Елена ФЕДОРЕНКО

24.10.2013

Московский Музыкальный театр имени Станиславского и Немировича-Данченко показал «Баядерку» в редакции знаменитой беглянки Натальи Макаровой, оставшейся на Западе в 1970-м. 

Премьера «Баядерки» Мариуса Петипа в Императорском Мариинском театре состоялась в 1877 году, соавтором многих идей балета по мотивам баллады Гёте «Бог и баядерка» и эпоса Калидасы «Шакантула» выступил Сергей Худеков. Макарова подготовила свою версию для Американского балетного театра (о своей работе балерина и хореограф рассказала нашим читателям в № 37) столетие спустя.

Два спектакля — оригинал и его версия — наглядно демонстрируют пропасть, что пролегла меж нравами и вкусами России XIX века и современной западной цивилизацией. Роскошь танцев с любованием подробностями уступила место рассказу, живому и человечному, быстрому и ясному. «Баядерка» по-макаровски стремительна, понятна без либретто и заботливо очищена ото всего, что тормозит развитие интриги. Дабы зритель не утомился, ненужными объявлены не только пантомимные объяснения героев на «Празднике огня», но и танец «Ману», где кокетка играет с девочками, то протягивая, то отнимая у них кувшин; заводной «Индусский танец» с барабанами изгнан вон — как и танец с попугаями и веерами. Балетная мелодрама оказалась похожей на наивный детский пересказ печальной сказки о предательстве.

«Баядерка» по евростандарту пользуется популярностью во многих странах и прежде всего потому, что доступна камерным труппам, не имеющим представления о том, что такое русский балетный имперский стиль. Зрители, не подозревающие об истинных страстях и старинном декоре «Баядерки», подмены не ощущают. 

Обрусевший француз Мариус Иванович Петипа и в любовных страстях, и в соответствующем им балетном декоре знал толк. Он задумывал свою «Баядерку» как любовный треугольник. Храмовую танцовщицу Никию и воина Солора связывает любовная клятва, и ровно тогда, когда отважный герой решает соединить свою судьбу с Гамзатти — дочерью могущественного раджи, баядерка погибает и является мученику совести в тяжелом сне тенью преданной любви. Под занавес драмы боги карают виновных и безвинных, все погибают под руинами обрушенного храма. Финал, давно утраченный отечественным театром, восстановлен Макаровой.

В оставшемся винегрете из Петипа и номеров давних советских времен (обидно, что в программке не указано их авторство) выжила картина «В царстве теней». Хореографические капризы примы оставили в неприкосновенности ирреальный мир белого балета. 32 танцовщицы медитативной вереницей сходят со скал, «вздыхают» унисоном арабесков и замирают в симметрии статичных поз, живописуя образ идеальной танцевальной гармонии. Преуспели Ксения Рыжкова и Оксана Кардаш. Мистический акт теней, о который разбивались амбиции многих трупп, в Театре на Большой Дмитровке вышел истинным шедевром и гвоздем премьеры. В остальном успешны мужчины. Начиная с дирижера Антона Гришанина, под чьим руководством непривычно оркестрованная партитура Людвига Минкуса звучит выразительно. Сам маэстро акценты каждой балерине и танцовщику подбирал штучно. Актерски точны Никита Кириллов в роли сжигаемого соблазном мести Великого брамина и Михаил Пухов, сразивший жесткой вседозволенностью своего Раджи. Уникален Золотой Божок Дмитрия Загребина, бесстрастно зависавший в воздухе в позе сидящего будды. И уникален Сергей Полунин — Солор со своими воздушными прыжками и совершенным танцем.

Балеринам же, увы, роли пока велики. И Наталья Сомова (Никия), и Эрика Микиртичева (Гамзатти) излагают сюжет, но не раскрывают судьбу своих героинь. Обе — жертвы, и обе страдают от отчаянной муки: одна — от предательства, вторая — от ревности. На премьере соперницы то и дело скатывались с метафизики смыслов к бытовому правдоподобию, что явно не вдохновляло самого героя, и Сергей Полунин «ожил» только к поклонам, когда на руках вынес на сцену Наталью Макарову. Рискнувшую предъявить свою, как теперь понятно, компромиссную версию России, чьи подмостки «Баядерка» никогда не оставляла. Все равно, что в Тулу со своим самоваром...