В нашем зеркале разбитом

Елена ФЕДОРЕНКО

31.08.2016

В «Табакерке» показали «Зеркало над супружеским ложем» по пьесе Вуди Аллена «Old Saybrook».

Сцена с пятачок. Зеркальный пол, над ним, по периметру, белоснежные двери в два ряда. Двери множатся, как в глади тихого озера. Кажется, художник Николай Симонов проникся репризой, звучащей в спектакле: «Искусство — это не жизнь. Искусство — это зеркало, в котором жизнь отражается». Правда, не всякая, а та, где чудеса неизбежны и страсть внезапна. Как на Бродвее, где обласкан славой режиссер, актер и драматург Вуди Аллен, хотя мировую известность четырехкратному «оскароносцу» обеспечили кинохиты. 

Постановщик Олег Тополянский Вуди Аллена любит и его пьесу «Old Saybrook» о непостоянстве любви и секретах секса «прочитывает» без провокаций — внимательно, строчку за строчкой, как умеет отличник. Получается спектакль мелкого помола, смахивающий на театральный капустник. Не достает иронической рефлексии, зато навязчиво эпатажной режиссурой опус не испорчен. На подмостках — кипы исписанных бумаг, превращенные в мебель: на них сидят, словно на пуфиках, на них ставят бокалы, как на всамделишный стол. 

Понятно, что одним из главных действующих лиц станет человек пишущий. Он и появится, но сначала мы попадаем на вечеринку Нормана (Евгений Миллер) и Шейлы (Алена Лаптева), решивших отметить годовщину свадьбы. Семью поздравляют сестра Шейлы Дженни (Олеся Ленская) с мужем Дэвидом (Алексей Усольцев). Мужчины имеют отношение к медицине: один — пластический хирург, «ремонтирующий фасады», второй — дантист, «извращенец-протезист» (характерные вудиалленовские шутки). Вся четверка одета в костюмы вызывающих цветов и шаржированные парики. Манеры откровенно пародийны. Актеры прикидываются и прикалываются, играют утрированно, по-клоунски, открыто хохмят в формате театральных комиксов. 

«Я не могу смотреть гольф без солененьких фисташек», — нервничает Дэвид. Фисташек, как назло, нет. Есть кешью, но «кешью — это баскетбол». Публика не всегда улавливает намеки и аллюзии — слишком уж далеки они от российской жизни. Но многое зрители догоняют. Хозяин дома произносит первый тост: «За семь счастливейших лет моей жизни, во всяком случае, за первые два года — точно». И мужчины в зале начинают хихикать — каждый про свое.

Приход еще одного семейного дуэта — непредвиденный: на огонек заглянули Хэл (Эдуард Чекмазов) и Сэнди (Евгения Борзых), они когда-то были счастливы в этом доме и, проезжая мимо, поддались ностальгии. Они-то и показывают тайник, где обнаруживается дневник Нормана с описанием его любовных похождений. Там: «Никогда в жизни не испытывал такого блаженства, как занимаясь любовью с сестрой собственной жены». Начинаются разборки и оказывается, что у каждого есть скелеты в шкафу (для наглядности они выпадают из всех дверей), тайные страсти. Система обманов и пороков раскручивается в быстром темпе. Герои вспоминают и объясняют свои измены. 

Лицедейская изнанка и игра вразнос обрывается, когда из шкафа вываливается связанный писатель Макс Куроян, чью роль ведет Александр Кузьмин. Так же в спектакле Театра имени Моссовета «Бог» по пьесе Вуди Аллена появлялся незадачливый Творец, провозглашая, что всех — на сцене и в зрительном зале — придумал он сам. Автор в роговых вудиалленовских очках и с выведенным на лбу словом «бездарь» сообщает: «Эти твари вышли из-под моего пера. Вышли и дали деру... взбунтовались». 

Вот как — все герои, отмеченные налетом вульгарности, выскользнули из заброшенной рукописи и не могут простить писателю, что тот их оставил на перепутье. Сами начинают раскручивать сюжет, но попадают в лабиринты. Скидываются карнавальные парики, но продолжается светская болтовня о любовных отношениях, вне всякой социальности — внешнего мира словно бы и нет совсем. Низменное пародирует высокое, вспоминаются образы Толстого и Шекспира, под прицел постмодернистских игр драматурга Вуди Аллена попадают чеховские символы. 

Шутки от Аллена принято называть интеллектуальными, его пьесы — современным абсурдом. Пусть так. Но и то, и другое явно неблизко зрителям. «Пожалуйста, постарайся понять: помимо секса это были сугубо платонические отношения» — два смешка. Вот в руки Дэвида попадает фотография, запечатлевшая его жену в объятиях свояка, но недотепа супругу не узнает и комментирует увиденное как «новый вид зубной диагностики — одна рука на груди киски, другая — под юбкой» — опять два смешка. Когда же эскулап узнает фигурантку, то хватает ружье (чеховское, конечно, то, что должно выстрелить), пытаясь расквитаться со всеми сразу, на что публика реагирует теплее. Вообще, «интеллектуальный юмор» преимущественно оборачивается жизненными сентенциями на тему, почему мужьям надоедают жены, и наоборот. Да потому, что из отношений уходит музыка, а музыка — это все. Есть выход? Разумеется, и он прост: подставить плечо и научиться прощать. 

Драма из американской действительности, поселившись на сцене московского театра, многое потеряла, прежде всего — иронию. Сюжет, естественно, с хеппи-эндом, с простыми, зачастую элементарными умозаключениями: «Мы привыкаем, и вместо страсти приходит что-то другое...» Герои простят друг друга и начнут жизнь с чистого листа. Автор же радуется, что пьеса наконец снова в его руках, и теперь это «будет смешная, печальная, а главное — кассовая история». 

Актеры играют изящно, быстро, споро, стараясь увлечь чуждыми заокеанскими судьбами публику на Чистых прудах. Из вдохновенных усилий выходит эстетское гламурное шоу с репризами смешными и не очень. Юмор, рожденный на Привозе и Дерибасовской, местной аудитории все же гораздо ближе и много понятнее. Вас, наверное, интересует, почему спектакль называется «Зеркало над супружеским ложем»? О нем мечтает непрошеный гость Хэл, «бухгалтер с сердцем поэта», сочинивший сонет «О вреде холестерина». Его обаятельная жена Сэнди категорически против зеркала, какое видела в спальне своего любовника — оно упало и до добра не довело. 

«Зеркало над супружеским ложем» включено в акцию «парад премьер», которой «Табакерка» открывает новый сезон. Труппа вышла из отпуска рано, видимо, чтобы размяться перед главным и долгожданным событием — новосельем. С конца сентября Театр начнет работать на двух площадках: Сцене на Чаплыгина и Сцене на Сухаревской.