюсь выбору героя. Иногда мне кажется, не автор выбирает героя, а герой автора. По слабохарактерности соглашается автор с этим субъектом иметь какое-то дело (у меня то маньяк, то старая дева), и приходится дальше работать — халтурить нельзя.

Евгений Чижов (Соминский) — писатель. Автор романов «Темное прошлое человека будущего», «Персонаж без роли», «Перевод с подстрочника» и «Собиратель рая». Лауреат премии «Ясная Поляна» 2020 года за роман «Собиратель рая».

— Дело критиков судить о герое современной литературы. Могу высказаться лишь о персонажах собственных романов, в которых теперь обнаруживаю некоторые общие черты. Все мои главные герои в той или иной степени аутсайдеры, они существуют на обочине своего времени — девяностых или начала двухтысячных — и если оказываются вовлечены в значимые события эпохи, то лишь как случайные свидетели, чуждые противоборствующим сторонам, преследующие собственные цели. Так, рабочий сцены оперного театра Андрей Некрич из романа «Темное прошлое человека будущего» использует вооруженный конфликт в Москве в октябре 1993-го, чтобы обмануть своих преследователей, попав в списки погибших. Непризнанный поэт Олег Печигин из «Перевода с подстрочника» не может выбрать между оппозицией и президентом вымышленного Коштырбастана и погибает, пытаясь наладить между ними диалог. Андрей Куницын по прозвищу Струна из «Персонажа без роли» оказывается между законопослушными гражданами и уголовниками, не совершая преступлений, он помогает сбывать краденое через комиссионку, где работает продавцом. Наконец, Кирилл из «Собирателя рая», король московских барахолок, зарабатывает на ностальгических сантиментах современников и претендует на независимость от своего времени. Эта независимость, так или иначе свойственная всем моим главным героям, не помешала известному Льву Данилкину в рецензиях на «Темное прошлое человека будущего» и «Персонажа без роли» объявить Некрича и Струну героями своего времени. Возможно, так критик хотел разобраться с моими странными персонажами, щедрым жестом переместив их с периферии в центр эпохи, найти для них место, чтобы исчерпывающе объяснить их через него. Между тем, сочиняя их, я не помышлял ни о чем подобном, эпоха интересовала меня лишь в качестве фона. Как же вышло, что герои, задуманные как маргинальные, оказались способны претендовать на роль типических представителей своего времени?

Мой интерес к разного рода маргиналам обусловлен прежде всего тем, что они, как правило, ярче обычных людей, их черты стремятся к гротеску, в них нагляднее обнаруживаются качества, которые у обывателей, нашедших свое скромное место в эпохе, остаются в непроявленном виде. Маргинал противостоит не своему социальному антагонисту (как бедный - богатому, местный - приезжему, законопослушный – правонарушителю и т.п.), а эпохе в целом, что повышает его шансы стать ее отражением, пусть сколь угодно кривым. Еще выше становятся эти шансы оттого, что автор рисует время, глядя на него глазами своего главного героя, пропускает время через него, что неизбежно ведет к появлению у них общих черт. О Некриче в «Темном прошлом человека будущего» говорится, что он, как вирус, заражает своей недостоверностью все вокруг. Действие романа происходит в 90-е, когда перемены рушились на вчерашних советских граждан, привыкших к застывшему времени своей державы, с такой скоростью, что верить этим переменам становилось все труднее. Действительность словно утратила фундамент и понеслась вверх тормашками, становясь все более фантасмагорической. Система советских ценностей была перевернута с ног на голову, что неизбежно вело к потере опоры, относительности морали, утрате различия между добром и злом. Такое лишенное опоры имморальное состояние и воплощает собой Некрич. Для него оно естественно, и здесь он полностью совпал со своей эпохой, которая была временем маргиналов и аутсайдеров, оказавшихся в центре событий. Этим и интересны девяностые. Сейчас судьба Некрича, как и других моих персонажей, сложилась бы иначе, и никому уже не пришло бы в голову назвать их героями нашего времени.

Напоследок цитата из книги французского киноведа Антуана де Бека «Новая волна: портрет молодости»: «Все герои и героини Новой волны не являются типичными представителями своей эпохи, они ведут себя не как все и рассуждают не как все, и именно в этом просвечивает стиль и умение выразить действительность. Для Новой волны быть современником означает решительно быть не как все».

Фотографии: Александр Авилов / АГН «Москва».