К Пушкину на именины

Главные вехи биографий русских православных людей всегда были схожими: родился, крестился, венчался... У Александра Сергеевича Пушкина эти ступени судьбы ведут внутрь знаковых для нас святилищ: Елоховскую Богоявленскую церковь и храм Вознесения Господня в Сторожах в Москве.

Что в имени его

Родился будущий поэт, как считают многие литературоведы, вечером дня Вознесения Господня, 26 мая (здесь и далее по старому стилю). Не зря этот двунадесятый праздник Пушкин всю жизнь выделял особо, мечтая построить в селе Михайловское Вознесенский храм.

По церковному правилу, дети, появившиеся на свет после захода солнца, записывались следующим днем, поэтому в метрической книге датой рождения младенца значится «мая 27».

На тринадцатый день безымянный для истории и, видимо, не шибко грамотный дьячок церкви Богоявления, что в Елохове, — туда принесли новорожденного, — составил положенную запись: «Во дворе колежскаго регистратора Ивана Васильева Скварцова у жилца ево моэора Сергия Львовича Пушкина родился сын Александр крещен июня 8 дня восприемник граф Артемий Иванович Воронцов кума мать означеннаго Пушкина вдова Олга Васильевна Пушкина».

В честь кого назвали младенца? На сей счет есть разные мнения. Возможно, таким образом почтили двоюродного брата матери поэта — Александра Юрьевича Пушкина. Последний даже подтвердил это в своих записках: «Сергей Львович нанял в Москве дом... близ Немецкой слободы, где в 1799 г. родился у них сын Александр. Наш полк был в то время в походе, где я и получил от сестры письмо, что на память мою он назван Александром».

По другой версии, своим славным именем гений обязан прадеду по отцовской линии Александру Петровичу.

Есть и «батальная» линия, которую высказал «Своему» известный пушкинист, кандидат исторических наук, доктор искусствоведения Виктор Листов.

— Пушкин родился в тот день, когда фельдмаршал Суворов взял Турин. Позже Александр Сергеевич постоянно помнил об этой дате, указывал на не случайную перекличку имен. Он был тезкой трех великих Александров — Македонского, Невского, Суворова, чем немало гордился. Все попытки повоевать тоже были связаны с данным обстоятельством — то стремился в Арзрум, то хотел пойти в гусары...

При всем при этом едва ли стоит выделять кого-либо как единственного «дарителя» имени —  оно было наследственным для рода Пушкиных.

Другое дело — выбор небесного заступника, который у всякого православного один-единственный. Ребенка называли обычно по святцам, в честь угодника Божия, чтимого в этот или ближайшие по рождении младенца дни.

«Что в имени тебе моем?» — философски вопрошал поэт в своем стихотворении. Однако к тому, как зовут его небесного покровителя, Пушкин относился весьма серьезно. В рецензии на изданный в 1836 году «Словарь исторический о святых, прославленных в российской Церкви, и о некоторых подвижниках благочестия, местночтимых» Александр Сергеевич специально заметил: «Есть люди, не имеющие никакого понятия о житии того Св. угодника, чье имя носят от купели до могилы и чью память празднуют ежегодно. Не дозволяя себе никакой укоризны, не можем по крайней мере не дивиться крайнему их нелюбопытству».

При этом жене он написал однажды несколько странную фразу: «Буду ежегодно праздновать родины и крестины сверх положенных именин». В чем тут загадка?

Сегодня исследователи твердо установили: небесным покровителем Пушкина стал, как и заведено, ближайший после его рождения поминаемый церковью святой — Александр Константинопольский, архиепископ. День памяти праведника отмечался 2 июня. Доподлинно известно, что в семье будущего великого поэта праздновали его именины как раз в эту дату. Поэтический наставник и друг Василий Жуковский 1 июня 1824-го отправил Пушкину письмо со словами: «Ты создан попасть в боги — вперед. Крылья у души есть! Вышины она не побоится... дай свободу этим крыльям, и небо твое... Завтра же твой Ангел». А первый биограф гения Петр Бартенев подчеркнул: 2 июня — «память Александра, архиепископа Константинопольского».

