Александр АНДРЮХИН

23.06.2015

Волна криминальных происшествий, виновниками которых стали подростки, прокатилась по стране. С наступлением лета предоставленные сами себе «онижедети» становятся по-настоящему опасны. Их арсенал чрезвычайно широк — от грабежей и угонов транспорта до убийств и изнасилований. После нескольких относительно спокойных лет подростковая преступность снова пошла вверх. В чем причина этого опасного явления, разбирался корреспондент «Культуры».

Полгода без танцев

Вот лишь некоторые данные из полицейских сводок за середину июня. В Забайкалье два 14-летних негодяя палками забили до смерти 12-летнего мальчика — предположительно, за то, что он не отдал им свой велосипед. В Подмосковье был изнасилован девятилетний школьник, виновных двое: один — ровесник жертвы, другому уже исполнилось 14, и в отличие от малолетнего соучастника он сядет на скамью подсудимых. На этом фоне выглядит детской шалостью угон тремя 15-летними подростками «Газели» в Белгородской области. Тем не менее и они должны предстать перед судом, поскольку ответственность за угон также наступает с 14-летнего возраста. Законодатель логично посчитал, что если у человека хватает мозгов завести чужой автомобиль и уехать на нем, то он вполне должен осознавать и меру воздаяния за это.

По мнению юристов-практиков, одной из главных причин подростковой преступности является слишком либеральный подход к юным правонарушителям. В прокуратуре в качестве наиболее показательного примера привели происшествие в Архангельской области, где 17-летний подросток пытался убить 26-летнего мужчину, нанеся ему несколько жестоких ударов ножом. Оказалось, что нападавший с шести (!) лет состоял на учете в инспекции по делам несовершеннолетних, характеризовался крайне отрицательно, тем не менее в 2013-м, совершив кражу, получил лишь условное наказание. Из-за плохого поведения ему дважды продлевали испытательный срок, но, как только срок истек, подросток изувечил 34-летнего мужчину — и снова был наказан «условно». К чести Архангельской облпрокуратуры, там не стали замалчивать этот и другие факты чересчур снисходительного отношения к малолеткам, а показательно отчитали руководителя местной полиции, еще 84 должностных лица привлекли к дисциплинарной ответственности. Есть за что: количество совершенных подростками тяжких и особо тяжких преступлений в регионе за пять месяцев текущего года выросло по сравнению с тем же периодом 2014-го на 70 процентов, а преступлений, связанных с оборотом наркотиков, — почти в три раза!

О безнаказанности как одной из главных причин подростковой преступности говорят и в других регионах. Однако нередко к печальным последствиям приводит не злой умысел, а поразительная глупость. Все помнят недавний нашумевший случай в Москве — когда подросток сбросил с балкона кресло и убил сидевшего на лавочке пенсионера.

— Я бы не сказал, что Гриша — агрессивный ребенок, — сказал «Культуре» близкий к следствию источник в столичной полиции. — На балконе была компания — две девочки, два мальчика. Он младший. Все из нормальных семей. Есть подозрение, что сбросить кресло предложил другой мальчик, постарше. Так, в шутку… Девочки засмеялись. А Гриша поспешил показать, какой он «крутой». Ну, и перед девочкой, которая ему нравится, покрасоваться…

Что ожидает его за убийство, пусть даже непреднамеренное? Находившегося внизу человека ребята не видели, да и кресло в процессе падения ударилось о выступ здания и изменило траекторию. Но ведь есть же в праве категория «не предполагал, но должен был».

— Поскольку на момент преступления ему не было 14 лет, то в колонию он не попадет, — говорит наш собеседник. — Думаю, не направят его и в закрытую спецшколу. Самое крупное, что его может ожидать, — шесть месяцев ограничения пребывания на улице и запрет на посещение развлекательных мероприятий: дискотеки, танцы и т. д. Откровенно говоря, контроля за исполнением подобных предписаний практически нет. Раз в месяц на дом наведывается инспектор. И все. В последние года два подобных дел по несовершеннолетним к нам поступает много, однако они ничем серьезным не заканчиваются. А в целом примерно каждое десятое преступление совершается подростками.

И еще. Редакции известны настоящее имя и фамилия мальчика. Зашли на его страничку в соцсети. Очень много теплых слов и открыток в адрес мамы (семья неполная). Однако ни в день совершения чудовищного поступка, ни в последующие не удалось обнаружить вполне ожидаемой записи примерно такого содержания: «Что я наделал?!»

Нежный возраст

В администрации подмосковного городка N., каких десятки вокруг столицы, собралась комиссия по делам несовершеннолетних. Решался вопрос о направлении 13-летней Кати (поскольку речь идет о несовершеннолетней, мы не указываем ни фамилии, ни названия города, где ее хорошо знают) в спецшколу закрытого типа.

