Что могут короли

Сергей КОРОБКОВ

20.06.2014

? проходят гастроли Королевского балета из Лондона.

Одна из самых знаменитых в мире балетных трупп была основана в 1931 году и, несмотря на то, что трижды гастролировала в Москве, многое о ней известно по легендам. У истоков Королевского балета стояла Нинетт де Валуа — участница дягилевских сезонов. Там, в Королевском балете, встретились и составили уникальный дуэт Марго Фонтейн и Рудольф Нуреев. В Лондоне же нашел пристанище Ирек Мухамедов, ставший любимцем Кеннета Макмиллана и предъявивший результаты своего сотрудничества балетоманам Белокаменной в 2003-м, во время предыдущего турне труппы. Наконец, оттуда неожиданно для англичан «эмигрировал» сверхуспешный Сергей Полунин, поменявший премьерскую прописку на Московский музыкальный театр имени К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко. Зато на берега Темзы отправилась Наталья Осипова, сначала бросившая Большой, а затем и петербургский Михайловский театр. Знатоки добавят, что с труппой Королевского балета связаны еще несколько русских имен: Николая Сергеева, чьи опыт и записи помогли британцам освоить русскую классику, Тамары Карсавиной, блиставшей с Вацлавом Нижинским на парижской премьере «Жизели» в антрепризе Сергея Дягилева, и, конечно, Наталии Макаровой, укрепившей — уже в 1970-е — в «Ковент-Гарден» петербургский хореографический стиль. 

Однако театр — дело живое, он существует здесь и сейчас. Восторженные отзывы счастливчиков, обнаруживших с первыми гастролями англичан в 1961 году, что, помимо русской хореографической школы, существует еще и английский балетный стиль, впечатляющий своим акцентом (например, в «Спящей красавице» авторства Мариуса Петипа), а опусы Фредерика Аштона способны вскружить головы профессионалам и неофитам, — уже история. Впрочем, как известно, англичане историю не просто чтят, они без нее не мыслят движения вперед и по ней сверяют все, даже балетные па.

Тем и объясняется выбор гастрольного репертуара образца перекрестного Года — куда как более скромного по количеству названий, чем прежде, зато показательного с точки зрения развития. Первый же вечер в Большом не назовешь тривиальной тройчаткой — вечером, составленным из трех различных по настроению хореографических опусов, признанных во всем мире за интернациональную модель. Тут претензия на антологию, ибо вектор от «Рапсодии» Сергея Рахманинова — через «Тетрактис» на фуги Иоганна Себастьяна Баха — к «DGV: Танцу на большой скорости» Майкла Наймана — определяет и историю, и развитие, и состояние труппы.

«Рапсодию» Фредерик Аштон поставил в 1980-м на Михаила Барышникова, и главная партия, сложенная из намеков на виртуозность Паганини, построена на примате партерных пируэтов и джентльменского набора классических па мужского танца. Своего рода скрипичные вариации для гения танца, причем — учитывал Аштон — русского происхождения. Фантастический Стивен Макрей, взмахнув воображаемым смычком над воображаемой скрипкой, «дирижирует» композицией, где, помимо его корректной партнерши Лауры Морера, занято шесть аккомпанирующих пар, столь же технически безупречно, сколь и эмоционально. Рахманиновский романтизм солиста здесь прорывается сквозь достаточно экономный, если не сказать старомодный рисунок хореографической партитуры. А прорвавшись — побеждает барышниковской энергией и собственной танцевальной страстью. 

Средняя часть триптиха — «Тетрактис — искусство фуги» — авторства Уэйна Макгрегора охлаждает возникший было пыл зала подчеркнутой прагматичностью хореографической идеи, попыткой извлечь из контрапунктов Баха суровый логос движения. Увлеченный семиотикой танца, Макгрегор старается объяснить его происхождение духом музыки. Но сопровождающие танец и возникающие по периметру сцены светящиеся неоном росчерки геометрических фигур (художник Тауба Ауэрбах) только подчеркивают недостижимость гармонии Баха. Хорошо темперированного танца не возникает, хотя он и привлекает своей изобретательностью.

Партитура минималиста Майкла Наймана «МGV: Музыка на большой скорости» в хореографической интерпретации художественного содиректора Королевского балета Кристофера Уилдона звучит как пламенный привет из наших дней сюите Георгия Свиридова «Время, вперед!». С той только разницей, что объезжает сторонами кульминацию, имитируя движение поезда, тормозящего на поворотах и скользящего по тоннелям. Еще один привет — современным технологиям: партитура, а затем и спектакль родились в честь запуска высокоскоростных линий французских поездов ТGV. 

Собственно, танца на большой скорости здесь нет, а есть четыре восхитительных дуэта в исполнении прим и премьеров: Зинаиды Яновски и Эрика Андервуда, Натальи Осиповой и Эдварда Уотсона, Марианелы Нуньес и Тьяго Соареса, Лауры Морера и Валентино Цукетти. На контрапункте к музыке они умудряются преодолеть ту «художественную умеренность», какая, по давнему выражению Вадима Гаевского, и отличает английский хореографический стиль. Казалось бы, и «Тетрактис» танцуют вставшие в ряд звезды, но ни лиц, ни индивидуальностей в нем не различить. Зато здесь — пожалуйста: сплошь королевы и короли. И в английском произношении Натальи Осиповой неожиданно прорываются московские нотки — как нельзя кстати и с позиций истории, и с вершин развития Королевского балета. 

Продолжит гастроли национальная классика — «Манон» в постановке Кеннета Макмиллана. Балет уже привозили в Москву в 1987-м. А в июле москвичи ждут премьеру на сцене Музтеатра имени Станиславского и Немировича-Данченко, где партию де Грие станцует лондонский беглец Сергей Полунин.