Писатель Александр Секацкий: «Основная беда человечества — потеря энергии желания»

Алексей КОЛЕНСКИЙ

31.08.2020



Что такое идеи? Почему они «овладевают» нами? «Культура» искала ответ на вопрос с философом и писателем Александром Секацким.

— Итак, в чем отличие идеи от мысли?

— Идеям бывает уютно в философском трактате, в академической дискуссии, они посещают нас во время размышлений, и мы отличаем их от просто мыслей, пожалуй, не из-за какой-то особой продуманности, а из-за побуждения к действию. Если тебе пришла в голову идея, ее хочется по крайней мере высказать, а иногда — воплотить в экзистенциальный выбор или в политическую программу. Так случается тогда, когда идея продумана и внутренне авторизована, причем ее действительный первоисточник не так уж и важен.

Другое дело, что идеи, которые «носятся в воздухе», не рассчитаны на мое или чье-то обдумывание, они сразу даны как императивы. И приходится иногда удивляться: почему же они такие странные, нелепые, непродуманные? Ведь столько идей продумано, обосновано, если угодно, выстрадано, а владеют нами именно эти, неизвестно откуда выхваченные. И даже если они лично тобой не владеют, все равно лично тебе с ними приходится считаться.

Не будем забывать, что в большинстве случаев людьми (имеем ли мы в виду «народные массы» в марксистском смысле или атомарных индивидов) владеют вовсе не идеи, а интересы, а еще чаще просто инерция. Идеи врываются в мир и стремительно меняют его, но прийти они и вправду могут откуда угодно: из физики, из музыки, из опыта странствий, кажется, даже из случайной мутации высказываний, на роль идей никак не претендовавших. Они, разумеется, приходят и из философии, но, кажется, даже сам философ не может предугадать, что именно из его выкладок окажет преобразующее воздействие.

В знаковой работе Жиля Делеза и Феликса Гваттари «Анти-Эдип» фоновый уровень в обществе составляет так называемое желающее производство, то есть процесс, при котором производятся желания и микрожелания. Самое удивительное, что об этих желаниях нельзя определенно сказать, чьими именно желаниями они являются. Они, конечно, могут быть присвоены, но если присвоения не происходит, они все равно производятся и, если угодно, сами себя хотят (желают).

Для нас, соответственно, важны две вещи. Во-первых, овладевающие массами идеи, это, так сказать, большие одержимости, против которых Делез и Гваттари решительно выступают, рассматривая их как проявления паранойи (согласно авторам, шизофрения замечательна и может вдохновлять, а вот паранойя крайне опасна). А во-вторых, сегодня мы фиксируем резкое падение желающего производства. Как будто основная беда сегодняшнего общества — потеря энергии желания, что еще более увеличивает странность и даже абсурдность тех идей, которые все еще остаются на плаву.

— Не будет ли первой повесткой значимой мысли нового века ревизия: что нас довело до кризиса желаний?

— Действительно, вот в чем вопрос. Ведь сказано было: по плодам их познаете их. И если мы отбросим изощренность, дискурсивную доказательность, которая важна для трактата, но не слишком значима для той среды, в которую идеи проникают как идеи, как одержимости, то именно плоды, именно следствия станут важнейшей характеристикой владеющих нами идей. Вспомним принципы первоначального христианства и, мягко говоря, скептическое отношение к ним греческой философии, но эти принципы воистину преобразовали мир, изменив его до неузнаваемости, против них не устояли ни Римская империя, ни греческая философия. Или идеи марксизма в своей горячей стадии — каковы были их плоды?

Я хату покинул, пошел воевать,

Чтоб землю в Гренаде

крестьянам отдать...

Мировая революция была воистину на повестке дня, и, кажется, потребовались все совокупные усилия капитализма и капитала, чтобы не допустить ее. Это разительный контраст с событиями вчерашнего и сегодняшнего дня. Вот, казалось бы, набирает силу экологическое неоязычество, пикетируют все энергетические объекты в Европе, выпускают на волю кроликов из клеток, стремительно отступают пластиковые бутылки. Кто сможет остановить Грету Тунберг и ее воинство? Ведь это выбор поколения!

Однако не потребовалось ни репрессий, ни тем более оружия, прозвучал всего лишь чуть ли не ежегодный сигнал тревоги, в данном случае «коронавирус на горизонте!» — и все воинство тут же попряталось в убежище, бросилось в подполье и там законопослушно сидело и дрожало все это время... Можно представить себе, каким громогласным хохотом встретили бы такой маневр сподвижники идей всех предшествующих поколений! И последующая невротическая компенсация в виде коллективного покаяния за всю белую расу, думаю, мало что в этом может изменить.

Меня интересует вопрос: а вышел ли кто-нибудь с честью или хотя бы с минимальными потерями для репутации из этой ситуации законопослушного сидения в норках? Ведь тот факт, что эта глобальная самоизоляция была принята так легко, подталкивает еще и к следующему предположению. Современный человек, прошедший через пробирки социальной инженерии, уже обрел в качестве естественной установки представление о том, что другой, ближний — это опасность, а контактное проживание есть зло, которое необходимо минимизировать.

— И какие это последствия для нас несет? Вероятность больших идей стремится к нулю?

— В микромасштабе мы и вправду можем демонстрировать удивительный разброс желаний, хотений и предпочтений. Но действенные и действующие идеи ориентированы по другим силовым линиям. Страх контактного проживания — это диагноз целого общества, диагноз, известный под многими именами: социопатия, аутизм, фетишизм факта. В сущности, аурой аутизма в той или иной мере проникнуто все современное гражданское общество. Другой человек для нас — источник непредсказуемого поведения, а это двоякая опасность, поскольку, возможно, и тебе придется свернуть с наезженной колеи, и сделать не то, что ты обычно делаешь, и поступить не так, как обычно поступаешь, что ведет к фрустрации и тревоге. В сущности, для любого человека существует то, что Хэролд Блум назвал «anxiety of influence», «страх влияния», не говоря уже о том, что всякий настоящий творец, согласно Блуму, рождается, преодолевая страх влияния. Для обычного субъекта, относящегося к разряду просто людей, этот дискомфорт щедро компенсируется открытостью и полнотой бытия, но таких людей, избежавших влияния современной социальной инженерии, становится все меньше.

Материал опубликован в № 7 газеты «Культура» от 30 июля 2020 года в рамках темы номера «Кто придумает наше будущее?»

Фото на анонсе: www.os.colta.ru, www.поисков.рф