Виновница события сидит в стороне от матери — на краешке скамьи. Ничего агрессивного в облике — ясный взгляд, две детские косички, на руках простенькие, сплетенные из резинок браслеты. А между тем этой пай-девочке вменяется нападение на сверстницу — избиение и ограбление. Только нежный возраст спас ее от колонии. Я подсел, разговорились. Оказывается, она не только не боится, но даже очень хочет, чтобы ее отправили в спецшколу — потому что второй раз отбывать наказание дома не в силах. Так выяснилось, что это не первое ее преступление.

— Мать постоянно орет. После уроков плетусь домой, как на каторгу, — откровенничает девочка. — Отец от нас ушел, когда мне было пять лет. В шестом классе пацаны позвали на блатхату. Пошла — по-любому лучше, чем дома. Там впервые попробовала травку. Понравилось. Но травка денег стоит. А где взять? Отняла у третьеклассницы золотые серьги. Ее родители подняли кипеж. Меня еще тогда хотели отправить в спецшколу, но пожалели, и я год отбывала наказание дома. Только мой парень меня и навещал…

Тут на глаза девочки навернулись слезы.

— Он и погиб из-за меня. Мне захотелось покурить — он поехал за травкой в Москву и попал в аварию… После этого мне все стало пофиг. Ходила с пацанами, пили, курили, дрались. Они научили меня разным приемам — так что эту девицу я грамотно вырубила. Но она первой наехала. Пацаны не вмешивались. Потом, когда она уже лежала, они сняли с нее золотую цепочку и кольцо. Я их толком и не знаю. Вот почему ее родители заявили на меня? Дрались один на один, вещей я не брала…

То, что не все спокойно в «детском королевстве», подтвердили даже в Пушкино — одном из наиболее благополучных, с точки зрения преступности, городов Подмосковья.

— Весна и начало лета для нас всегда тяжелое время, а в этом году детский криминал просто захлестывает, — сказала «Культуре» инспектор по делам несовершеннолетних лейтенант полиции Марина Лебедева. — На днях к нам обратилась женщина: ее сына жестоко избил 17-летний беженец из Дебальцево. Тот отказался отдать ему деньги…

По словам полицейских, события на Украине прибавили хлопот. После того как в Подмосковье начали селиться беженцы, а их дети — распределяться по местным школам, количество нарушений закона со стороны подростков заметно увеличилось. Ребята стали сколачиваться в банды, чего, кстати, давно здесь не было.

Примечательно, что больше половины стоящих на учете детей — из вполне благополучных семей. Многие родители приходят в отдел и просят, чтобы чадами занялась инспекция, сами справиться не могут.

— Большинство из них убеждены, что воспитанием должны заниматься школы и инспекция по делам несовершеннолетних, — говорит Лебедева. — Мы же пытаемся объяснить, что причина агрессии ребенка кроется в семье. Если есть проблемы, рекомендуем обращаться в психологические центры, пока дети не совершили преступление.

«Черная метка» из 90‑х

Подростковая преступность достигла своего пика в девяностые, а сейчас снизилась в три раза и вот уже несколько лет остается на стабильном уровне. Однако некоторые специалисты смотрят на эти показатели с тревогой: снижение-то прекратилось. Более того, в нынешнем году появилась тенденция к росту. К тому имеются объективные причины, поважнее беженцев.

— У родителей нет времени на детей, им нужно зарабатывать, чтобы устоять во время кризиса, — говорит «Культуре» гендиректор подмосковного психологического центра «Подсолнух» Ирина Забурниягина.

Экономический фактор усугубляется демографическим. Родители нынешних детей — это подростки девяностых, познавшие нищету, агрессию улиц и несправедливость государства. Чувство недоверия и враждебности к миру засело в них очень глубоко. Их папам и мамам было не до детей. Вспомним то время: кто-то бился, чтобы прокормить семью, кто-то — чтобы использовать свой шанс в зарождающемся мире «свободного предпринимательства». Сегодня эмоциональной холодностью их дети в точности повторяют своих родителей.

Воспитание чувств — вот чего не хватает в неблагополучных семьях.

Ребенок не понимает, что, когда он дергает котенка за хвост или усы, тому больно. Малышу нужно постоянно объяснять это. А поговорить-то и некогда.

— Всех детей, которых приводят к нам в центр, объединяет одно: отсутствие контакта с родителями, — рассказывает психолог. — Первый тест-рисунок, который мы предлагаем ребенку, — изобразить свою семью. Некоторые не могут нарисовать папу, другие — маму, это говорит об отторжении этих родителей. А кто-то не хочет рисовать себя — значит, чувствует собственную отверженность. Те, с кем родители хоть немного занимались, могут выразить свои мысли и эмоции словами, но большинство общаются со сверстниками исключительно при помощи кулаков. Зато у всех смартфоны и планшеты, от которых их не оторвать…

Обычно родители приводят детей в психологические центры уже после того, как возникли проблемы с законом. Лишь некоторые бьют тревогу, не дожидаясь правонарушений.

