Миллионы на графских развалинах

Дарья ЕФРЕМОВА , Брянск

20.09.2016

В преддверии 200-летия со дня рождения Алексея Константиновича Толстого (5 сентября 2017-го) разгорелись нешуточные страсти вокруг реконструкции родового имения писателя «Красный Рог» и выделенных на нее Минкультом 163 миллионов рублей. Чтобы разобраться в ситуации, «Культура» побывала в Брянской области. 

«Петухи поют так, будто они обязаны по контракту с неустойкой. Зажглись огоньки в деревне, которую видно по ту сторону озера... Если Париж стоит обедни, то Красный Рог со своими лесами и медведями стоит всех Наполеонов... Я бы легко согласился не знать о том, что творится в нашем seculum... Остается истинное, вечное, абсолютное, не зависящее ни от какого столетия, ни от какого веяния, ни от каких fashion, — и вот этому-то я всецело отдаюсь».

Строки из письма Толстого к одному из ближайших друзей, публицисту, критику Болеславу Маркевичу в свете нынешних событий звучат иронично. Споры, касающиеся восстановления усадебного комплекса, ведутся с начала 90-х: тогда на фундаменте утраченного графского дома (его сожгли немцы, упившись в ночь на 1 января 1942-го) возвели новый с нарушением исторической планировки. Мало того, что усадьба оказалась не деревянной, как это было при Алексее Константиновиче, а кирпичной, так еще и несколько приукрашенной: смещенную в сторону (чтобы не гуляли сквозняки) входную дверь заменили помпезным «парадным» с гранитной лестницей. Изменили облик церкви: форму куполов и окраску строения, чем нарушили цветовую символику православного храма Успения Богородицы.

Конфликт достиг апогея, когда под юбилей были выделены 163 миллиона. Проект реконструкции усадебного комплекса, предложенный московскими архитекторами и утвержденный музеем, по мнению брянских исследователей-краеведов, активистов инициативной группы «В защиту А.К. Толстого», — формальный новодел, «лжепамятник», создаваемый ради наживы и дешевой популярности.   

Толстому понравится... 

«Классика русской литературы превратили в туристический аттракцион. Вот уже и на днях поэзии редко услышишь стихи бывшего хозяина усадьбы, его все чаще стараются представить то Козьмой Прутковым, то охотником. Все пекутся не о том, как просветить публику, а как подзаработать на «графских развалинах». Тут вам предложат и сомнительного происхождения «фиточай графа Толстого», и «соль Козьмы Пруткова», и экскурсионные байки из жизни поэта, — рассказывает координатор инициативной группы, лауреат премии имени А.К. Толстого «Серебряная лира» Валерия Захарова. — Но больше всего страдает усадебный комплекс, за сохранность памятника энтузиасты борются вот уже тридцать лет, защищая от попыток власть имущих застроить территорию и окружающий ландшафт под неблаговидные утилитарные нужды. Как ни печально, но причиной гибели жемчужины Брянщины может стать предстоящее в 2017 году 200-летие. Контракт «на разработку проекта и реконструкцию» достался ЗАО «Научно-исследовательская экспертиза им. Третьякова», и вскоре на горизонте многострадальной усадьбы появился ее сотрудник, в ту пору студент 3-го курса вечернего отделения МАРХИ Руслан Прокопишин. По нашим данным, у него нет ни профессиональных знаний, ни тем более опыта в сфере восстановительных работ на мемориальных объектах. В итоге в местах, воспетых в стихах поэта, планируют построить «доступное для жителей и гостей пространство, место отдыха, собраний с театральной сценой», конференц-зал, летнее кафе, детский городок, два спортивных корта для игры в городки и крокет плюс смотровую площадку на водокачке. Под графскую конюшню решено приспособить баню бывшего пансионата. Как выразилась журналистка местного телевидения, «Толстому понравилось бы». 

Недоумение общественности вызывает и то, что «исходя из собственных фантазий» архитектор изобразил в мемориальном парке густую сеть с цветным покрытием, а вдоль вымышленных тропинок предложил разместить светильники — «полная несуразица, учитывая, что музей открыт с 9.00 до 18.00». 

Еще один камень преткновения: предстоящая перестройка исторического поселка Красный Рог, входящего в зону охраны памятника: «Здесь запланированы объекты, отсутствовавшие при жизни Толстого: боярские палаты, кузнечные, столярные и гончарные мастерские, хотя село испокон веку было торговым, а не ремесленным. Более вольного обращения с памятью классика трудно себе представить». 

Помимо «псевдонаучных выдумок», застройщика подозревают еще и в недобросовестном использовании бюджетных средств. 

