Аттракцион с козами

В прошлом воздушная гимнастка, она начинала работать под куполом еще в середине 1970-х. Выступала под руководством прославленных Тофика Ахундова и Валентина Дикуля. По окончании артистической карьеры Елена Строева кардинально изменила свою жизнь: отправилась с мужем в российскую глубинку заниматься фермерством. В маленькой деревушке Сереброво, что во Владимирской области, мы говорили с ней, посвятившей два десятка лет арене на Цветном бульваре, и ее мужем о прошлом, настоящем и будущем.

Свою ферму они назвали «Серебрянкой». Здесь чета выращивает коз бурской породы. Те по природе своей — типичные западноевропейцы, однако экс-циркачка твердо убеждена, что на российской земле ее козочкам — при должном уходе — не менее вольготно и комфортно.

— Мы сюда поначалу просто на дачу приехали, — вспоминает Елена. — А получилось — навсегда. 

В прошлом году супруги получили грант местных властей на поддержку бизнеса по программе «Семейная молочная ферма». Пока что их хозяйство — это четыре десятка коз. Поголовье фермеры намерены увеличить как минимум вдвое. В перспективных планах — производство не только молока, но и сыра. Парнокопытные пока обитают в простеньком деревенском овине, но скоро их ждет новоселье. Напротив дома фермеров возводится солидный животноводческий комплекс. 

— Кем себя ощущаете — москвичами или провинциалами? — интересуюсь у гостеприимных хозяев.

— Россиянами, — широко улыбаясь, отвечает Елена. — Конечно, на первых порах «столичный синдром», скажем так, беспокоил — психологически. Владимирцами себя почувствовали как раз тогда, когда всерьез решили заняться козами. Подчеркиваю: не просто фермерством, а именно козами. Поиск этой ниши шел годы. И лошади у нас были, и пчелы, и куры... А вот козочки каким-то образом сумели убедить, что Сереброво — это наша вновь обретенная малая родина.

К разговору подключается муж Сергей:

— Это была моя идея — в Сереброво дом купить. Когда впервые увидел эти леса, поля и реки, был просто поражен красотой здешних мест. Хотелось буквально вцепиться в эту землю. Особенно восхитил вот этот уголок. Тогда тут была спорная территория: собственность — наполовину частная, наполовину колхозная. Выкупить оказалось непросто, но это только раззадорило. Первое время здесь чаще Лена бывала (она благодаря здешнему воздуху, по сути, от астмы исцелилась). Я продолжал вести кое-какой бизнес в Москве. Но с каждым приездом мысль о том, что хочу навсегда здесь поселиться, становилась все настойчивее. И наступил день, когда Сереброво окончательно победило Москву...

Распрощаться пришлось, разумеется, и с прежней жизнью. Она до определенного этапа представляла собой сплошную серию кульбитов. Сергей Викторович — кадровый военный. В отставку ушел в 1991-м, после ГКЧП. Молодой, энергичный, однако остался не у дел. Как и многие в то время, пошел в предпринимательство.

У Елены Ивановны своя история. Достаточно взглянуть на эту миниатюрную, внешне хрупкую, невесомую женщину, чтобы понять: ее стихия — воздух. Летать под куполом подходит ей как нельзя лучше. А ведь в раннем детстве она испытывала к арене далеко не самое теплое чувство.

— Когда меня, семилетнюю девочку, в первый раз привели в цирк, я случайно увидела, как к номеру готовят дрессированных медведей. Представление еще не началось. Над животными, как мне тогда виделось, буквально издевались! Закатила истерику, потребовала увести меня прочь. Кричала: «Никогда больше сюда не приду!» Вот что значит «не зарекайтесь». Именно туда, куда поначалу ни за какие коврижки возвращаться не хотела, пришла работать. 

Елена — коренная москвичка. В юности как спортсменка подавала большие надежды. 

— В цирк пошла устраиваться после девятого класса, а учась в десятом, трудилась на Цветном бульваре. Среднее образование получала в спортивном интернате №9, на «Щелковской». Эта школа олимпийского резерва и поныне считается кузницей спортивных кадров страны. У меня были довольно неплохие результаты, в состав одной из сборных вошла. И тут предложили — цирк. Тогда на Цветном выступала труппа воздушных акробатов под руководством Тофика Ахундова (сейчас — заслуженный артист Азербайджана). Он-то и заметил меня, пригласил, увлек. Я рассудила так: в спорте еще неизвестно, как получится, после школы надо в спортивный вуз поступать, а там — в зависимости от результатов и воли тренеров. А в цирковые артистки меня сразу берут, можно прямо со школьной скамьи карьеру начинать. 

После открытия цирка на Вернадского Елена работала и там. Познакомилась на новом месте с Валентином Дикулем. 

— Мы с Валентином Ивановичем впервые встретились уже после его травмы. Он выступал с гирями. И к тому моменту разработал свою знаменитую методику лечения болезней опорно-двигательного аппарата. А меня «использовал» на тренировках. Мы с его супругой, обе гимнастки, были одинаково субтильными дамочками — по 40 кг веса. «Очень удобные снаряды», — говорил Валентин и брал жену в одну руку, меня — в другую. Даже номер хотел такой подготовить. Но у меня случилась травма...

