Николай ИРИН

08.11.2018

НТВ показал 12-серийную «Ворону». Под руководством Валерия Тодоровского кино сочинили и срежиссировали недавние выпускники вгиковской мастерской Вадима Абдрашитова Ольга Ангелова и Евгений Сосницкий.

Важное уточнение: работа изначально выполнялась по заказу телеканала, давно и последовательно создающего свою целевую аудиторию, которая не склонна к сантиментам, юмору или экзотике, а предпочитает брутальные сюжеты с крепко стоящими на родной земле мужиками и бабами, будь то следаки или преступники. То есть просторечие «заказуха» является в данном случае не оценочной категорией, а формирующим сюжет и эстетику маркером авторской да и продюсерской несвободы.

Так что неудивительно, что с первых же эпизодов активно задается такой стандарт общения, который не принят, что называется, «в интеллигентном обществе». Вот диалог в туалетной комнате следственного комитета, где главная героиня знакомится с коллегой по работе: «Я Анна Петровна Воронцова. Я не пью, не курю и не даю». — «А вести себя как сука — это обязательно?!» — «Обязательно». Как выяснится впоследствии, уже здесь, на основании такой малости можно было сделать окончательный вывод о поэтике картины, потому что никакого особенного развития ни герои, ни их нравы не претерпят. Психическая активность с уклоном во внешне немотивированную агрессию и необязательную с точки зрения здравого смысла подозрительность станут определяющими для всех без исключения персонажей. Проблемный мир, нервные люди, острые реакции. Причем в отличие от заслуженно модной западной продукции, где, как у Тарантино и последователей, патологическая брутальность изящно нейтрализуется речевой игрой, здесь то ли от неумения, а то ли чтобы не раздражать целевую аудиторию, повествование навязчиво не смешное.

Посмотрите, а точнее, вслушайтесь: в вещах, наших или не наших, рассчитанных на социальный слой с более, что ли, «игровой» установкой, идет работа по усложнению психических реакций. Но в «Вороне» подобные заходы невозможны: диалоги либо чисто функциональны, либо созданы для трансляции агрессии. «Девчонку отымели как только можно, вся одежда в сперме», — докладывает следователь Воронцова своему районному руководству. Через пару эпизодов начальник устроит разнос Воронцовой в тех же выражениях: «Я как ни в чем не бывало еду в управление. Меня там полчаса имеют из-за какого-то пропавшего фотографа Краснова, а я о нем вообще в первый раз слышу». «Отыметь» в психологической вселенной «Вороны» — не жаргон и не оговорка, а универсалия. Все, кто здесь более-менее в силе, кого-нибудь да «имеют», мир жесток, сантименты неуместны.

Если отжать частности, сюжет сериала сведется к следующему. Наши дни, Петербург. Волею не столько судеб, сколько начальства типовую разнополую пару сыщиков составили Анна Воронцова (Елизавета Боярская) и Сергей Кабанов (Анатолий Белый). Для подобных сладко-горьких парочек существует обязательный набор характеристик. А именно: вне работы они связаны отношениями, зачастую семейными, однако перед лицом каждодневной опасности с неизбежностью сближаются и, то ненавидя друг друга, то снова воспламеняясь по факту неоспоримых достоинств коллеги, отсрочивают момент близости до тех пор, пока совсем уже смертельные вызовы не завалят их в общую жаркую постель. Вот и в этой картине все ровно так. Снова возвращаемся к проблеме «заказа», к способу бытования массовой культуры: ну, нравится обывателю такая схема, ничего не поделаешь. Вроде и видел он тридцать-сорок одних только сериальных вариаций на тему, однако отказать себе в удовольствии не может. Зритель в своем праве, авторы и продюсер на своем рабочем месте.