«На ремонт дома-музея и прочие «шалости» было израсходовано более 6 миллионов рублей, — продолжает Захарова, — но, простояв два года, здание оказалось изношенным на 50 процентов, после чего последовал очередной ремонт-реконструкция по проекту архитектора Александра Перова, заявившего на общественных слушаниях: «В историческую достоверность не вдавался. Пытался облагородить существующее здание». Вместо разрушающегося новодела восстанавливать деревянный дом, как было при писателе, власти упорно не желают».

На золотом крыльце сидели? 

«Общественность у нас активная, Валерия Даниловна (Захарова. — «Культура») борется за каждый камешек, каждое деревце, что не так, сразу жалобу в прокуратуру шлет. С одной стороны, это, может, и правильно, с другой — если придерживаться принципа жесткого историзма, вообще ничего не восстановишь», — этими словами меня встретила брянская музейная администрация.  

Напротив новодела, просторной усадьбы из красного кирпича с бельведером и портиком с колоннами — бюст Алексея Константиновича. Мебели в доме нет, сейчас она в запасниках Брянского краеведческого музея — привезут в ближайшее время, когда в помещении отрегулируют температурно-влажностный режим. А пока посетители видят пустой, отделанный мрамором белый зал с камином и хорами под куполом. Впрочем, обычных экскурсантов сюда и не водят. Литературно-мемориальная экспозиция, посвященная жизни и творчеству Толстого, его двоюродным братьям Жемчужниковым и бывавшим здесь Афанасию Фету и Владимиру Соловьеву, размещена в бревенчатом гостевом флигеле, одной из немногих сохранившихся построек. 

Под «лжемузей» Козьмы Пруткова выделена целая комната — с портретами предков, родовым древом, картиной «Голый бригадный генерал в эполетах» — тот приснился Козьме в его бытность гусаром и заставил пересмотреть взгляды на жизнь, с тех пор литературная маска служила в Пробирной Палатке. Есть там и афиша провалившейся пьесы «Фантазия», с которой в возмущении ушел сам Николай I, разобидевшись на Алексея Константиновича. Но недоразумение уладилось: граф Толстой был представлен Высочайшей Фамилии еще в детские годы, с цесаревичем, а впоследствии императором Александром II он всю жизнь дружил.  

«Козьма Прутков — это, конечно, всегда интересует туристов, — говорит директор Брянского краеведческого музея Ирина Кулешова. — К сожалению, об Алексее Константиновиче сейчас мало знают, редкий посетитель вспомнит великолепную историческую романистику, «Князя Серебряного» или пьесы «Царь Федор Иоаннович», «Царь Борис». Единицы знакомы с его стихами, даже с программным «Колокольчики мои, цветики степные». Поэтому нам приходится заниматься популяризаторством, в том числе и в детской аудитории. Отсюда театрализованные экскурсии, костюмные представления, которые, наверное, раздражают знатоков. Что же касается реконструкции, то проект главного усадебного дома, сгоревшего во время войны, был подготовлен еще в начале 80-х Василием Городковым — заслуженным архитектором России, активнейшим участником послевоенного восстановления Брянска и тютчевского Овстуга. Однако закончить строительство удалось только в 1993-м. Тогда и решили сделать дом кирпичным, как это было при Буде-Жемчужникове, родственнике Алексея Константиновича и последнем владельце усадьбы. Против дерева был и климат: тут болотистое место, грунтовые воды, все гниет. А вот симметричный вход и крыльцо с гранитной лестницей — начальственный волюнтаризм 90-х. Предложенное архитектором перекошенное здание со смещенным влево входом начальству не понравилось, сказали, это будет отпугивать посетителей. Что же касается фонариков, тропинок, скамеек, зоны отдыха, то ведь без соответствующей инфраструктуры сегодня не обходится ни одно музейное пространство. Представьте себе Эрмитаж, где негде выпить кофе. Как людям гулять по охотничьим угодьям, если нет ни одной лавки?» 

Впрочем, планы по превращению Красного Рога в туристический кластер пока лишь на бумаге. Средства ушли на ремонт коммуникаций и закупку антикварной мебели — роскошной, в стиле ампир, ведь Алексей Константинович жил богато. «Эти вещи можно было и не приобретать, они не имеют к Толстому никакого отношения», — утверждают общественники. «Мебель, конечно, типологическая, но мемориальных вещей Алексея Константиновича почти не сохранилось, — отвечают музейщики. — Это обычное дело для таких экспозиций, даже в Михайловском немного меморий: икона, трость, бильярдные шары и кий, пресс-папье, посуда Пушкиных-Ланских».

