Надежная опора

Еще в нулевые я заметил, как из лексикона российской интеллигенции постепенно исчезает слово «духовность». Это неудивительно. Мы прошли через сугубо прагматический, циничный, как бы сознательно избавлявшийся от идеалов период бытования страны, и теперь разглагольствования о высоких материях выглядят в глазах многих наших сограждан, особенно молодежи, неким анахронизмом, чуть ли не чудачеством. 

С другой стороны, прежде о духовности говорили так часто и невпопад, что слышать подобные рассуждения порой бывало неловко. От неумеренного употребления слово не то чтобы обесценилось — покрылось налетом пошлости. Под ним зачастую подразумевались вещи, имеющие отношение к эстетическому воспитанию, образованности, начитанности, но никак не к духовной сфере. Между тем ни само понятие, ни то человеческое качество, которое в нем отражается, менее актуальными в XXI веке не стали. Скорее наоборот. 

Наша отечественная культура по своему характеру и происхождению глубоко духовна. Ее изначальные корни — письменность, оставленная нам в наследство святыми Кириллом и Мефодием, и первые русские, духовные в прямом смысле этого слова, книги. Православная корневая система позволила развиться, по выражению классика, великому и могучему, правдивому и свободному языку, столь же великой и могучей литературе, самобытной философии, уникальному искусству и уже более тысячи лет поддерживает наше национально-историческое бытие. 

К растущему древу прививались время от времени побеги иных культур, прежде всего европейской, но привои, сколь бы сильными они ни были, не меняли главных свойств многовекового исполина со здоровыми, мощными, православно-христианскими — еще раз подчеркну — корнями. Эти факты и обстоятельства, вроде бы подзабытые, однако по-прежнему существенные в годы официального атеизма, прямо указывают — что именно нам следует понимать под словом «духовность». Становится понятным, почему Федор Достоевский твердо заявлял, что «русский» и «православный» — слова-синонимы, а Василий Розанов ему категорически вторил: «Человек без веры мне неинтересен». 

Посмотрите: в начале войны, в преддверии, казалось бы, неминуемой катастрофы государство, доселе рушившее православные храмы, без счета казнившее священников, прихожан, вдруг обратилось за помощью к Церкви. Потребовалась крепкая, проверенная столетиями духовная опора. 

Однако великая война была не единственным — и не последним — испытанием России. Сегодня мы не имеем права осквернять беспамятством ни нашу историю, ни русскую культуру. Вопрос «Кто мы, откуда мы?» должен звучать у нас постоянно и повсеместно. И ответ на него надо давать четкий. В противном случае это возьмутся разъяснять другие, чуждые нам толкователи.