Как начиналось разрушение СССР

Виталий ТРЕТЬЯКОВ, журналист

26.05.2014

До сих пор историки и политологи пытаются определить, когда была пройдена так называемая точка невозврата, после которой уже невозможно было сохранить Советский Союз. Я могу хронологически точно — день в день — обозначить эту точку. Это случилось 25 лет назад — 25 мая 1989 года, в первый день работы 1-го Съезда народных депутатов СССР.

В 1988 году Михаил Горбачев подготовил так называемую политическую реформу, главным пунктом которой как раз и была трансформация советского парламента — двухпалатного Верховного Совета СССР, выборы в который проводились на фактически безальтернативной основе и по спискам, составлявшимся органами КПСС.

Теперь было решено поставить над постоянно работающим Верховным Советом Съезд народных депутатов, включающий аж 2250 человек, но собирающийся время от времени. А выборы народных депутатов провести на альтернативной основе, причем не только в привычных территориальных округах, но еще и в целом ряде общественных организаций, как вполне лояльных КПСС (ВЛКСМ, например), так и вполне непредсказуемых — например, в союзах писателей, кинематографистов, журналистов и пр.

Цель Горбачева и тех, кто вместе с ним разрабатывал эту схему, была очевидна и достаточно бесхитростна: создать в виде Съезда народных депутатов общенациональную дискуссионную площадку, не способную в силу своего гигантизма принимать консолидированные решения, но демонстрирующую плюрализм мнений и демократизм. А уже более консолидированный, тщательно отобранный очевидным, как казалось Горбачеву, партийным большинством депутатов, а потому и более управляемый Верховный Совет станет проводить предлагаемую им, Горбачевым, политику. В перспективе планировалось и введение поста президента СССР, что превратило бы страну из де-юре парламентской республики (каким по конституции Советский Союз и был) в де-факто и де-юре президентскую. Менее чем через год это было сделано, но с ничтожными политическими последствиями.

Чего больше было в этой сложной конструкции — утопических фантазий, политического цинизма или политического невежества, сказать трудно. Но результат известен — спустя два с небольшим года Горбачева лишили власти, а Советский Союз исчез с карты мира. По плодам дел ваших будете судимы, а не по словам и намерениям.

Чем реально был СССР до политической реформы? Это было государство-партия. Все главные решения принимались в ЦК КПСС. Затем они юридически оформлялись в виде решений Верховного Совета (парламента), а реализовывались Советом министров (правительством), все члены которого состояли в КПСС и фактически назначались Политбюро ЦК КПСС. Легальной оппозиции в стране не было. Легальной фракционной борьбы внутри КПСС не существовало. Борьба с немногочисленными группами нелегальной оппозиции (так называемыми диссидентами) велась исключительно силами КГБ, и навыков и опыта другого противостояния оппозиции у КПСС и ее отдельных подразделений не было.

К чему привела горбачевская политическая реформа? Фактически она единым махом — а выборы народных депутатов СССР таким махом и стали — лишила КПСС доминирующего положения в системе государственного устройства. Теперь никого не интересовали еще недавно ключевые политические мероприятия страны — съезды и пленумы ЦК КПСС. Значительная часть народных депутатов СССР уже не собиралась подчиняться партийной дисциплине, да и самому «лидеру перестройки» Михаилу Горбачеву. Сам он стремительно терял авторитет как среди обычных людей, так и среди партийной номенклатуры, власть которой он сам, будучи ее выдвиженцем, ослаблял. Депутаты получили общенациональную трибуну для критики сложившегося в стране положения. То есть фактически — возможность для ведения открытой и защищенной депутатской неприкосновенностью оппозиционной деятельности, причем без всякой ответственности за свои слова и даже дела.

Таким образом, Горбачев сам легализовал тогда еще слабую и разношерстную оппозицию, включая самую опасную — национальную и даже националистическую, создал площадку для ее консолидации, фактически запретил КГБ бороться с ней. Но при этом не сформировал ни внутри КПСС, ни вне ее какого-либо не то что эффективного, а хотя бы просто реального инструмента борьбы не только с оппозиционными, но и прямо антигосударственными силами. Если бы при этом он распустил компартию и покинул бы власть, в этом был бы хоть какой-то резон. Но Горбачев по-прежнему рассчитывал на то, что КПСС (де-факто уже лишенная им власти) останется главной политической силой страны, а себя считал лидером «всех перестроечных сил». Он всерьез считал, что депутаты съезда, благодарные ему за то, что он позволил им через альтернативные выборы оказаться в союзном парламенте, сплотятся если и не вокруг ЦК КПСС, то вокруг него самого.

Но первый же день работы 1-го Съезда народных депутатов СССР продемонстрировал эфемерность этого наивного или невежественного расчета. Несистемные, то есть прошедшие не по партийным спискам, депутаты сразу сломали запланированный ход заседаний. Они стали выступать с заявлениями, от которых и не пахло консолидацией. Зато нарастающий в стране хаос эти выступления продемонстрировали более чем ярко. А так как велась, опять же по инициативе самого Горбачева, прямая и непрерывная телетрансляция всех заседаний съезда, этот хаос увидела вся страна.

Далее выборы народных депутатов вылились в фактическое противостояние Съезда народных депутатов и Верховного Совета СССР. Через год в это противостояние ввязался уже Съезд народных депутатов России. Ну а затем в борьбу, временами напоминающую склоку, вступили союзное и республиканские правительства. О существовании ЦК КПСС, когда-то обеспечивавшего хорошее или плохое, но единство внутренней и внешней политики страны, забыли вовсе. Как и о единой политике.

Таким образом, реализовав свою политическую реформу, Горбачев разрушил существовавшую десятилетиями систему управления страной, вольно или невольно заменив ее хаотичной суммой конфликтующих и даже враждующих друг с другом органов законодательной и исполнительной власти.

Получилось даже не двоевластие, а многовластие — борьба всех против всех. Трудно было придумать лучший механизм стремительного разрушения страны.