— Кирилл всегда был послушным мальчиком, — рассказала мне 34-летняя москвичка Анна Золотарева. — В детском саду радовались, что он не доставляет хлопот. Но я замечала, что все дети бегают, веселятся, а мой сидит на полу и тихо перебирает игрушки. Я работаю проводником в поезде, неделями не бываю дома. С мужем развелась. Большую часть времени сын проводил с бабушкой. Когда пошел в школу, совсем замкнулся. Приходит домой — сразу за компьютер. И вот, в прошлом году мы идем из магазина, а нам дорогу перебегает голубь. Кирилл вдруг вырвал руку и с такой злостью как пнет этого голубя! Я в шоке. Хватаю его: «Что он тебе сделал плохого?!» Потом узнала от соседей, что сын мучает кошек. В школе мне сказали, что одноклассники его обижают — посмотрите, он щуплый какой, не выглядит на свои десять лет. Ни с кем не дружит. Вот тогда я и решила обратиться в психологический центр. В общем-то, сама виновата — спихнула его на бабушку, а та целыми днями смотрит сериалы. Сейчас по совету психолога мы все делаем вместе — ходим за покупками, гуляем, обсуждаем фильмы, читаем книги. Перешла на другую работу — не хочу потерять сына.

Секреты перевоспитания

Малолеток, которые по годам не дотянули до колонии, направляют в закрытые спецшколы. Есть такая и в Москве, называется «Шанс». От улицы здание на Канатчиковском проезде отделено пластиковым забором. Если смотреть через него на «волю», то видится она основательно затемненной. Зато территория радует глаз яркими красками: во дворе разбиты клумбы, благоухают розы, наливается спелостью клубника. Все это посажено воспитанниками. Есть спортивная площадка с тренажерами, футбольное поле. Рядом уютная беседка. Да и само здание — совсем не казарма. Симпатичный двухэтажный особняк. Внутри — гостиные с кожаными диванами, просторные спальни на двоих, есть и одноместные. Столовая с большим круглым столом посередине, за которым умещаются все «постояльцы».

— Это очень важно, — говорит мне директор школы Наталья Вайснер. — У многих ребят дома не заведено собираться за столом всей семьей. Мы восполняем этот пробел.

Попадавшиеся нам в коридорах ребята (некоторые под два метра ростом) смущались, прятали лица и старались поскорее исчезнуть. Только один согласился на разговор — восьмиклассник Сергей. Мы расположились в директорском кабинете.

— В пятом классе я связался с плохой компанией. Стал пропускать школу, скатился до троек, хотя до этого учился только на четверки и пятерки. Собирались с пацанами в подворотнях, они были постарше меня. Пили, курили…

Домой парня не тянуло. После смерти отца мать стала встречаться с украинцем-гастарбайтером.

— А потом привела его домой, — мрачнеет мой собеседник. — Я тогда болел, она сказала, что сходит в аптеку, а вернулась с незнакомым мужиком в три часа ночи. С тех пор он живет у нас. Без спроса заходит в мою комнату, садится за мой компьютер. Лучше бы на работу устроился, а то сидит на шее у матери. Сергей по характеру — человек домашний. Даже здесь, когда все идут во двор гонять в футбол и заниматься на тренажерах, он занимается чем-то спокойным — декупажем, рисованием, выжиганием. Что же натворил этот тихоня?

— У нас в компании была одиннадцатилетняя карманница, — вспоминает он. — Однажды мы пришли к ее подруге. Родителей не было. Подруга сказала, что знает, где лежат 25 тысяч рублей, которые они приготовили, чтобы заплатить за квартиру, которую снимали. В общем, деньги мы прикарманили. Потом родители этой подруги пришли ко мне и заставили маму написать расписку, что она вернет деньги. Она не смогла — тогда они подали заявление в полицию…

В итоге — три года спецшколы. Два уже позади. При мысли, что через год нужно возвращаться домой, Сергей грустнеет. На мать он в обиде. Его можно понять: и мужика привела, и сыну не помогла. У меня, например, не укладывается в голове: как это, не найти небольшую в общем-то сумму, чтобы спасти ребенка? Подумалось даже: а не воспользовалась ли она случаем, чтобы сбагрить мешающего личной жизни парня? Во всяком случае, по сыну, похоже, не скучает — в школе не припомнят, когда она в последний раз навещала его.

— Мы бы отпустили Сергея домой на каникулы, — говорит директор. — Он заслужил это поведением и хорошей учебой. Но дома его, к сожалению, не ждут.

