Кому улыбается Гранд-дама

Венецианский международный кинофестиваль проходит в этом году уже в 71-й раз. Старейший в мире кинофорум называют Гранд-дамой: все мировые фестивали класса «А» вышли из классной комнаты строгой венецианки, появившейся на свет 6 августа 1932 года в отеле «Эксельсиор». 

Граф и меценат Джузеппе Вольпи ди Мисурата открыл первый в истории международный праздник кино, организованный по личному поручению дуче, видевшего в «важнейшем из искусств» орудие пропаганды. Но не только этим обстоятельством объясняется триумф Николая Экка, признанного на дебютных смотринах лучшим режиссером мира. За 14 лет до появления неореализма советская «Путевка в жизнь» доказала: в повседневной жизни маленьких людей есть место чуду, подвигу и высоким чувствам. 

В 34-м обосновавшийся на острове Лидо Венецианский МКФ отметил главным призом советскую программу. Во главе нашей сборной блистали «Веселые ребята» Александрова и «Окраина» Барнета. Затем волей политических обстоятельств — вплоть до 43-го — фаворитами международной киновыставки были нацистская Германия и гламурный Голливуд. 

В 46-м Венеция вспомнила свою первую любовь — советское кино: Золотыми медалями наградила «Клятву» Чиаурели и «Непокоренных» Донского, год спустя — «Весну» Александрова. Утомленная затянувшимся романом с неореалистами, в 53-м Венеция признала Сергея Столярова лучшим актером за полувековую историю кино (режиссер «Садко» Александр Птушко удостоился «Серебряного льва»). Сыгравшая в «Садко» Алла Ларионова затмила европейских красавиц, получила заманчивые предложения от первых режиссеров Европы и самого Чарли Чаплина. Но не срослось — Родина оградила красавицу от западных соблазнов.   

Два года спустя грянул новый триумф: дебютант Самсон Самсонов также получил «Серебряного льва» за «Попрыгунью». 

Расцвет отношений СССР с Гранд-дамой пришелся на первую половину 60-х. И это закономерно: вдохновленный картинами Марка Донского, суровый, страстный, мелодраматичный неореализм задал планку послевоенному поколению советских режиссеров, доказавших: долг платежом красен. В золотые годы европейской кинематографии венецианскими наградами были отмечены десять отечественных лент. Любопытный казус: «Морозко» Роу, «Звонят, откройте дверь» Митты и «Живет такой парень» Шукшина получили «Золотых львов» в номинации «Лучшие фильмы для детей», а совершеннолетний «царь зверей» покорился лишь «Иванову детству» Тарковского. 

Между Россией и Венецией существовала мистическая связь: венецианские награды становились для начинающих и опытных советских постановщиков этаким сертификатом международно признанной профпригодности. Фестиваль дал путевку в жизнь Алову и Наумову, Таланкину, Тарковскому, Шукшину, Митте, Кончаловскому. Оценил «Гамлета» Григория Козинцева и «Зачарованные острова» Александра Згуриди. 

«Медовый месяц» длился девять лет. В 70-х Венецианский международный лишился конкурсной программы и едва не испустил дух. Из-за конфликта с правительством, желавшим отформатировать фестиваль, МКФ не проводился с 73-го по 78-й. В 1980-х отношения с нашей страной оставались стабильными, но прохладными. Единственное исключение — Сергей Соловьев, отмеченный Специальным дипломом жюри за «Спасателя» в 80-м и Специальным Гран-при жюри за «Чужую Белую и Рябого» в 86-м. 

В 90-х лишь одна российская картина попала в списки лауреатов: «Урга — территория любви» Никиты Михалкова завоевала «Золотого льва» в 1991-м. 

Спустя 16 лет, приехав на Мостру с картиной «12» и получив «Специального льва» за вклад в киноискусство, режиссер вспоминал: «Я бежал вдоль пляжа в день закрытия фестиваля и думал: Никита, если бы тебе сказали: «Ты получишь «Золотого льва», но за другую картину. Ты будешь режиссером той картины, которая получит главный приз. Но ты не будешь режиссером «Урги». Я тогда долго думал, когда бежал. И когда я добежал, решил, что хочу все же быть режиссером «Урги», что бы ни было. И тогда «Урга» получила «Золотого льва»...» А также добавим — открыла Венеции самобытный Восток. В 1992-м главный приз вручили «Цю Цзю идет в суд» Чжан Имоу; до конца века дальневосточные «драконы» побеждали пятикратно.

В 90-е Венеция добилась того, чего давно и страстно желала, — стала фабрикой звезд кинорежиссуры — наперекор младшему брату — Канну, захватившему кинематографический олимп в конце 50-х. 

Лазурный берег остался Меккой для художников европейской школы, те же, кто мыслил кино «перпендикулярно» традициям Старого Света, потянулись на Лидо. В такой спецификации имелись и издержки — нередко Венецианский МКФ становился заложником вкусовщины: открытые им вундеркинды усваивали «как надо» и, продолжая двигаться в одобренном коллегами направлении, заходили в творческий тупик. Живые примеры — неоднократно обласканные «львами» Чжан Имоу, Энг Ли, Ким Ки Дук. 

Удалось ли Венеции сформировать элитный пул мастеров режиссуры? Вопрос дискуссионный. Но триумфаторы последних МКФ все чаще вызывают у критиков и зрителей недоуменные гримасы. И мы побеждаем на венецианском поле все реже, единственный российский режиссер, которому Гранд-дама подарила имя в новом веке, — Андрей Звягинцев («Возвращение», 2003). 

И все-таки Россию на Лидо не забывают: три года назад главный приз получил сокуровский «Фауст». Также в нулевые были отмечены Андрей Кончаловский («Дом дураков»), Ирина Евтеева (короткометражка «Клоун»), Алексей Герман-младший («Последний поезд» и «Бумажный солдат»), Алексей Федорченко («Первые на Луне»)... 

Какими бы парадоксальными порой ни казались пристрастия «Золотого льва», его завидный аппетит, врожденный авантюризм и неутолимое любопытство служат наглядным подтверждением сентенции: в Венеции возможно все. Здесь помнят главное: важнейшее из искусств существует в изменчивом политико-культурном контексте, и если однажды конкурсный пазл сложится в монументальную картину, ее герой может оказаться «пятым элементом» — режиссером будущего. 

В этом году участники состязаний выглядят внушительно: за победу борются «Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына» Андрея Кончаловского, «Шрам» Фатиха Акина, «Бердман» Алехандро Гонсалеса Иньярриту, «Голубь сидел на ветке, размышляя о жизни» Роя Андерссона, «Пазолини» Абеля Феррары, «Манглхорн» Дэвида Гордона Грина, «Хорошее убийство» Эндрю Никкола и документальная лента Джошуа Оппенхаймера «Взгляд тишины». 

Единственная программа, которая может конкурировать с главным конкурсом, — Venezia Classici. В ее рамках соревнуются отреставрированные, а главное, проверенные временем шедевры: «Украденные поцелуи» Франсуа Трюффо, «Железная маска» Аллана Дуона, «Макбет» Романа Полански и «Я шагаю по Москве» Георгия Данелии.