Андрей САМОХИН

07.10.2015

Сколько в художественных галереях подлинников, а сколько выдаваемых за них копий? Правильно ли хранятся и реставрируются шедевры? На фоне скандалов последних лет эти вопросы чаще поднимаются профессиональными искусствоведами и следственными органами. Мало кто знает, что в России уже создан не имеющий мировых аналогов способ цифровой идентификации авторского колера. А разработала его химик-технолог Наталья Кастальская-Бороздина — по подсказке Иоганна Вольфганга Гёте... Пока революционный метод и востребован лишь на родине великого поэта.  

Сила гармонии

Дочь заслуженного художника РСФСР Кирилла Кастальского-Бороздина, окончив Менделеевку, занималась исследованиями во Всесоюзном онкологическом центре. А потом круто поменяла профессию, став в итоге штатным реставратором Троице-Сергиевой лавры. Именно ей было поручено восстанавливать древние образы — такие, как икона св. Николая Чудотворца XVII века. Образ был сильно испорчен предыдущей варварской «реставрацией» — с использованием химического растворителя и позднейшей записью поверх авторского письма. По какому-то наитию Кастальская попросила разрешения исследовать красочный слой на компьютере, вовсе не представляя тогда, чем это поможет. 

Стоит пояснить: научная реставрация — это отнюдь не дорисовка утраченных фрагментов, а максимально возможное открытие первоначальных очертаний и цветовой гаммы, созданных рукой живописца. К сожалению, эти азбучные истины не всегда понятны иным  храмовым настоятелям и тем «кустарям», которых они нанимают.

Раздумывая над заданием, Кастальская вспомнила и перечитала знаменитый труд Иоганна Вольфганга Гёте «К теории цвета». Напомним, исследуя цветовую гамму, поэт вывел знаменитый треугольник «первооснов»: красный, желтый и синий — смешивая которые, можно получить все остальные оттенки. Он также предположил существование связи между предпочтением определенного колера, душевным складом и духовными дарами человека. 

От Гёте протянулась цепочка к швейцарскому искусствоведу Йоханнесу Иттену. Тот уже в ХХ веке прямо утверждал, что цвета воспринимаются субъективно, поскольку каждый несет определенную эмоцию. Догадка Иттена о том, что у всякого человека есть «градация» любимых цветов, натолкнула Наталью Кирилловну на мысль, что каждому живописцу тем паче свойственен чисто авторский «колер». Иначе говоря, цвет индивидуален, в такой же мере, как звук и запах. Собственный цветовой «алгоритм», данный ему свыше, художник и повторяет кистью на холсте, какой бы сюжет и в каких бы красках ни писал. А раз имеется алгоритм, то его следует «оцифровать» и далее использовать как объективный «колерный паспорт» картины. «Руку» даже гениального мастера можно подделать; сегодня научились воспроизводить древний состав красок, искусственно старить холст... Но вот сочетание цветов у каждого художника останется строго эксклюзивным — его не подделаешь. По крайней мере для компьютерного анализа.

Остальное было делом техники. Известно, что физик Джеймс Максвелл еще в 1861 году предложил аддитивный синтез цвета, как способ получения изображений добавлением красного, синего и зеленого к черному. На этом же принципе, кстати говоря, работает цветная развертка в телевидении. Оперируя доступными компьютерными программами, Кастальская в RGB-профиле виртуально «разложила» колер, вернее, разные колера, составляющие гамму иконы.

Подлинник или подделка?

...При мягком свете настольной лампы Наталья Кирилловна кладет на стол компьютерные картограммы образа святителя Николая. На увеличенных фрагментах — круговые разводы с цифрами, похожие на географические изогипсы горных высот. Это и есть тот самый «цифровой паспорт» изображения, где видны границы между рукой мастера и последующих тонировщиков. Автор поясняет, что сегодняшние оцифровки изображения напоминают уже не карты местности, а тепловые снимки организма. За несколько лет метод был существенно модернизирован. Раньше за неделю у Кастальской получалось исследовать не более одного квадратного сантиметра живописи. Сейчас нажатием нескольких клавиш за секунды картографируется площадь всего полотна. После этого следуют анализ и заключение.

Другая разновидность компьютерного колористического анализа по Кастальской — диаграммы. В ходе сравнительной экспертизы они позволяют определить место и характер любого, даже незначительного изменения. Например, осыпания красочного слоя из-за плохого хранения и транспортировки картины или в результате работы горе-реставратора. 

— Идентифицировать автора зачастую непросто и опытным специалистам, — объясняет Кастальская. — Но теперь, если у вас есть в распоряжении хотя бы одна картина, авторство которой точно подтверждено, например, историческими свидетельствами, то с помощью моего способа можно атрибутировать и остальные работы мастера. А также понять, подлинник перед вами или подделка. Для этого не понадобится ни сложный химический анализ, ни рентген, ни микроскоп. Достаточно цифровой фотокамеры и компьютера с набором программ.

Название используемого «софта», равно как и некоторые другие технические детали, автор умалчивает. Что не помешало, впрочем, Роспатенту признать способ ее компьютерного анализа «состояния красочного слоя живописного произведения культуры на предмет подлинности и сохранности» новаторским, выдав на него уже четыре патента (пятый на подходе). 

Неужели машина сможет полностью заменить в столь щекотливом деле профессоров искусствоведения, знатоков реставрационного дела? По словам Кастальской, любой пользователь обычных цветовых редакторов, даже не будучи специалистом в живописи, после небольшого обучения в состоянии выполнить техническую часть исследования. Однако резюме по результатам «цифровой диагностики» все равно останется за профи. «Другие методы изучения и взгляд специалистов никто не думает отменять, — подчеркивает изобретательница. — Просто они получают в распоряжение объективный, хотя и не исчерпывающий инструмент».

