Казус Релоциуса
24.12.2018
Через какой-нибудь десяток лет во многих энциклопедиях в разделе «Фейковая журналистика и ее герои» вы обязательно найдете имя Клааса Релоциуса и газеты Der Spiegel. Хотя и не на первом месте.
Чемпионом в области использования фейков в конъюнктурной журналистике заслуженно считается американец Стивен Гласс, талантливый выпускник Пенсильванского университета, в возрасте 25 лет совершивший небывалой быстроты и мощности прорыв на штатную должность в один из самых респектабельных журналов, неизменно подаваемый на борт президентского самолета. В The New Republic он успел опубликовать целый ряд прогремевших успехом статей, пока не выяснилось, что все они были абсолютными выдумками, элементарно не подтвержденными даже простейшими фактами.
К чести Стивена Гласса (если такое понятие, как честь, вообще может быть применимо к данному конкретному случаю), следует уточнить, что его материалы имели очевидной целью обычный эпатаж и привлечение внимания публики посредством оригинальности сюжета и особо пикантных деталей. Иными словами, речь о сенсационной журналистике в респектабельном издании, без какой бы то ни было политической подоплеки.
В случае Клааса Релоциуса разговор о «чести» в профессии вряд ли можно осмелиться завести. Его казус наглядно демонстрирует откровенно идеологическое использование фейковой журналистики в целях пропаганды. С 2011 года Релоциус скормил светочу немецкой политкорректности, газете Der Spiegel, более 60 статей, завоевал букет престижных премий (девять немецких и две международные) и званий (в том числе включение в рейтинг «30 самых перспективных медиаперсон» по версии журнала Forbes), прежде чем, как и Гласс, был застукан коллегой на подозрительной неточности, приведшей к новой сенсации, на этот раз касающейся его самого.
Выяснилось, что множество слезодавильных репортажей Релоциуса (по последним данным, более 20 процентов от всей продукции) есть не что иное, как чистой воды подделки с придуманными персонажами в известном стиле «вопли, сопли и крюшон».
Престижные премии и номинации на лучшего журналиста всех времен и народов в течение семи лет (семи лет, Клаас!) сыпались на Релоциуса за проникновенные фейки о страдальцах среди узников Гуантанамо, страдальцах среди мигрантов из каравана у американо-мексиканской границы, страдальцах с киевского майдана, о несчастных брате и сестре Ахмеде и Алин, чьи родители погибли в Алеппо (Приз европейской прессы!) и разного рода других политкорректных страдальцах, а также o бездушных и карикатурных жителях провинциального американского городка Фергус-Фолс, голосовавших за Трампа.
Краткое упоминание избранной тематики достаточно красноречиво свидетельствует о едином и неизменном содержании «репортажей» и избавляет читателя от бесполезного погружения в идеологический сироп, где изначально понятно, кто хороший, где плохой и каких эмоциональных затрат и душевной чуткости стоило «журналисту» собрать и обработать столь насыщенный трагедиями материал.
После быстро затихающего в доме благородного семейства скандала уже не столь интересно выслушивать скупые извинения ориентира немецкой рукопожати Der Spiegel и нервно-смущенные лепетания раздатчиков призов международной светлоликости. Гораздо важнее отметить один особенно показательный момент.
Эра интернета, великого возможностями и ужасного последствиями, в головах, задурманенных легкостью получения информации, уравняла потенциалы профессионального журналиста и амбициозного блогера. Последний без острастки для собственной репутации может преспокойно жонглировать фейковыми сущностями, от подтасованной в угоду личным амбициям статистики до откровенной клеветы. Для журналиста, напротив, такое «делопроизводство» гибели подобно, поскольку извращает не только саму суть избранной им профессии, цель которой — передача правдивой информации на суд и интерпретации заинтересованных, но и дискредитирует в конечном счете всю систему СМИ.
И чем чаще аналогичные казус-релоциусы будут встречаться в респектабельных изданиях (а они отчего-то кучно случаются именно там), тем меньше доверия станут насчитывать рейтинги традиционных СМИ и больше внимания получат свободные сети интернета, где контролировать и обличать любого рода подтасованную или сознательно вброшенную ложную информацию несоизмеримо труднее. Поэтому очень хотелось бы верить в полное понимание проблемы всеми ведущими изданиями. Верить и надеяться, что через какой-нибудь десяток лет раздел «Фейковая журналистика и ее герои», после Гласса и нескольких менее резонансных фальшивословесников, казусом Релоциуса и ограничится.
Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции