Неоконченная пьеса

03.07.2017

Елена МАЧУЛЬСКАЯ

Названный в честь великого русского поэта Александром, мальчик из затерянного в тайге бурятского поселка Кутулик стихотворцем не станет. Хотя в ранней юности будет писать стихи и покажет их немногим «под страшным секретом». Он пойдет другим путем и совершит некоторый переворот в отечественной драматургии. Даже новое понятие появится — «театр Вампилова».

Сын Сибири, ставшей домом для разных народов, он носил в себе русскую и бурятскую кровь. Не от исконных ли жителей тех родных для него мест передалась эта — многократно явленная в пьесах — вера в предопределенность, в то, что все происходит не случайно? И, конечно, умение видеть, подмечать, без которого в тайге не проживешь. Как его предки по отцовской линии всматривались в лесную чащу или бескрайние степные просторы, Александр Вампилов вглядывался в человеческую душу. И находил много важного для себя и для нас.

Валентин Распутин говорил о нем: «Кажется, главный вопрос, который постоянно задает Вампилов: останешься ли ты, человек, человеком? Сумеешь ли ты превозмочь все то лживое и недоброе, что уготовано тебе во многих житейских испытаниях, где трудно различимы даже противоположности — любовь и измена, страсть и равнодушие, искренность и фальшь, благо и порабощение». 

Останешься ли ты живым в самом главном, духовном смысле? 

Ведь можно при всей внешней устроенности, при наличии хорошей работы, просторной квартиры, красивой спутницы жизни быть ходячим мертвецом, как Зилов из «Утиной охоты» — обладая, казалось бы, всем необходимым, не иметь, по сути, ничего. А можно все потерять, но остаться собой, как это произошло с Валентиной из пьесы «Прошлым летом в Чулимске». После тяжелейших душевных потрясений она идет в очередной раз восстанавливать палисадник, а через него по-прежнему беспардонно, с невероятным по своей бессмысленности упорством продолжают ходить все посетители чайной.


Александр Вампилов одним из первых решился перенести на сцену драму обыденной жизни, в которой вроде бы нет ничего такого, что достойно сценического воплощения. Экстраординарные сюжетные перипетии отсутствуют напрочь, герои просто живут в окружении тривиальных бытовых реалий. Однако оказывается, что между понятиями «быт» и «бытие» — вовсе не бездна. Бытовое в пьесах Вампилова расширяется до философского толкования жизни, осознания проблем общечеловеческого братства или всеобщего отчуждения, потери собственного «я» или, наоборот, возвращения к своей лучшей ипостаси. Самые обычные, будничные ситуации становятся для героев проверкой, ответом на вопрос, способен ли ты услышать и понять ближнего своего. Если да — еще не все потеряно, если же нет — увы...

У Вампилова ничего не происходит просто так. При определенном жизненном раскладе персонажу предоставляется шанс услышать голос собственной судьбы, и внезапно, вопреки всему наносному, проявляется истинное. Пожалуй, не случайно свой путь в литературе Александр начал с изданной по окончании Иркутского университета тоненькой книжки рассказов «Стечение обстоятельств». 

Для Вампилова-прозаика обстоятельства складывались поначалу довольно благоприятно, для Вампилова-драматурга — иначе. Ведь автор пьес не может состояться лишь на бумаге, вне сцены. Его сочинениями восхищались именитые московские режиссеры, но ставить их не спешили.

Он смотрел на мир как-то особенно. И художественную реальность измерял непривычными доселе критериями. В его пьесах действует видимое и невидимое. Первое — банальное, объяснимое, предсказуемое, соответствующее установленным нормам. Но есть и иное — почти неразличимое, ирреальное, незаметно пробуждающееся в душах людей, где все живое погребено под спудом штампов, стереотипов: то ли совесть, то ли любовь, то ли желание верить и надеяться. Вампилов смотрел на жизнь как на совокупность возможностей для творческого и экзистенциального преобразования. 

В «Старшем сыне» Бусыгин, взявшись поначалу дурачить простодушного Сарафанова ради ночлега, к финалу пьесы действительно становится его сыном — по духу. И никакая это, в сущности, не комедия, а философская притча, рассказанная языком бытовых реалий, удивительно прозаичная, но одновременно и подлинно христианская. Когда обман раскрывается, Сарафанов отвечает единственной фразой, снимающей все дальнейшие вопросы: «Вы мои дети, потому что я люблю вас». Оратория, которую он пишет много лет, недаром называется «Все люди братья». И вот это вневременное, высокое звучало тогда, когда медленно, но верно осыпались извечные истины, становились малозначащими или даже вообще ничего не значащими слова «дружба», «верность», «любовь», «честь», когда жизнь начала превращаться в ярмарку, требующую постоянной спешки: «А как же не спешить? Тут самое главное — не опоздать. Надо побывать на качелях, пострелять резинового зайца, выиграть пари, напиться, подраться, протрезветь, купить коня, поглазеть на скоморохов. Все надо успеть», — констатирует герой написанной в 1964 году «Ярмарки».

Одна из характерных черт творчества Вампилова — разрыв героя с миром отчего дома. Нет такового у Колесова (персонажа «Ярмарки», позже получившей название «Прощание в июне»), в поисках ночлега стучатся к Сарафановым Бусыгин и Сильва, чужой в Чулимске Шаманов ночует у Кашкиной.

Единственный счастливый обладатель настоящей квартиры — Зилов. Но оказывается, что жилье у него есть, а родного дома — нет. Весь его бытийный уклад с этим понятием несовместим. Неспроста вместо настоящей кошки, которую принято первой впускать в новое жилище, на новоселье ему и супруге Галине дарят плюшевую игрушку. 

В этой пьесе Вампилов наглядно показывает: оторвавшись от корней, с чистого листа и на пустом месте нормальную жизнь построить невозможно. И сегодня это, пожалуй, даже актуальнее, чем в советские годы. Ведь на смену «комедии» застоя пришла трагедия мира, ориентированного на материальные ценности, а в сущности — все то же представление: жизнь «проигрывается», растрачивается на что попало.

«Утиная охота» стала не только главным произведением Александра Вампилова, но и поворотным моментом в развитии советской драматургии. Если до сих пор герои  спрашивали себя, как поступить в той или иной ситуации, то перед Зиловым уже встал вопрос иной: как жить дальше — теперь, всмотревшись в себя и увидев, кто ты есть на самом деле?

Эта пьеса, как и другие вампиловские, сложилась из очень узнаваемых реалий иркутского быта: литераторы любили путешествовать по Байкалу, ночевали в тайге у костра, и мужской компанией, и семьями, ружье имелось почти в каждом доме. Сам драматург был страстным рыболовом и охотником. Ключевую для «Утиной охоты» историю рассказал ему иркутский геолог по фамилии Зилов: его коллеге приятели прислали венок с надписью «Дорогому Юрию Александровичу, сгоревшему на работе». Один из знакомых Вампилова получил телеграмму о смерти отца и не поехал его хоронить. А дом у планетария был хорошо знаком каждому иркутянину (все эти детали отражены в означенной пьесе). 

Лев Аннинский полагает, что Вампилов — родоначальник драматургии провинциальной жизни. Критик видит своеобразие — и этой драматургии, и этой жизни — в том, что Александр Валентинович открыл в них «нечто непредсказуемое. Вампилов прямо сказал, что именно тревожно ему в «провинции»: неопределенность. Мнительность из страха мнимости — вакуум духа, который может заполниться чем угодно... уж как судьба повернется».

В душах многих вампиловских героев словно качаются чаши весов, и какая перевесит — неизвестно, что из этого в дальнейшем получится — тоже. Быть может, некое радостное чудо или, напротив, — трагедия. 

Его девушки воплощают авторский идеал чистоты и душевной цельности. Валентина — обычная официантка в чайной и в то же время необыкновенная, чувствующая подлинную красоту, способная восстанавливать разрушенное — и в окружающем материальном мире, и в человеческой душе. 

Эти светлые создания — последняя надежда для сомневающихся, до сих пор не нашедших себя героев-мужчин. Таня покоряет Колесова силой своей безоглядной любви, Ирина видится Зилову новой путеводной звездой, Шаманов, общаясь с Валентиной, преодолевает собственное духовное оцепенение. 

Центральным событием вампиловской драматургии становится то, что можно с некоторой долей условности назвать «чудом». Например, чудесно воскресает Шаманов, человек, которому в начале пьесы безразлично абсолютно все, даже собственное тело и мысли кажутся чужими: «Этот мир я обретаю заново, как пьяница, который выходит из запоя. Все ко мне возвращается: вечер, улица, лес, — я сейчас ехал через лес, — трава, деревья, запахи — мне кажется, я не слышал их с самого детства». Чудо, таким образом, происходит, однако счастливого финала оно не гарантирует. Не получится, как в сказке со счастливым концом, ибо это все-таки не сказка...

Вампилов считал: «Писать нужно о том, от чего не спится по ночам». В своей последней пьесе он сумел удивительно точно показать драму близкого и дорогого ему мира, таежной глубинки, которую рвут надвое исконное и современное. Крошечный Чулимск — пограничье леса и городской цивилизации. «Урбанистический» порядок взял верх над старым укладом, и здешний народ, прежде живший собственным умом и трудом, оказался униженным, морально раздавленным фактом своей удаленности от центров. От этого люди, раньше чувствовавшие себя абсолютно полноценными, те, кому городской уклад чужд, начинают страдать. Таким, как эвенк Еремеев, кроткий старик-охотник, в этой новой жизни просто не находится достойного места. 

Устав от бесконечного ожидания сценического воплощения своих пьес, Александр Вампилов не раз говорил друзьям, что собирается бросить драматургию и уехать учительствовать в глухое село. Не бросил. Осень 1972-го должна была стать по идее самой счастливой в его судьбе: в Москве готовились сразу две громкие постановки. Но столичных премьер он не увидел. На любимом Байкале, куда приезжал каждый год отдыхать и творить, его лодка перевернулась, наткнувшись на топляк.

Драматург успел написать четыре одноактные пьесы и столько же многоактных, однако сумел сказать о многом, создал уникальный художественный мир, особую этическую и эстетическую систему. Все его произведения полифоничны, допускают различные толкования, у всех, по сути, открытый финал — в конце не точка, но многоточие. Вампилов неизменно оставляет героя на пороге важных решений, предоставляя зрителям самим додумать его дальнейшую судьбу. Ведь пока жив человек, точку ставить рано.


Фото на анонсе: PHOTOXPRESS 

Оставить свой комментарий
Вы действительно хотите удалить комментарий? Ваш комментарий удален Ошибка, попробуйте позже
Закрыть