Александр АНДРЮХИН, Челябинская область

17.12.2014

Рост цен на многие продовольственные товары вызвал у населения если не панику, то немалое беспокойство. В зоне особого внимания оказалась почему-то гречка. От колебания валют она вроде бы не зависит, однако цены именно на эту крупу взлетели более чем вчетверо. Следом рванули и макаронные изделия. Кто раскачивает рынок и опустошает наши карманы — в расследовании «Культуры». 

Механика обмана

Продавцы и производители повышают сейчас цены на все подряд, объясняя это ростом курса доллара.  

Между тем логики в увеличении цен зачастую никакой — та же гречка, например, произрастает в родных пределах, и от валютных колебаний никак не должна зависеть. По данным Минсельхоза, в нынешнем году собрано 744,6 тысячи тонн гречихи, что на 21,5% больше, чем в 2013-м. А потребность населения составляет 550 тысяч тонн. То есть не только дефицита нет, но еще и приличный запас получается.

Многие удивляются гречневому ажиотажу: мол, сто лет ее не ели и еще столько же обойдемся. Но во всероссийском масштабе гречка по потреблению стоит на втором месте среди круп. На первом, кстати, — рис, но этот продукт, несмотря на высокую долю импорта, дорожает почему-то не так активно.

Почти вся гречиха произрастает в трех регионах: Алтайский край, а также Оренбургская и Самарская области. Основные силы по ее переработке сосредоточены в Челябинской области — это крупнейшие продовольственные компании «Макфа», «Союзпищепром» и «Увелка». Лечу туда. 

— Мы работаем только с алтайской гречкой, потому что она лучшая, — объяснил встретивший меня управляющий ОАО «Макфа» Сергей Турковский. — Покупали ее у сельхозпроизводителей по 7500 рублей за тонну. Но в этом году половину урожая засыпало снегом. Цены на гречиху взлетели до 32 тысяч рублей за тонну, а на ядрицу (уже очищенная крупа) — до 50 000 рублей. Правда, сейчас немного опустились — гречиха стоит до 22–24 тысяч. Но все равно это втрое выше, чем было.

Однако в министерстве сельского хозяйства Челябинской области мне сообщили, что засыпало снегом не половину урожая, а около четверти. По словам заместителя начальника Главного управления сельского хозяйства Алтайского края Владимира Казанина, снижение сбора гречихи на четверть не может стать основанием для резкого повышения цен. К тому же оказавшийся под снегом урожай не потерян — его можно убрать весной.

— Но спекулянты воспользовались информацией о выпавшем снеге и организовали искусственный дефицит, — сказал мне заместитель главы челябинского минсельхоза Александр Раевский. — Это привело к тому, что население бросилось скупать гречку, что вызвало ажиотажный рост цен. Следом самарские и оренбургские сельхозпроизводители тоже взвинтили цены. Сейчас они придерживают гречиху в надежде продать ее еще дороже.

Получается, перерабатывающие предприятия сидят без сырья? Так и есть. 

— Гречиху невозможно купить, — пожаловалась сотрудница отдела продаж челябинского предприятия «Союзпищепром» по имени Ольга. — Наши закупщики рыщут по фермам и не находят. По этой причине у нас даже встал один из заводов.

Дефицит сырья, пояснила она, привел к тому, что завод готов платить дороже. Следом повышается и цена готовой продукции. Оптовые партии фасованной гречки отгружаются по 57 рублей за 900-граммовую пачку, тогда как еще в августе она стоила 18 рублей. 

Звоню в закупочный отдел компании «Макфа» и, представившись фермером с Алтая, предлагаю купить у меня 10 тонн ядрицы по 50 000 за тонну. В ответ рассмеялись. 

— Не наш объем, — отвечают. — Минимальная закупочная партия — вагон, это 68 тонн. Если у вас есть вагон, и ядрица будет соответствовать требуемому качеству, то, возможно, рассмотрим вопрос о покупке по 40 000 рублей за тонну. 

Удивила «Увелка». В отделе закупок компании «Ресурс», торгующей продукцией под маркой «Увелка», согласились купить у меня вагон гречихи по 20 000 рублей за тонну. 

— Грабеж, — войдя в роль, отрезал я и положил трубку...

Фермеры виноваты?