Нацпроект «Айвазовский»

В искусствоведческих кругах, да и в прессе давно поговаривают, что после выставок за границей в галереи вместо иных подлинников возвращаются копии картин. Трудно даже представить, сколько сюрпризов нас ожидает в мировых собраниях и частных коллекциях, если подобная экспертиза станет общепризнанной. А если вспомнить, какие суммы фигурируют на международных аукционах живописи, то становится ясно, почему Кастальская-Бороздина решительно отказывается от прямой работы с аукционами и коллекционерами. 

Вопрос здесь, однако, не только в намеренных подделках, но также в спорном происхождении. Скажем, нынче доказано авторство лишь двухсот полотен Владимира Маковского, а в музейных экспозициях их насчитывается около 2000. А сколько в мире экспонируется работ «кисти Айвазовского», страшно сказать — десятки тысяч... 

Сегодня Кастальская работает в основном по контрактам в Германии, в частности в Музее Штедель (Städel Museum) во Франкфурте-на-Майне, в музее Гёте в Дюссельдорфе. Зачем немецким музеям услуги российского реставратора-изобретателя? 

— Прежде всего, для объективной проверки авторства полотен, а также характера позднейших поновлений, — поясняет Наталья Кирилловна. — Я исследую живопись флорентийских художников, полотна Лукаса Кранаха Старшего, мастеров фламандской школы. О подлинности нескольких произведений у мировых искусствоведов возникли существенные разногласия, и ЮНЕСКО дала задание провести экспертизу. Представила свое заключение по ним и я. По условиям контракта не могу говорить о результатах применительно к конкретным полотнам. Но, во всяком случае, руководители музеев с моей помощью начинают понимать реальное состояние своих фондов. 

— В российских музеях, как я поняла, не очень заинтересованы в объективной информации о подлинности и сохранности коллекций, ибо неохотно идут на контакт, — говорит Кастальская. — Я пыталась выйти на Третьяковскую галерею при прошлом директоре, но ответа не получила. Между тем, как говорят немецкие искусствоведы, подобное открытие, будь оно сделано в Германии, собрало бы самую широкую прессу и было бы направлено в ЮНЕСКО как национальный приоритет.

Пока готовился материал, мы несколько раз посылали письма в дирекцию ГТГ с просьбой выразить профессиональное отношение к предложенному методу идентификации живописи. В итоге в редакции раздался ответный звонок из Третьяковки. Научная сотрудница галереи, которой поручили разобраться с предложением Кастальской, изъявила желание лично встретиться и побеседовать с автором метода, чтобы вникнуть в его суть.

 Кто дописал «Троицу»?

...На стол ложится очередная картограмма Кастальской: сразу и безошибочно узнается гениальное творение Андрея Рублева. Но, оказывается, подлинную «Троицу» никто не видит. 

— Для специалистов, знакомых с темой, это секрет полишинеля, — невозмутимо рассказывает реставратор-изобретатель. — На известном всем изображении от начального письма остались только контуры фигур ангелов, а лики, колера — все это позднейшее. И это отнюдь не мое открытие. В 1904–1905 годах группа иконописцев под руководством Василия Гурьянова раскрыла «Троицу». То есть, сняв с нее оклад, они освободили изображение от почерневшей олифы и многочисленных записей. Однако и сами не избежали искушения сплошь прописать икону. Эти поновления позднее, в 1926 году, в ходе реставрации были лишь ослаблены. Поэтому мы и не видим подлинный шедевр, написанный великим мастером. В 1978-м Всесоюзный научно-исследовательский институт реставрации (ВНИИР) предпринял очередную попытку углубленного исследования «Троицы». Используя их материалы, мне удалось не так давно сделать картограммы ликов и частично фигур ангелов, скрытых под наслоением реставрационного красочного слоя. К моей великой — не только радости, но и горечи — я воочию узрела, сколь мало там осталось от Рублева. Начальная живопись, которую мне удалось раскрыть в ангельских ликах, очень похожа на итальянскую или поздневизантийскую манеру того времени. Только не надо делать из этого каких-то радикальных выводов: Рублев был гениальным и осведомленным художником, так что вполне мог работать в итальянской манере. 

Постойте, но если искусствоведы не знают первоначальной живописи этого образа, как же они ищут другие работы данного мастера? Например, знаменитый образ Михаила Архангела Звенигородского чина кисти Андрея Рублева разительно отличается от других его икон. Но с чем его сравнивать? Возможно, у нас лежат по запасникам, а то и по частным коллекциям подлинники Рублева, но мы об этом просто не ведаем...

Спрашиваю собеседницу: если это и так — стоит ли развенчивать, десакрализовывать сложившийся художественный образ, «освященный» всенародным и международным почитанием, фильмом Тарковского и так далее? Что же теперь, снять со знаменитой иконы все поздние наслоения? 

 — Конечно, нет, — успокаивает Кастальская. — Я не предлагаю заново раскрывать образ — невосполнимых утрат за века ему было нанесено слишком много. Просто предлагаю опубликовать «проявленные» лики рублевских ангелов. Чтобы люди могли увидеть подлинный древний шедевр и знать правду. Ведь, правда и десакрализация — это не синонимы. Скорее, наоборот. Зато ее умалчивание порождает целую цепочку лжи. А зачем? Ведь сказано в Евангелии: «Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным».