«Надо обхитрить всех»

Евгений МИРОНОВ

25.07.2013

рактер
—?Поговорим о характере персонажа. Это наше национальное достояние — литературных героев мы разбирали в школе, мучились над деталями. Станиславский и Михаил Чехов разными путями шли к изображению характера на сцене. Сегодня он совершенно не востребован, не нужен зрителям. Мир сужается — артист может позволить себе реализоваться, исходя лишь из предлагаемых обстоятельств. И только. Западные звезды так и мигрируют из картины в картину, вполне органично. И бокс-офисы полны. Но мне тесно в профессии — наверное, так воспитан. Зачем облегчать себе задачу? Русский актер — это все-таки диагноз, крест.

Разберу по пунктам, что такое характер, и на примере сыгранных ролей покажу, как он создается. Первый момент: социальная и национальная принадлежность. Второе — выдающие характер детали. Третье — идея, тема героя. Последнее — развитие характера.

Социальная принадлежность

Особенности речи, манер, среды отличают одного человека от других. Я снимался в «Мусульманине» Владимира Хотиненко. Принявший ислам солдат-афганец возвращается в родную деревню, которая его не принимает. Смотрел хронику, в которой мать не могла даже обнять, поцеловать своего сына, — воин держал дистанцию. Я ходил в мечеть, изучал мусульман. Увидел глаза, которые «себе на уме» — сосредоточенные, сконцентрированные, сохраняющие внутренний покой. Но если довести до белого каления — мало не покажется.

Деталь

В пушкинском «Годунове», инсценированном Декланом Доннелланом, у Отрепьева сухая рука. Желая компенсировать недостаток, персонаж должен быть очень амбициозен. Попав на краковский бал, он протягивает уродливую руку женщине, приглашая на танец.

У Достоевского толком не описан Иван Карамазов. Его выдает лишь перекос — одно плечо выше другого. Приняв позу философа, размышляя о Боге и несправедливости мира, он противоречив. Внешне самоуверенный, внутри — надрывный.

«В августе 44?го» трое смершевцев разоблачают диверсантов. Я выбрал роль командира. Алехин — мозг группы, не расслабляется, предельно концентрируется на деталях. В этом образе работают одни глаза. Во второй части картины персонаж перевоплощается, изображая перед врагами солдата-крестьянина, раздолбая. Я обыграл героя через речь, используя присказку «эта»: «А, эта, откуда следуете… эта самое?» Тут же придумалась походка. Как будто ноги стерты.

Важна скупость выразительных средств. Она развивает фантазию. Когда-то при подготовке роли Ван Гога у Фокина, я ходил в «Кащенко» — принимал больных, как врач. Пока один из пациентов меня не узнал. Там я увидел страшную болезнь, когда человек запирается в себе. На целый год. И вот на сцене я вошел в это состояние и просидел так двадцать минут. А потом вдруг родил осмысленный взгляд. Для зрителей это было как взрыв.

Идея, тема героя

Мышкин в «Идиоте» — положительнейший герой, дистиллированная вода. Как сыграть? До него из однозначно хороших были будто только Христос и Дон Кихот. Но я учел вот что. Князю 26 лет, из них 24 года проболел. То есть, чистое дитя, врать не обучен, но пытается приспособиться к миру взрослых. Знает, что иначе погибнет. И он начинает страдать от ужаса за себя и других.

В середине съемок Володя Машков спрашивает: «Женя, не боишься, что людей станет тошнить? Столько серий снято про тебя хорошего-прехорошего?» Ох, не знал он тех потаенных уголков, которые я нашел в персонаже!

Куда движемся

Играл Лопахина у Някрошюса в «Вишневом саду». Все привыкли, что это брутальный, твердо стоящий на земле человек. А у режиссера он страдал раздвоением. Сын мужика, self-made man, в детстве встретил богиню — Раневскую — и полюбил навсегда. Когда бил отец, она утешала: «Не плачь, мужичок — до свадьбы заживет!» Лопахин роет землю, чтобы добиться любви и совершает страшный поступок, покупает вишневый сад — хочет стать хозяином Раневской. С этого момента он для своей богини — ничто. Брутальный персонаж становится жертвой.

Мы можем не знать отправной и финальной точки. Но, разбирая роль, обязаны понимать, куда двигаемся. И в каждой, даже крошечной, сцене необходимо решать собственную задачу.

студенты: Как Вам далась роль Иудушки из «Господ Головлевых»?
Миронов: Захотелось пробиться к сути, «по чесноку», узнать кто это. Оттолкнулся от дневников Смоктуновского. Персонаж Щедрина для него был анти-Мышкин. Серебренников придумал, что Иудушка надевает крылышки — не ангела, а мухи. И летит на свет, который оказывается не Божьим, а всего лишь лампочкой.

студенты: Вам всегда задачу ставит режиссер?
Миронов: Обычно ее нет, приходится брать сцену на себя или вносить коррективы. Но, например, Михалков в «Предстоянии» точно знал, чего хотел. Начало войны, оружие еще не привезли. Капитану дали штрафников и молодых красавцев — кремлевских курсантов, которые и стрелять-то не умеют. А им надо во что бы то ни стало держать оборону Москвы. Командир понимает: немецкие танки все равно прорвутся и большинство ребят погибнет. Есть только одна пушка. Мастер хотел пронести щемящую ноту через весь эпизод. Мы искали деталь. Я предложил кружку чая с сухарем. Михалков говорит: «Гениально. Только не кружка, а фарфоровая чашка. Хрупкая. Чтобы пил и понимал — последняя. Судьба».

студенты: У Вас есть хобби?
Миронов: Нет. Чтобы расслабиться, переключаюсь на другую работу. Всякий раз рождается новое ощущение, предвкушение. Например, собираюсь работать с великим режиссером Робером Лепажем, который хочет поставить со мной моноспектакль. 10–12 ролей предстоит сыграть — мама дорогая! А тут еще страшнее: через неделю впервые буду сниматься в фантастике. В другой стране. Картина «Вычислитель».

студенты: Какой совет можете дать начинающим артистам?
Миронов: Запомниться талантом. Надо обхитрить всех. Потому что сегодня ваши творческие поиски никому не нужны: ни продюсерам, ни режиссерам. Наша профессия — это битва. Желаю успеха!