Далее, собственно, уголовное дело. Что там? Работа в конечном счете приводит сыщиков в северный городок Кондопога, что сравнительно недалеко от Питера. Там в 1994 году, в эпоху, так сказать, безвременья, было зафиксировано девять смертей совсем юных и красивых девчонок. Классическая «серия», которая не была разгадана, потому что кто-то подлый, влиятельный, заинтересованный преступно, через каскад новых бед и даже смертей сорвал в целом успешное расследование местных милиционеров. В наши дни та давняя история получает продолжение: некий правдоискатель, детдомовец с тюремным прошлым Станислав Гуренко (Дмитрий Сутырин), принимается систематически уничтожать людей, которые непосредственно не убивали девушек, однако были морально за это ответственны. Распутывая клубок и устанавливая связь теперешних преступлений со смертями, произошедшими в девяностых, Анна с Сергеем выясняют, что те были спровоцированы бизнесменом Анатолием Ковалевским (Игорь Черневич), снимавшим реальные убийства на видео. Таким образом, герои упираются лбами в смертельную опасность, в непотопляемость богачей и несокрушимость корпораций. Сергей нейтрализует безрассудство Анны ценою обмана, за что удостаивается ее брезгливости и отчуждения. Впрочем, Ковалевского таки удается уничтожить. Анна на постоянной основе устраивается в отдел, где трудится Сергей, впрочем, выбирая себе рабочий стол подальше от предателя. Похоже, авторы с продюсером готовят второй сезон, решив, что успех очевиден и грех не воспользоваться высокопрофессиональными артистами Белым и Боярской еще как минимум разок.

Но сюжет в 12-серийной эпопее всего лишь скелет. Каждая серия начинается с выразительного микроэпизода, иллюстрирующего в режиме «интригующая недоговоренность» события 1994-го. Хорош оператор Евгений Коропцов, на славу потрудились художники и композитор, все до единого актеры талантливы и точны в пределах поставленной им задачи. К достоинствам сериала следует отнести и то, что он достаточно долго провоцировал на перебор вариантов в духе «этот тип выдает себя не за того, кем является» и «ну не-ет, тут все настолько тщательное, высокопрофессиональное, что заявленные мотивировки с причинами наверняка окажутся обманками». Более того, заключительный пятничный блок из трех серий — уникальный случай — хочется посмотреть в прямом эфире, предвкушая не просто интересную, а экзистенциально нагруженную, возможно, даже и жизнестроительную разгадку. Стилистика, повествовательная манера явно заемные: все-таки не мы первопроходцы жанра, посему приходится одалживаться у забугорных мастеров искусства. Эта самая — отработанная до совершенства — чужая манера долгое время, примерно до 11-й серии, рождала ощущение, что несмотря на свинскую манеру общения персонажей, на непрестанное стремление тех или иных героев собачиться, несмотря на агрессию без смягчающего юмора, все равно случится выход из недоговоренностей и жанровых штампов на линию высокого экзистенциального напряжения. Тем катастрофичнее оказалась развязка. «Надувательство» — самая мягкая формулировка, которую хочется употребить. Надули пузырь ожиданий, броско раскрасили и громко схлопнули.

Авторы столько сил потратили на сцепление судеб и характеров, раздали такое количество обещаний в смысле диалектики души и неоднозначности внутренних мотивов, что в сочетании с постановочной основательностью и фантазийной манерой игры наших артистов все это обещало сколько-нибудь универсальный способ нашего подключения к материалу. Но в итоге «Ворона» сводится к наезду на «проклятые девяностые». В 12-й серии зрелище художественного толка окончательно умирает, а экранное действо начинает подавлять и, казалось, набухавшие высокие смыслы, и элементарный здравый смысл — посредством неуклюжей публицистики. Списывать все на девяностые, равно, кстати, как и на 17-й или 37-й, — форменное безумие. Во всяком случае, в пределах художественной формы.

Коллапс происходит вот отчего: жизнестроительные варианты выхода обеспечиваются через признание приоритета частных ценностей, а тут людей, к которым мы элементарно привыкли, которых немного возлюбили, внезапно ткнули мордами в факт несокрушимости зловещих корпораций. Люди, инициирующие преступление, равно как и те, кто его расследуют, попросту говоря, должны быть существами сложноустроенными. Иначе получается, что два красивых, проблемных человека, Сергей и Анна, рвутся изо всех сухожилий, экзальтированно пробиваются к некоему новому пониманию мира и себя. Причем там, где исходного материала негусто, Белый и Боярская виртуозно наигрывают смыслы на пустом месте. Однако обещанная авторами и актерами человеческая сложность к финалу обесценивается корпорацией богачей. Сергей с Анной — ничто, корпорации — все, пройденный путь полностью обесценен. В случае «Вороны», кажется, этот путь отобрали в угоду тому зрителю, который привык огрублять. Прочая публика, которая не то чтобы сильно деликатнее, но уж точно интересуется движениями души больше, нежели компроматом на будто бы сильных мира сего, поголовно жалеет о потраченных вечерах.