Прежде пушкинистов смущал «ребус»: почему друзья поздравляли поэта с именинами в конце августа? К примеру, Петр Плетнев 29 августа 1825-го писал Александру Сергеевичу: «Не именинник ли ты завтра? Поздравляю тебя и целую». Долгое время считалось, что крестили его в честь благоверного князя Александра Невского, память которого отмечалась как раз 30 августа. Еще больше запутывало исследователей то, что тогда же чествовался еще один великий русский святой — преподобный Александр Свирский. Но при этом чтилась в предпоследний день лета и память жившего в IV веке Александра Константинопольского.

Разгадала загадку член Союза писателей России Лариса Черкашина. Суть в том, что 30 августа — дата прославления константинопольского иерарха. 2 июня его память по церковному календарю тоже отмечалась, потому и праздновал свои именины поэт дважды. Причем во второй раз особую торжественность событию придавало чествование двух других Александров. Можно, наверное, осторожно предположить, что все трио святых покровительствовало Пушкину, внося свои важные ноты в симфонию его жизни. Первый некогда заставил онеметь языческого, оспаривавшего воскресение Христа философа, являлся непреклонным борцом с арианской ересью. Второй спас Святую Русь от окатоличивания и покорения Западом. Третий удостоился, как Авраам, видения Святой Троицы и построил замечательный монастырь.

Куда повесить табличку?

Москва как место рождения великого поэта появилась в жизнеописаниях уже после его гибели. При жизни — в «Опыте краткой истории русской литературы» (1822) — Николай Греч сообщал публике, что Александр Сергеевич родился в Петербурге. Примечательно, что поэт не счел нужным опровергать данные «сведения» и, возможно, даже слегка забавлялся мистификацией.

О том, что родина Александра Сергеевича все же Первопрестольная, общество узнало из «Словаря достопамятных людей русской земли» Дмитрия Бантыш-Каменского в 1847 году. Наконец, незадолго до установки знаменитого опекушинского памятника, в 1879-м, один любознательный студент Московской духовной академии нашел в метрической книге церкви Богоявления в Елохове нужную запись и опубликовал ее в своей статье с краткой биографией поэта в журнале «Русская старина».

С домом, где солнце русской поэзии начало восходить, долго была неразбериха. Сперва таковым сочли флигель усадьбы Головкиной (ныне — ул. Бауманская, 57), к торжествам, приуроченным к открытию монумента, спешно установили там мемориальную доску. Но уже при новом режиме, в 1927-м, ее перевесили на дом № 42 по той же улице, а затем еще раз — на соседнее здание с номером 40. Там, на стене школы № 353, она и висит до сих пор. Рядом в 1967 году установили бюст юного Пушкина на каменном постаменте. Увы, и эта «мемория» оказалась ложной.

В 1980-м столичный инженер, увлекавшийся москвоведением и архивистикой, Сергей Романюк обнаружил документы, свидетельствующие о том, что упомянутый в пушкинской метрике Иван Скворцов в мае 1799-го владел двором на углу Малой Почтовой и Госпитального переулка. Дом безвозвратно сгорел в пожаре 1812 года, сейчас там перекресток и трамвайные рельсы. Так что устанавливать правильную табличку и сегодня в общем-то некуда.

«Пора! в Москву, в Москву сейчас!»

Первопрестольная всегда оставалась для Пушкина не только местом рождения, но и духовной родиной. Свою любовь к древней столице он выразил чрезвычайно внятно и многократно. Например, так: «Но вот уж близко. Перед ними уж белокаменной Москвы, как жар, крестами золотыми горят старинные главы. Ах, братцы! как я был доволен, когда церквей и колоколен, садов, чертогов полукруг открылся предо мною вдруг!»

Сады и колокольни Лефортово и Басманной открывались перед его взором часто. Семья Пушкиных была «кочевая» и в первые годы Александра переменила много домов. По этой причине и Немецкую слободу как место раннего, безмятежного детства он не мог запомнить сколько-нибудь отчетливо: вскоре после его рождения семья уехала в псковское имение и вернулась в Белокаменную уже в совсем иной район.

