Спектакль увидел свет после ухода великой Галины Волчек, но связан с ней накрепко. Она доверила работу 26-летнему режиссеру-дебютанту, еще не получившему диплом, сама следила за ходом репетиций, приняла первую часть работы. Театральное сочинение получилось ярким, хотя и не из тех редчайших, что относятся к художественным прорывам, впрочем, оно ни на какие вершины и не претендует. В нем — иная рифма, корневая связь с историей. 

Спектакль заставляет вспомнить образ старого доброго «Современника», давно превращенного людской памятью в миф. Театра, связанного «с жизнью за окном», умеющего слушать и слышать человека, открытого иронии и отвергающего пафос. Самые большие надежды Галина Борисовна возлагала на свою молодую труппу, «которая после моей смерти не даст превратить театр в модное место» (цитата дословная). Она окружала своих «ребят» («мои дети, моя радость невероятная») любовью, верила в них безоговорочно, и актеры не подвели — показали воздушную вдохновенную игру и опыт мастерства, сложили талантливый ансамбль, из которого не вырвать кого-то одного — даже для похвалы, ее заслуживают все. Актеры — снайперски точны, герои — радостно узнаваемы. 

Спектакль «Что вы делали вчера вечером?» идет без антракта, укладывается в полтора часа, в его основе — две разные самостоятельные одноактные пьесы. Первая — «Свидетельские показания» (2018), название второй (2019) вынесено на афишу — «Что вы делали вчера вечером?». 

Зрители входят в зал, на крошечном сценическом пространстве переминается с ноги на ногу молодой мужчина, всматривается в лица, и к началу действия кажется, что мы с этим парнем уже где-то встречались. Потом он взмахнет руками и упадет ничком — поза не оставляет сомнений в том, что перед нами мертвое тело, очертания которого по судебно-оперативным правилам обводят мелом. Несчастный случай или суицид? Выпал из окна по неосторожности или кто-то подтолкнул? Это и предстоит выяснить следователю. Свидетелей падения нет и опрашивают тех, кто знал погибшего. Одноклассники, сослуживцы, соседи, прохожие, редактор, отчим, девушка, с которой он когда-то жил, и даже священник — дают показания. В единый пазл они упрямо не складываются. Не разных ли людей описывают? Подробности множатся, образ ускользает. Кто он? Серьезный литератор или автор успешных детективов, выходящих под псевдонимом Виват? Веселый или хмурый, расчетливый или безалаберный, кроткий или амбициозный, добрый или злобный? Непонятно даже — трезвенник или злоупотребляющий. 

 

Из хроники небольших абсурдных монологов, внятных и нелепых, комичных и грустных, соткана пьеса. Актеры играют разных действующих лиц: одни — равнодушные и усталые, другие — скромные и услужливые, встречаются агрессивные и фальшивые. На этом карнавале человеческих типов ставится диагноз-предостережение: миру грозит «тотальное равнодушие». Никто никого не знает и никому ни до кого нет дела. Время настоящих и неизменных человеческих ценностей отступает, на смену спешит несуразица. Здесь бы и поставить многоточие, но «воскресает» Упавший (Семен Шомин) и в своем последнем слове объясняет, что сам решил свою судьбу, потому что скука одолела. Она оборвала не только жизнь героя, но и фантазию драматурга, «приземлившего» финал этого лукавого парадоксального детектива. 

Во второй части исчезают табуреты, те же исполнители сами выносят скамейки и садятся плечом к плечу, лицом к зрителям, как члены президиума какого-то странного собрания. Рядом — экран с видеозарисовками тоскливой непогоды и унылых серых сумерек. Наверняка оттуда и зашли на огонек эти случайные прохожие, которым задается один и тот же вопрос, вынесенный в название. «Люди на улице», словно остановленные редактором игры «Сто к одному», отвечают по-разному. Их фразы складываются в модный вербатим. Но — нет, хитрый автор улыбается жанру, стремительно обрастающему штампами, — все монологи вымышленные и придуманы самим драматургом. Как беззлобный шарж, лихая пародия на тексты документального театра.

