Иваново действо

Елена ФЕДОРЕНКО

17.03.2017


«Иванов»
 Антон Чехов

Театр Наций

Режиссер: Тимофей Кулябин

Художник: Олег Головко

В ролях: Евгений Миронов, Чулпан Хаматова, Елизавета Боярская, Игорь Гордин, Виктор Вержбицкий, Дмитрий Сердюк, Александр Новин, Наталья Павленкова, Ольга Лапшина, Марианна Шульц

130 лет назад в театре антрепренера Федора Корша состоялась премьера чеховского «Иванова», в зрительном зале присутствовал сам автор. Нынче здание занимает Театр Наций, и идея сыграть здесь же нового «Иванова» — красива.

Тем паче, что есть Евгений Миронов — актер, способный разгадывать трагедию одиночества и передавать хаос душевный. На постановку неожиданно попал Тимофей Кулябин. Переговоры велись с известным Люком Бонди, но смерть режиссера планы изменила. Кулябин человек известный, хоть и молод для своей профессии: театральный люд знает его спектакли, остальные — наслышаны о нем после скандала с «Тангейзером» в Новосибирской опере. В «Иванове» нет ни провокаций, ни чего-то реактивного и революционного. Не назовешь же перенос действия в наши дни новаторством, еще немного — и расхожий прием превратится от частого использования в обыкновенный штамп. К тому же временная трансформация не противоречит тексту Чехова — столь легко, хотя и не без потерь, история прописалась в современных реалиях. В антракте возбужденная зрительница просила программку, тараторя: «Дайте взглянуть, кто автор. Подруга говорит, что Чехов. Но ведь — когда он жил».

Все чеховские мотивы остались нетронутыми: вечные русские вопросы, горько утекающая в канитель жизнь, от пошлости по-прежнему муторно на душе и среда заедает. Человеческие типы и нравы оказались неизменны. Антон Павлович подчеркивал, что пишет про обычного человека, театр последовал подсказке. В XXI веке Николай Иванов, когда-то «непременный член по крестьянским делам присутствия», переквалифицирован в не очень удачливого бизнесмена. Из имения в одном из уездов средней полосы России переселен в город. Переезд лишил героя возможности вздохнуть полной грудью и заплакать от того, что «имение идет прахом, леса трещат под топором» и «земля моя глядит на меня, как сирота». В остальном все — по классику. Пять лет назад Иванов женился на еврейской девушке Сарре, которая ради него сменила веру, имя и получила проклятие родителей. Но любовь прошла, долги замучили, кредиторы не уступают (зрители просто ликуют от того, что кризис перманентно возвращается в родное отечество), Анна-Сарра медленно умирает, разлюбившему ее Иванову дома нестерпимо, да и на даче у однокашника Лебедева — горькая тоска. Одно примиряет — там юная дочь хозяина Сашенька, и она влюблена в Иванова, но свадьба отменяется из-за смерти героя. 

Художник Олег Головко создает простые, в меру добротные и беспечно узнаваемые публикой картинки. Четыре места действия: первый акт — квартира Иванова с кухней, тесной прихожей, балконом с икеевским стеллажом и банками солений; второй — гостиная в пригородном бревенчатом доме Лебедевых; третий — офис, где служит Иванов; четвертый — ЗАГС советских времен. В достоверном антураже режиссер работает прямолинейно и резковато, не занимая себя лирическими подтекстами и упрощая актерам задачи. Допускаю, что на спектакле 13 марта тонкая химия ансамблей сложилась не лучшим образом. Бывает. Понимаю и то, что предлагаемый «Иванов» разыгрывается на пограничной жанровой зоне: сцены драматические сменяются комедийными, а мелодрама приправлена пародийными и водевильными ходами. Но ведь даже мыльная опера нуждается в разнообразной и умной игре. Здесь же сцены, тонкие по актерскому рисунку, вдруг разрушаются стихией разнузданной неряшливости. Словно набрасывают черновик, снимают один из дублей фильма, которому суждено стать блокбастером, обреченным на кассовый успех благодаря медийным лицам и броским декорациям. Смонтируют, вырежут, склеят — все сложится отлично. 