Работа с воспитанниками здесь проводится по специальной методике. Как известно, «криминальные» дети, чтобы «мутить дела», объединяются в группы. — А здесь мы их первым делом разъединяем, — делится секретами Вайснер. — Потом начинаем с каждым работать индивидуально. В итоге количество повторных преступлений, совершенных воспитанниками нашей школы, уменьшилось до 5 процентов.

Сильный результат: когда воспитательные работы сводились к общепринятым мероприятиям, рецидив составлял 37 процентов. Примерно как и у взрослых преступников.

Важная деталь: почти две трети попадающих сюда ребят — из неполных семей. По словам директора, такие дети более склонны к правонарушениям. В Москве даже разрабатывается специальная программа по профилактической работе с подобными семьями.

Психологи отмечают, что одна из главных проблем, ведущих к взаимному отчуждению в семьях и росту агрессии, — неумение прощать.

— В этом году на базе нашей школы создана городская служба примирения, — рассказала Наталья Вайснер. — Ее цель в том, чтобы правонарушитель осознал свою вину, а потерпевший его простил. До этого ничего подобного в российской юридической практике не было.

Родители, чей подростковый возраст пришелся на девяностые, нуждаются в психологической помощи не меньше, чем их дети. Отгораживание от реальности, проще говоря, «пофигизм» в те годы был защитной реакцией от потрясений, которые переживала страна. Потрясения миновали, а пофигизм остался. В том числе и в отношении собственных детей. Однако надежда остается.

— Многие родители, которые прошли со своими детьми через следствие и суд, как будто проснулись, — говорит директор школы. — Стараются наладить контакт с детьми, а мы им в этом помогаем. Организовываем прогулки, посещение музеев. Программа так и называется — «Выходные с мамой».

Трудно поверить, но наукой доказано: нужно-то всего 15 минут в день совместной деятельности родителей и детей — интересной игры, содержательного задушевного разговора — чтобы ребенок перестал чувствовать себя изгоем и больше не попадал в группу риска.

Сажать с двенадцати?

В России уголовная ответственность наступает с 16 лет, а за тяжкие преступления (убийства, изнасилования, разбой, терроризм) и некоторые другие, очевидные, по мнению законодателя, «даже для ребенка» (кража, вымогательство, угон автомобиля, повреждение транспорта или путей сообщения) — с 14. Вот уже несколько лет многие юристы призывают снизить возрастной порог хотя бы на два года. Это вполне соответствует мировой практике — например, в Австралии и Великобритании уголовная ответственность наступает с 10 лет.

К благополучным данным официальной статистики специалисты призывают относиться критически. Например, известный юрист, профессор кафедры уголовного права петербургского Педагогического университета Сергей Милюков убежден, что происходит массовое сокрытие преступлений — «трудные» могут годами издеваться над своими жертвами, от вымогательств и побоев они переходят к изнасилованиям и убийствам. «Подростки более опасны, чем взрослые, — предупреждает специалист. — Они не понимают цены человеческой жизни или здоровья и бывают крайне жестоки». Это подтверждает и зампредседателя комитета Госдумы по конституционному законодательству и госстроительству Дмитрий Вяткин: «Малолетними детьми совершаются убийства по мотиву: посмотреть, как человек умирает».

Еще в 2012 году в Госдуме планировалось рассмотреть законопроект о снижении возраста уголовной ответственности за особо тяжкие преступления (например, убийство двух и более лиц) до 12 лет. Однако его противники затормозили процесс, мотивируя это его неактуальностью: мол, доля малолетней преступности крайне мала. Не на последнем месте были и соображения гуманности.

Напомним, в 1935 году было принято Постановление ЦИК и Совнаркома СССР «О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних». В нем говорилось о применении «всех мер уголовного наказания» в отношении 12-летних преступников, уличенных в кражах, избиении, насилии, убийствах. Вместе с тем в законодательстве оставался пункт о том, что высшая мера (расстрел) не может применяться к лицам моложе 18 лет. Постановление прекратило действие в 1959‑м.

Как снизить детскую агрессивность

Вот что советуют детские психологи. С раннего возраста необходимо учить ребенка выражать негативные чувства словами, а не кулаками. Относиться к детям и подросткам с уважением, не проявлять по отношению к ним грубость, разговаривать на равных. Ограничить время у телевизора, категорически запрещать фильмы, культивирующие насилие. С ранних лет прививать любовь к чтению и на примерах классики пробуждать сочувствие к слабым. Проводить с ребенком много времени на природе, играть с ним, вовлекать в занятия спортом и другие интересные мероприятия. С младенчества воспитывать уважение к старшим, особенно к пожилым людям, а также самим демонстрировать такое отношение — уступать место в транспорте, делать пожертвования в дома престарелых. Посвящать ребенка в естественные циклы бытия, не избегать разговоров о смерти. Дорожить предками, традициями, историей страны и пробуждать в ребенке гордость за свои корни.