Вечер накануне опрошенные провели по большей части бездарно и тупо. Диапазон реакций безграничен, от удивления и страха до велеречивых философствований. Замечательные артисты Дарья Белоусова, Марина Лебедева, Полина Рашкина, Полина Пахомова, Николай Клямчук, Илья Лыков, Дмитрий Смолев, Георгий Токаев стремительно меняют маски, представляют своих персонажей увлеченно и увлекательно, без наигрыша и пошлости, смотрят на них немного со стороны. Монологи написаны точно, с акварельным юмором, в них — вся наша непутевая жизнь с мечтами, одиночеством и обреченностью. 

Созданию спектакля формата «два в одном» помогла единая драматургическая модель. Тот, кто отвечает за развитие действия, на сцене не появляется: мы не видим ни дотошного следователя, ведущего допрос, ни любопытного интервьюера, заглядывающего в интимные закоулки чужого вечернего досуга. Текст пьес — догоняющие друг друга монологи. Зрители становятся не очевидцами, а участниками происходящего — возникает ощущение, что сейчас обратятся к тебе. Впрочем, последнее — заслуга режиссера. Имя Андрея Маника стоит запомнить: он колоритно «прорисовывает» мизансцены (в помощь — отличная работа художника Евгении Ржезниковой и соавторов по свету), остроумно выстраивает смешные сюжетные повороты, распахивает исполнителям внутреннее пространство для игры, расслышав слова Немировича-Данченко о том, что «режиссер должен умереть в актере». И самое главное — Андрей поставил легкий, светлый, остроумный спектакль и заставил улыбающихся зрителей соотнести увиденное с реальностью собственной жизни. Как не вспомнить Пушкина: «Театр — зеркало, в котором отражаются события и человек»?  

После премьеры «Культура» решила расспросить режиссера Андрея Маника, студента Мастерской Евгения Каменьковича и Дмитрия Крымова в ГИТИСе, о том, как он оказался в Театральном доме на Чистопрудном бульваре, под крылом Галины Волчек, что за месседж он хотел отправить зрителям своим спектаклем и какой сценический язык ему близок. 

Андрей Маник: «Шамиль Хаматов, артист театра «Современник», инициировал проект под названием «Поиск». Направления деятельности — самые разные: молодые режиссеры делают эскизы спектаклей, вместе читают новые современные пьесы, иногда возвращаются к каким-то старым текстам, которые уже ставились в театре, — они их как бы вспоминают, время от времени происходят показы и обсуждения новых фильмов. Получается разветвленная сеть поисковых действий. Шамиль позвал меня в их лабораторию. К тому времени они уже сообща прочитали «Свидетельские показания», я эту пьесу тоже нашел — так и сошлось: то, что им понравилось, предложил и я. Мы сделали эскиз, показали Галине Борисовне и работникам театра, эскиз приняли благосклонно и с небольшими доработками его сразу поставили в репертуар. Потом Дмитрий Данилов написал «Что вы делали вчера вечером?», и возникло ощущение, что пьесы стоит объединить. Вот такая короткая история.

Месседж? Мне кажется, что это история про то, что жизнь всегда идет и всегда продолжается, даже тогда, когда она нас разочаровывает и кажется, что в ней не происходит ничего крупного, главного, важного, выразительного. И при отсутствии таких событий — жизнь не останавливается. Мы ее просыпаем и проедаем, проводим время неинтересно — все равно это и есть наша жизнь. 

Что касается своего почерка, то об этом рано говорить. Я пытаюсь, конечно, выработать свой язык игрового театра. В «Что вы делали вчера вечером?» мы пробовали особый способ сценического существования, когда артист ни в кого глубоко не погружается, он отдает себе отчет, что идет 2020 год и он, современный человек, в данный час играет этот конкретный спектакль и понимает, что он доносит образ и мысли определенного персонажа. Мы пытаемся всегда найти повод для игры. Сложно пока объяснить точнее — я же еще студент пятого курса, нахожусь в процессе поиска, только нащупываю свой путь».