Впрочем, во втором акте мастеровитое лицедейство оправдано сознательно поставленной режиссером задачей разоблачить мещанскую пошлость. На именинах Саши гости нетрезвыми голосами фальшивят песню «Александра, Александра», из радиоприемника звучит интервью Николая Баскова, поздравляют виновницу торжества глупыми рифмованными виршами. Одна из визитерок, Авдотья Назаровна, назидательно и с огоньком читает строки Эдуарда Асадова о девичьей чести. Ольга Лапшина великолепна в гротесковой роли (она же совсем по-иному, но столь же ярко играет совпреда Гименея в ЗАГСе). Щедрыми мазками все, кого режиссер вслед за автором собрал за столом, разбрасывают карикатурные краски. Крупно, звонко, утрированно представляют вульгарных дамочек с сочным макияжем актрисы среднего поколения Марианна Шульц (Бабакина) и Наталья Павленкова (Зюзюшка). Примкнувший к ним Лебедев (артист Игорь Гордин) заливает недовольство жизнью водочкой — самый верный русский способ. В этой шукшинско-розовской сцене публика опознает себя и своих, что и рождает радостный хохот.

От людского паноптикума разит пошлостью нравов и быта, вульгарность — снесет любого чувствующего человека. Что уж говорить об Иванове, который мечется, рефлектирует, боится насмешек над собой. В исполнении Евгения Миронова герой болен, и недуг его — депрессия. С какой тоской он отгоняет от себя назойливого Мишу Боркина (Александр Новин), какое горькое бессилие испытывает в разговорах с обреченной женой. Правда, совестливый, самоиспепеляющий Иванов Миронова тоже обречен — с кровоточащей совестью в этом мире дышать невозможно. Он давно забыл «восторг вдохновений» и «кипение благородных стремлений», и от снедающей беспомощности, кажется, рождаются и его монологи, и страшная пляска вокруг лебедевского стола. Танец парадоксальным образом воспринимается параличом обезумевшего тела, и искренне жаль, что публика, реагируя, заливается смехом, а не утирает слезы. 

Несчастную жену Иванова играет Чулпан Хаматова, напрочь устраняя традиционную для этой роли трагическую силу и лирическую цельность. Анна умирает не от туберкулеза, как у Чехова, а от онкологии: лысая от химиотерапии голова, вязаная шапочка, некрепкая походка — силы оставляют. Предстоящая смерть не пугает — жизнь без любви для нее абсолютно бессмысленна. Монотонная, тихая героиня похожа на беззащитного обиженного ребенка. Ее соперница кажется взрослее. Пленительному пробуждению женственности зрелая у Елизаветы Боярской Сашенька противопоставляет умение постоять за себя, недюжинный темперамент и завидную хватку. Недевичья агрессивность заставляет усомниться в искренности отношения к Иванову. В спектакле мало любви (только чувство отвергнутой Анны-Сарры) и душевных привязанностей — разве что графских кровей Шабельский в виртуозном исполнении Виктора Вержбицкого, тоскующий о могиле жены в Париже, расположен к Иванову. 

Финал мелодраматически красив и точен по смыслу. Тошнотворная изнанка ЗАГСа, зеленая стена, мутное зеркало, чудовищная надувная сова, навязчивый Мендельсон, люди в черном, словно пришедшие справить прощальный ритуал, затравленный жених Иванов и невеста Саша в шикарном свадебном платье. Смерть витает вокруг и ждет лишь повода выбрать себе жертву. И — готово. Доктор Львов (романтический герой у Дмитрия Сердюка) бросает в лицо Иванову оскорбление, и тот хватается за пистолет. Но оружие не понадобится. Жених приседает в кресло, спиной к публике, тело его чуть склоняется, и безжизненные пальцы выпускают бокал. Падает дежурный занавес с прорезью в форме вырытой могилы. И — все. «Жизнь, по сути, очень простая штука».


Фото на анонсе: Вячеслав Прокофьев/ТАСС