Зато потом Александр Сергеевич не раз сюда наведывался. Даром что эта окраина Белокаменной при всей своей патриархальной тишине, сонливой неспешности считалась в ту пору весьма престижным аристократическим районом. В архивах сохранилось описание района Басманной начала XIХ столетия: «4 квартала, 10 больших улиц, 10 приходских церквей, 2 рынка, 81 домовая лавка, 391 дом, из коих две трети деревянные, 45 прудов, 11 огородов, 227 фонарей, число жителей 6092». Здесь посреди лабиринта переулков и садов стояли особняки московской знати с бальными залами и частными театрами. А на взгорке, радостно поблескивая крестами, возвышался с виду скромный, но уже довольно представительный Богоявленский храм, перестроенный в начале XVIII века из небольшой церквушки бывшего села Елох.

На стене прославленного Богоявленского кафедрального собора в Елохове висит еще одна мемориальная табличка, информирующая, что именно здесь поэт был крещен.

— Это произошло тут, — с привычной готовностью подтверждает настоятель храма, протоиерей Александр Агейкин, — тогда тут была пристроенная к церкви трапезная, а ныне и уже очень давно — Благовещенский придел. Установить, где именно стояла купель, конечно, невозможно. Представители семьи Пушкиных стали прихожанами нашего храма незадолго до рождения великого поэта. А восприемниками от святой купели стали, как мы знаем из метрики, бабушка Ольга Сергеевна, урожденная Чичерина, и внук замученного при Бироне министра Артемия Волынского, граф Артемий Воронцов. Его жена Прасковья, урожденная Квашнина-Самарина, приходилась двоюродной сестрой Марии Ганнибал, другой бабушке новорожденного. Дом, где поселились Пушкины, был приписан к Елоховской церкви. Несли ли сюда младенца на руках, или ехали с ним в карете, сказать сложно: расстояние от жилища до храма составляло лишь несколько сотен метров. А вот дом его дяди Василия Львовича находился несколько дальше, на Старой Басманной, и был приписан к церкви Великомученика Никиты. После смерти дядюшки Александр Сергеевич приезжал на его отпевание и молился там. Наверняка зашел, будучи рядом, и в храм, где его крестили.

В Басманном районе — в особняках Муравьевых-Апостолов, Голицына, Мусина-Пушкина — он не раз бывал на дружеских встречах и балах. Можно предположить, что не забывал заглядывать и в Елоховский храм. Последний, кстати, был перестроен из кирпича, лично подаренного приходу Петром I, а руководила работами племянница царя Прасковья Ивановна. Так что в нашу церковь Пушкина могла влечь не только память о важном личном событии, но и петровская старина, которой он весьма интересовался.

По словам настоятеля, этот храм и этот район оставались тесно связанными с Александром Сергеевичем и через век, и через два после его рождения. Например, торжества по поводу столетия со дня рождения Пушкина начались в Москве с панихиды в Елоховской церкви, которую совершил будущий священномученик, в то время митрополит Московский Владимир (Богоявленский). В службе принимала участие его духовная дочь, великая княгиня Елизавета Федоровна. Ее, основательницу Марфо-Мариинской обители, после революции также замучили большевики.

— В день кончины поэта в феврале здесь ежегодно служат по нему панихиду, на которую собираются и потомки Александра Сергеевича, и видные пушкинисты, — говорит отец Александр. — В библиотеке имени Пушкина вслед за панихидой ежегодно проводились чтения и памятные вечера. Относительно недавно эта традиция, к сожалению, прервалась...

Выходя из Елоховского собора, оглядываясь на то место, где когда-то стоял первый дом Пушкина, понимаешь, почему они навсегда остаются для нас священными. И лучше нашего великого поэта об этом, конечно же, при всем желании не скажешь:

Животворящая святыня!
Земля была б без них мертва.
Без них наш тесный мир — пустыня,
Душа — алтарь без божества.