Пауло Коэльо: «Манускрипт, найденный в Акре»

20.01.2013

В издательстве «АСТ» выходит новый роман Пауло Коэльо. После перерыва длиной в полтора года бразильский писатель создал поистине философскую вещь, значение которой, по словам самого Коэльо, «заключено в историях прожитой любви и пережитых потерь... в ежедневном сосуществовании с неизбежной смертью». Действие романа разворачивается в Иерусалиме накануне захвата города крестоносцами в 1099 году. Понимая, что рассчитывать на спасение не приходится, горожане собираются вечером в храме. Обреченные на гибель, они находят в себе мужество достойно принять вызов...

Стилизованный под древнюю притчу «Манускрипт, найденный в Акре» — иносказательное обращение к читателю, просьба задуматься о значимости мирной повседневной жизни.

O Мария, зачатая без греха, 
моли Бога о нас. Аминь.

NRSM, с благодарностью за чудо.

Дщери иерусалимские! 
не плачьте обо Мне, 
но плачьте о себе и о детях ваших.

Лука 23:28

Мне хотелось бы начать повествование так: «Теперь, когда жизнь моя клонится к закату, я оставляю, тем, кто будет после меня, все, что мне удалось постичь, шагая по дорогам жизни. Распорядитесь моим наследием, как должно». Увы, это неправда. Мне всего двадцать один год, родители вырастили меня в любви и заботе и дали образование, и я женился на женщине любящей и любимой. Однако завтра наши пути разойдутся, завтра каждый пойдет своей дорогой, доверится своей судьбе и предстанет перед лицом смерти. Для нашей семьи сегодня 14 июля 1099 года. Для семьи Иакова, моего друга детства, с которым мы так весело играли на улицах Иерусалима, ныне год 4859-й: он всегда с великой гордостью напоминал мне, что иудаизм намного старше нашей веры. Для почтенного Ибн-аль-Атира, который всю свою жизнь ведет летопись нашего города, заканчивается год 492-й. Мы расходимся в датах и по-разному славим Господа, но во всем остальном между нами царит мир и согласие.

Неделю назад наши старейшины собрались на совет. Французское войско во много раз превосходит наше и много лучше вооружено. Враги дали нам шанс: мы можем покинуть город или сражаться не на жизнь, а на смерть, ибо мы воистину обречены. И большинство из нас решили остаться.

И вот уже мусульмане стекаются к мечети Аль-Акса, иудеи собирают свое войско в михрабе Давидовом, нам же, христианам, живущим в разных кварталах города, предстоит защищать его с юга. За городскими стенами уже выросли осадные башни, на возведение которых пошли доски от разобранных по такому случаю кораблей. Судя по перемещениям вражеского войска, нас атакуют завтра утром, и враг прольет нашу кровь во имя своего папы, ради «освобождения» города и во исполнение «воли Господней».

Нынче вечером в том самом дворе, где тысячу лет назад римский прокуратор Понтий Пилат приговорил Христа к распятию, собрались мужчины и женщины всех возрастов, чтобы послушать некоего грека, которого все звали Коптом. Этот Копт странный человек. Еще отроком он покинул родные Афины в поисках приключений и однажды, голодный и обессиленный, постучал в ворота Иерусалима. Мы тепло его приняли, и со временем он отказался от мысли продолжать свой путь и остался с нами.

Ему удалось найти работу в лавке торговца обувью и точно так же, как Ибн-аль-Атир, он принялся записывать для будущих поколений все, что ему доводилось видеть и слышать. Он даже не делал попыток выбрать себе веру, и никому не удавалось его переубедить. Что касается Копта, то он живет не в 1099-м или 4859-м, и уж тем более не в 492 году. Он верит только тому, что происходит здесь и сейчас, называя свою веру именем Мойры — таинственного божества, Божественной Энергии, охраняющей единственный закон бытия, без которого наш мир придет к своей погибели.

Рядом с Коптом стояли патриархи трех религий, исповедуемых в Иерусалиме. Правители не пришли, они были слишком заняты последними приготовлениями к завтрашнему противостоянию, представлявшемуся нам совершенно бессмысленным.