В минсельхозе Челябинской области не сомневаются, что цены на гречку взвинчены искусственно. Ситуация очень похожа на ту, что была четыре года назад. Тогда тоже ни с того, ни с сего вдруг взлетели цены — и тоже почему-то на гречку. Антимонопольная служба инициировала несколько уголовных дел в отношении поставщиков в Перми и Омске. И цены сразу опустились до прежнего уровня.

Кто сейчас эти злоумышленники, создающие искусственный дефицит, — производители, перерабатывающие компании или сетевые магазины? Антимонопольщики пока не нашли признаков сговора и недобросовестного поведения для получения сверхприбыли. Но кое-какие подозрения у них имеются.

— Торговые сети в течение текущего года не меняли процент надбавки на социально значимые товары, в том числе на гречку, — прокомментировали ситуацию в управлении ФАС России по Челябинской области. — Однако сегодня закупочные цены взлетели. Переработчики приостановили закупку сырья...

Виноваты, получается, фермеры: они, мол, и товар придерживают, и цены взвинчивают. Звоню в самарские хозяйства, выращивающие гречиху. В ответ — изумление: урожай давно продан по старым ценам, задолго до скачка цен. 

— Вы знаете, в каких числах убирается гречиха? — спросили меня в Самарской зерновой компании. — В сентябре! К началу октября она уже была вся продана. А цены рванули в конце октября. Сельхозпроизводители не могли придержать гречиху, потому что еще не знали, что цены поднимутся. Так что поищите спекулянтов среди перекупщиков!

С предположением антимонопольной службы фермеры категорически не согласны. 

— Перерабатывающие предприятия приостановили закупку сырья совсем по другой причине, — сказали мне в АПК «Витус», — потому что закупили ее на год вперед по старым ценам. А по поводу того, что надбавки на социально значимые товары не меняли — пусть сходит в магазин и посмотрит.

Кстати, о магазинах. Сейчас на прилавках наряду с пачками известных производителей появилась гречка в дешевых 800-граммовых прозрачных пакетах без опознавательных знаков. Главный отличительный признак — обилие посторонних примесей. На пакетах одинаковые синие наклейки с адресами производителей. Почти все подмосковные: Cергиев Посад, Дмитров, Красногорск, Мытищи. Позвонил по телефонам, указанным на наклейках, и везде одно и то же: «Сейчас по этому номеру другая организация». К гадалке не ходи — продукция подпольных фирм-однодневок. В столичных и подмосковных магазинах (в том числе и известных сетевых) цены на эту «левую» гречку — от 53 до 72 рублей. При том, что продукция известных производителей стоит от 82 до 114 рублей. Встретил я подпольную гречку и в Челябинске — 38 рублей за упаковку.

Будьте твердыми!

Безнаказанное взвинчивание цен на гречку повлекло за собой подорожание и других видов круп, а также макаронных изделий. По прогнозам Союза мукомольных и крупяных предприятий, к концу года ожидается рост цен на макароны еще на 25%. И снова это объясняют повышением курса доллара. Но при чем здесь «зеленый»? Макароны — это же пшеничная мука и вода. Нехватки пшеницы на внутреннем рынке не наблюдается. Наоборот, в этом году Россия бьет очередной рекорд по экспорту зерна, намереваясь поставить за рубеж 32 млн тонн, тогда как в прошлом году поставила 19,5 млн.

Макаронная фабрика «Макфа» — самая крупная в стране. Находится она за городской чертой Челябинска, в поселке Рощино. Огромная территория, окруженная бетонным забором. Громадные цеха по переработке и перемолу пшеницы, вместительные хранилища, составы на рельсах, завозящие сырье прямо на предприятие. Перед производственным цехом шеренги грузовиков — в них день и ночь грузят коробки с макаронными изделиями.

В производственном цехе, самом крупном в Европе, все автоматизировано. Работают только машины, а люди сидят за стеклом перед компьютерами и контролируют процесс. Все движется, кипит, шипит. Через пластиковые окошки можно увидеть, как раскатанное тесто превращается в длинные спагеттины, затем воздушные струи закручивают их в различные фигуры, после чего они отправляются в цинковые духовки высотой с двухэтажный дом.

— В цехе десять линий, — с гордостью рассказывает заместитель начальника макаронного цеха Ольга Ежова. — Некоторые производят до 4,5 тонны продукции в сутки и могут, не останавливаясь, менять ассортимент.

Продукция фабрики, лежащая тут же на выставочном стенде, удивляет разнообразием. В магазинах нет и десятой части. Я, например, никогда не видел больших «ракушек» (мучных изделий), действительно, очень похожих на крупные морские раковины. А вот неглянцевые макароны, напоминающие блюдо «по-флотски» из далекого детства. 

— Привычные нам глянцевые получаются, когда тесто проходит через фторопластовые матрицы, — объяснила Ежова. — А макароны с шероховатостью проходят через бронзовые матрицы. Они лучше впитывают соус, но в России не популярны, потому что ассоциируются с советскими.

Управляющий фабрики Сергей Турковский, пригласив в кабинет, рассказал, что предприятию для загрузки мощностей нужно как минимум 220 тысяч тонн пшеницы в год.

— Причем только твердых сортов! — подчеркнул руководитель. — Наша собственная мельница для твердой пшеницы обеспечивает производство на двух площадках — в Челябинске и в Рощино. А всего у нас таких площадок шесть. Вообще, макаронные изделия из мягких сортов пшеницы — неправильный продукт. Правильные — только из пшеницы сорта дурум. От латинского durum, что значит «твердая».

Казахский пример заразителен

Сергей Витальевич подвел меня к висящей на стене карте и показал, где произрастают твердые сорта пшеницы. Оказалось, на узкой полоске вдоль границы с Казахстаном, которая тянется от Оренбурга до Самары. Половина территории произрастания приходится на Казахстан.

— Всего, и на нашей земле, и на казахстанской, собирается около миллиона тонн пшеницы дурум, — пояснил Турковский. — Примерно 50% необходимого сырья закупаем у Казахстана. В России мы покупали по 12 000 рублей за тонну. В Казахстане — по 415 долларов. Когда доллар стоил в пределах 30 рублей, было нормально. Но сейчас курс скакнул, следовательно, цена за сырье поднялась выше 20 000 рублей за тонну.

Но это, по словам управляющего, еще полбеды. У предприятия имелись резервы, позволяющие удерживать отпускные цены. Однако, глядя на казахов, начали без всякого основания задирать цены и российские производители пшеницы, причем не только на твердые сорта, но и на мягкие.

— Нас просто прижали к стенке, — развел руками мой собеседник. — На следующий год у нас будет нулевая прибыль. Ничего хорошего в этом нет ни для нас, поскольку мы не сможем развиваться, ни для государства, потому что оно не получит налогов, которых в среднем мы платим 500 миллионов рублей. На сегодня наша задача — сохранить существующие объемы производства и не допустить сокращение коллектива. А работают у нас свыше 2500 человек.

Кстати, оборудование на фабрике итальянское. Оно нуждается в ежегодном обновлении, которое также осуществляется за доллары. За доллары покупается в Хорватии и пленка, в которую упаковываются макароны. Но это мелочь. Себестоимость продукции на 70% зависит от сырья. А на сырьевом рынке, по словам Турковского, никакой стабильности.

Хозяин кабинета разложил передо мной прошлогодние графики по закупкам пшеницы, и я убедился, что мир действительно далек от стабильности: закупочные цены в разные месяцы колебались от 8 до 12 тысяч рублей за тонну.

— Но таких скачков, как сейчас, мы еще не видели, — говорит Турковский. — Кстати, в Италии тоже сырьевой кризис. Вчера мне друг прислал оттуда sms. Посмотрите — на пасту «Зара» цена поднялась на 0,20 евро за килограмм, то есть почти на 14 рублей.

Однако увеличивать на такую сумму цены в России опасно. Продажи упадут.

Турковский вскрыл несколько пачек макарон «Макфа» и итальянских Barilla. Высыпал на стол и попросил определить на глаз, в чем разница. Я определить не смог.

— Разница в том, что Barilla стоит 70 рублей, а «Макфа» — 35. Если поднимем цены до 60 рублей, покупатель будет брать Barilla. Даже если только до 45 рублей, люди переключатся на другую продукцию, поскольку конкурентов хватает. И тогда продажи упадут. А нам, чтобы оставаться рентабельными, нужно продавать в год 180 000 тонн.

Так что поднятие цен на продукцию, по его словам, — это прежде всего удар по предприятию, а не по покупателю. Если «Макфа» и примет решение снова поднять цены, то лишь на чуть-чуть.

Кстати, низкий курс рубля Турковский считает благом. По его мнению, если продукция выпускается внутри страны, ее себестоимость на порядок дешевле зарубежных аналогов, а значит, она может успешно конкурировать на мировом рынке. Так делает, например, Китай, искусственно удерживая низкий курс юаня.

Турковский это знает не понаслышке. Его продукция благодаря низким ценам успешно продается в Бразилии, Бельгии, Израиле, Китае, в ОАЭ, в США, практически во всех странах СНГ. На Украине «Макфа» занимает почти половину всего макаронного рынка.

Игра в антимонопольку

Ну, если с ползущими вверх ценами на макароны из твердых сортов пшеницы прояснилось, то как разгадать подорожание макарон из мягких сортов? А еще пшена, овсянки, той же гречки? Куда ФАС смотрит?

— В данный момент мы направили письма крупным предприятиям с просьбой объяснить повышение цен на гречку и рис, — сказала мне официальный представитель управления ФАС по Челябинской области Наталья Мартынюк. — Пока они не ответили. Но надеемся в ближайшее время с этим разобраться.

На всякий случай я позвонил в прокуратуру Челябинской области. Может быть, она начала проводить проверку, не дождавшись действий ФАС? Нет, не начала, ответила старший помощник прокурора Наталья Мамаева.

А что центральный аппарат ФАС России? Столько шума — и ничего? 

— К сожалению, в данной ситуации нельзя возбудить дело по антимонопольному законодательству, — сказала мне официальный представитель ФАС РФ Татьяна Селюкова. — Потому что продовольственный рынок — конкурентный. Можно возбудить дело только через статью 35 УК России — совершение преступления группой лиц по предварительному сговору. Сейчас проводится проверка.

Проверка ведется с середины ноября. Но как-то вяло. В основном изучаются жалобы покупателей. А ведь нужно доказать факт сговора: антимонопольная служба — это не следователи или оперативники, им, похоже, в жизни этого не доказать, если, конечно, кто-то из участников этого сговора не напишет явку с повинной. 

Вместе с тем ФАС подготовила законопроект, который защитил бы человека от продавцов, завышающих цены. Суть его такова: если покупатель докажет в суде, что цена на товар или услугу необоснованно завышена, то он может вернуть себе от 1 до 15 процентов от стоимости покупки. 

Вряд ли этот документ устоит на стадии обсуждения и станет законом. А если и станет, то практической пользы от него — ноль. Потому что, как говорится, замучаешься пыль глотать, доказывая эту самую необоснованность. И с чем сравнивать, где та «справедливая» цена? Нигде не написано, сколько к стоимости гречихи, привезенной с поля, может добавить перерабатывающая фабрика. Сколько своего «интереса» имеет право приплюсовать к цене уже расфасованной гречки, отгруженной с фабрики, оптовая компания, развозящая товар по магазинам, а сколько — сам магазин, выставляющий товар на полки. Потолок штрафа в 15 процентов от итоговой цены продавцов не напугает — торговая наценка составляет порой от 50 до 100 процентов, так что это всего лишь чуть уменьшит прибыль. Вот если бы наказание составляло пяти- или десятикратную стоимость товара, это могло бы возыметь действие. В своем законопроекте ФАС благоразумно предложила, чтобы бремя доказывания обоснованности цены легло на продавцов. Ну, эти ребята, ясное дело, любую надбавку сумеют обосновать... 

К тому же, как сказала «Культуре» официальный представитель ФАС РФ Татьяна Селюкова, законом можно будет воспользоваться только в том случае, если антимонопольной службой уже доказано, что цены на те или иные товары были завышены в результате сговора.

На фоне неспособности антимонопольщиков обуздать торговцев единственный выход для покупателей — самим пытаться влиять на цены. А именно: если что-то вдруг подорожало — не покупать, переключиться на другой товар. И тогда продавцы, чтобы не вылететь в трубу, сами станут снижать цены. Кстати, сговор покупателей не наказуем.