Цирк входил в большую государственную структуру. Работа артистов предполагала не только выступления в Москве, «на стационаре», но и гастрольную деятельность. Последняя как раз и являлась основной. Труппу, в составе которой были и Дикуль, и Елена, отправили выступать в Ворошиловград (ныне Луганск).

— Номер был такой: акробаты и лошади. Мы начинали выступление, стоя в седлах, а потом поднимались. Шел 1982-й, год 60-летия образования СССР и 65-летия Октября. Повсюду готовили представления, и тут, как снег на голову, новость, которую хоть и ожидали, но в какой-то мере боялись: умер Брежнев. Повсюду объявили траур, все развлекательные мероприятия отменили. Нам же пришло указание — продолжать тренировки и репетиции, мол, представление просто перенесут. И вот, на репетиции-то я и упала... Меня без сознания унесли с арены. Когда очнулась, поняла, что не чувствую ног. Шокировало даже не столько то, что я, молодая, стала инвалидом, сколько осознание: с цирком покончено... Валентин Иванович мою панику пресек, сказал, что все исправит. Я покорно отдалась в его руки. Манипуляции, помню, были очень болезненными. Сильно кричала. Однако спустя считанные часы после лечения не просто стояла на ногах — работала!..

Увы, это была не последняя из проблем. Травмы преследовали Елену много лет. В 1989-м случилась роковая — после падения с «живой колонны», с высоты более пяти метров. 

— Очнулась в больнице, в гипсе. И первый вопрос к врачам: прыгать буду? Они плечами только пожимают, говорят: мол, девушка, вам бы ходить начать... Снова пришел на выручку Валя. Под его руководством реабилитация прошла очень успешно. Но от работы на арене мне рекомендовали временно воздержаться. Перевели в «цирковые чиновники». И это, видимо, было знаком провидения. Однажды по дороге из «конторы» я встретила своего будущего мужа. Сергей тогда еще служил, и от них требовали постоянно тренироваться — в спорткомплексе ЦСКА. Он — с тренировки, я — с работы, ехали в одном вагоне метро...

Эта встреча стала для Елены во многих смыслах судьбоносной. Ситуация в стране, а следовательно, и в цирке стремительно менялась. Все определеннее было ощущение: на арену она больше не вернется. 

— Это, наверное, самое тяжелое воспоминание — 1990-е. Те самые «интересные годы», как Сережа говорит... Для циркачей — время тяжелейших испытаний. Цирк с многолетней историей, традициями начал рассыпаться, превращаться в какой-то балаган. Люди были на взводе, какое там цирковое братство... Настал день, когда я поняла: надо уходить. Хотя бы для того, чтобы сохранить доброе воспоминание о своей чудесной профессии. И ушла — замуж...

У них образовался не только крепкий брачный союз, но и весьма эффективная семейная фирма (теперь — ферма). Он уволился из армии и начал искать себя на предпринимательском поприще. Как показало время, самым удачным бизнес-проектом стало хозяйство в деревне Сереброво.

За годы, проведенные на владимирской земле, Строевы поняли: будут заниматься выращиванием коз, даже если придется очень долго ждать устойчивой прибыли. Это уже не бизнес, а образ жизни.

 — О доходах пока говорить преждевременно. Мы рады, что на уровне областного руководства наши усилия замечены. И даже некоторая поддержка есть — тот же грант размером в четыре с половиной миллиона рублей. Первая задача — выход на инвестора. К сожалению, убедить состоятельных россиян или иностранцев, что вкладывать деньги в такие хозяйства, как наше, — это надежно и выгодно, пока очень трудно. Но надежды не теряем.

По долгу службы и по велению души обнадеживает чету Строевых и местный священник, который стал самым близким другом семьи.

— Отец Николай — наш ровесник, — рассказывает Елена. — Наведывается к нам с маленькой дочкой. У девочки небольшие проблемы со здоровьем, а батюшка убежден, что здесь, среди лошадей и коз, исцеление идет уже только от одного общения с природой. Мы часто гуляем по полю, беседуем, как он говорит, «о мирском». Дружба с отцом Николаем укрепила меня и Сережу в мысли: Сереброво — наша судьба. 

В долгосрочных, но неизбежных планах у них сыроварение. Пока фермеры делают сыр по старинным рецептам, но это «индпошив», очень мелкое производство. Чтобы вести речь об укрупнении, нужно приличное оборудование. 

— Уже присмотрели отечественную установку: промышленная мультиварка, в которой можно устанавливать разные режимы, делать любой сыр — хоть моцареллу, хоть фету, хоть «косички», — прикидывает Елена Ивановна. — В Барнауле налажен их выпуск. Работы много впереди, и это радует.

На прощание Сергей подводит итог:

— Здесь, в Сереброво острее, чем где-либо, понимаешь, насколько это важно — не бросать землю, любить ее, работать на ней. Уходят недуги, а мысли проясняются. И понимаешь, что у тебя есть главное — близкий и любимый человек рядом и хорошее дело, которое делаешь вместе с ним.