Дом с затеями 

«Невзирая на старинный с барскими затеями... дом, мы помещены были в отдельном флигеле, где могли, не тревожа никого, подниматься раннею зарею на охоту, а равно и отдыхать по возвращении с нее, — вспоминал об этом пристанище Афанасий Афанасьевич Фет, которого Толстой часто зазывал в Красный Рог поохотиться на глухарей и тетеревов. — Время было нестерпимо знойное, мы довольно рано возвращались с охоты в свой флигель. После завтрака дня с два устраивалось чтение графом сначала «Федора Иоанновича», а затем еще не оконченного «Царя Бориса». Однажды состоялась прогулка в большой линейке по лесным дачам». 

«С этой усадьбой связан ряд загадок, — поясняет замдиректора Брянского краеведческого музея по научной работе Владимир Алексеев. — Она была построена в 1780-е, авторство приписывалось сначала Валлен-Деламоту, потом Растрелли, но подлинно ничего не известно — отсюда и загвоздка в историческом воссоздании. В конце XVIII века Красный Рог был частью огромного имения Кирилла Григорьевича Разумовского, последнего гетмана Войска Запорожского. Центр огромных владений располагался в Почепе, а усадьба в Красном Роге, скорее всего, была охотничьим домиком Кирилла Григорьевича — прадеда писателя. Хотя бытует версия (ее придерживаются наши краеведы), что это строение — «масонский храм». О чем свидетельствуют восьмерик на своде, парадный зал посередине с хорами, а по довоенным воспоминаниям, тут еще имелся купол, расписанный под звездное небо, и черно-белый шашечный паркет. Разумовские были связаны с масонством. Известно, что Алексей Кириллович, дед Толстого, сенатор, министр народного просвещения, пользовался большим авторитетом среди «вольных каменщиков», был членом Капитула Феникса Великой Провинциальной ложи шведской системы, затем Ложи к Мертвой Голове, и именно благодаря этим связям устроил брак своей незаконнорожденной дочери Анны Перовской с графом Константином Толстым. Это и были мать и отец писателя»...  

...Уезжая из Красного Рога, не можешь отделаться от впечатления, что за историей, документоведением, краеведением, вопросами проектирования, комплектации музейных коллекций и финансов теряется сам Алексей Константинович. «Рыцарская натура, полная чувства собственного достоинства, искренности, прямоты» и писатель, исторический романист, драматург, поэт, мыслитель, давший, по выражению Владимира Соловьева: «В поэтической форме замечательно ясные и стройные выражения старому, но вечно истинному платоническо-христианскому миросозерцанию... Он показал, что можно служить чистому искусству, не отделяя его от нравственного смысла жизни». 

Возможно, Толстому «не повезло» еще и потому, что он прожил спокойную жизнь: без пагубных страстей, тайных романтических коллизий, дуэлей, ссылок. Хотя даже самую яркую биографию можно закопать под парадной лестницей и мемориальными деревцами.


Александр ПЕРОВ, архитектор-реставратор усадьбы «Красный Рог»: 

— Занимаюсь восстановлением усадьбы уже несколько лет и должен заметить, что вокруг нее очень много разговоров, мнений, версий, искажений. Нас все время пытаются чему-то учить, а в научной реставрации советчиков быть не должно. Мы можем опираться только на исторические сведения или исследования, подтвержденные РАН. Так вот, самая большая проблема «Красного Рога» в том, что точной исторической документации нет. Есть только одна довоенная фотография и рисунки. Постройки постоянно подвергались изменениям: что-то делали хозяева, а тут жило не одно поколение, — перекрашивали флигели, облицовывали усадьбу кирпичом, сносили и восстанавливали террасы; в советское время здесь располагался пансионат, он тоже внес свою лепту. 

Кроме того, главный дом, вокруг которого сейчас идут споры, строго говоря, не является объектом культурно-исторического наследия. Это возведенное в 90-е строение. И краеведы тут правы насчет расположения входа, крыльца, ротонды с противоположной стороны здания, бельведера. Но сносить его полностью и строить очередной новодел не имеет смысла, поэтому мы подготовили эскизное предложение по исправлению существующего здания. Это предполагает замену крыльца и бельведера, перенос двери на ее прежнее место, возведение деревянных террас возле главного дома и гостевого флигеля, где сейчас находится экспозиция, — так было при Алексее Константиновиче. 

Что же касается туристической инфраструктуры и развития села, то под этот креатив московских архитекторов пока не выделены средства. Он, конечно, не имеет отношения к научной реставрации, но почему бы этого не сделать? В селе, кроме старых развалюх и дешевого самостроя, ничего нет. Может быть, все эти смотровые вышки и «боярские палаты» помогут расшевелить пространство, вдохнут в него жизнь?