— Много столетий назад на этой площади судили одного человека и приговорили к смерти, — начал Копт. — Когда его повели на казнь, женщины в толпе принялись рыдать. Тот человек сказал им: «Не плачьте обо Мне, плачьте о себе и о детях ваших». Он провидел то, что происходит с нами сейчас. Завтра cогласие обернется раздором, а радость оденется в траур. Завтра мир уступит место войне, которая продлится даже в невообразимо далеком будущем.

Собравшиеся хранили молчание, ибо никто из нас в точности не знал, зачем пришел на эту площадь. Разве для того, чтобы выслушать очередную проповедь о захватчиках, именующих себя крестоносцами.

Какое-то время Копт наблюдал всеобщее смятение и, выдержав долгую паузу, наконец заговорил:

— Они могут уничтожить город, но им не отнять у нас того, чему город научил нас, вот почему так важно, чтобы это знание не постигла та же участь, которая ожидает наши дома. Но что есть знание?

Никто не промолвил в ответ ни слова, и он продолжал:

— Знание — это не абсолютная истина о жизни и смерти, но то, что помогает нам выстоять перед лицом вызовов, которые изо дня в день преподносит нам жизнь. Это не то, о чем мы узнаем из книг, которые лишь разжигают бесполезные споры о прошлом и будущем; это знание живет в наших благодетельных сердцах.

Копт сказал:

— Я ученый человек, и хотя провел все эти годы за изучением древностей, спорами о политике, тщательно фиксируя происходящее, я все же не знаю, что вам сказать. Но я буду просить Божественную Энергию очистить мое сердце. Вы будете задавать мне вопросы, а я дам на них ответ. Так поступали древние греки: ученики спрашивали учителя о вещах, которые прежде не приходили ему в голову, а он, размышляя вслух, пытался подыскать ответ.

— И что толку нам в твоих ответах? — спросил кто-то из толпы.

— Кто-то запишет мои слова. Другие их просто запомнят. Завтра многие из вас окажутся в разных концах земли, и там вы сможете поведать другим то, что услышите от меня сегодня. Так мы сохраним душу города Иерусалима. А в один прекрасный день мы сможем восстановить и стены, но это будет уже не просто город, а центр знания, место, где снова воцарится мир.

— Что ждет нас завтра, нам известно, — возразил кто-то. — Не лучше ли сейчас обсудить, как вести мирные переговоры или как лучше подготовиться к битве?

Копт глянул на стоявших рядом первосвященников и снова повернулся к толпе.

— Никто не может знать, что принесет нам завтрашний день, ибо каждый день несет в себе и добро и зло. Задавая вопросы, вы сможете забыть о врагах за стенами города и о страхе, что поселился внутри. Наша задача не в том, чтобы оставить запись о происходящем для тех, кто наследует эту землю; об этом позаботится история. А значит, мы будем говорить о нашей повседневной жизни и о трудностях, с которыми мы в ней столкнулись. Это то, что будет интересно всегда, ибо не думаю, что в жизни что-то существенно изменится в ближайшую тысячу лет.

И тогда мой сосед Иаков попросил: «Расскажи нам о поражении».

— Потерпел ли сорвавшийся с дерева осенний листок поражение от холодов? Дерево сказало бы на это: «Таков цикл жизни. Ты не умираешь, но продолжаешься во мне. Благодаря тебе я живу, благодаря тебе я могу дышать. Благодаря тебе я не знаю одиночества, пока странники отдыхают в моей тени. Твой сок течет в моей крови, и мы едины».

Потерпел ли поражение человек, застигнутый бурей на склоне горы, к вершине которой он стремился? Человек мог бы сказать горе: «Сейчас ты не хочешь меня, но все меняется, и в один прекрасный день ты пустишь меня к себе. Ты ждешь меня, но время еще не пришло».

Зима покоряет землю, словно вражеское войско, но однажды и она уступает весне, цветам и радости.

Лето подкупает землю блаженным теплом, тщась остаться навсегда. Но потом приходит осень, чтобы земля могла отдохнуть от зноя.

Газель поедает траву и становится добычей льва. Дело не в том, кто из них вышел победителем, а в Божественном законе, согласно которому жизнь и смерть то и дело сменяют друг друга...